Мечта каждой женщины - Айронс Моника. Страница 5

– Продолжайте, – тихо попросил Антонио.

– Что ж, что было, то было, – вздохнула девушка. – Любовница солгала отцу, что забеременела, поэтому он спешил с разводом. Мы уехали из Испании, причем мама говорит, что отец чуть ли не угрожал ей расправой. А ведь до этого я считала его лучшим в мире!

Перед глазами Антонио встал Хуан де ла Росса, сумасбродный и высокомерный. Что ж, эта история вполне была в его духе.

– Наверное, вам было непросто приспособиться к новой жизни, – сочувственно заметил он, глядя на Палому.

– Да, непросто. Но в Лос-Анджелесе мама встретила замечательного человека, Марка Гиллби, и стала его женой. Он был владельцем той самой картинной галереи, которая теперь принадлежит мне. Именно он научил меня разбираться в живописи. Именно он сделал все возможное, чтобы заменить мне отца, и даже настоял на том, чтобы я носила его фамилию. Я многим обязана ему и очень горевала, когда несколько лет назад Марк и мама погибли и автомобильной катастрофе. И тем не менее я все время ждала, что мой родной отец вспомнит обо мне, но месяц проходил за месяцем, а от него не было никаких вестей, – тихо сказала Палома. – Но я еще долго продолжала надеяться. Глупо, да?

Ее глаза потемнели, и Антонио невольно залюбовался ими. После столь откровенного рассказа он почувствовал новый прилив интереса к этому созданию с буйными иссиня-черными кудрями и печальными изогнутыми бровями.

– Вот уж глупой вас точно не назовешь, – успокоил он свою собеседницу. – По-моему, вам всегда удастся понять истинное положение вещей.

– Вы попали в точку, сами того не зная, – грустно улыбнулась Палома. – Каждый может научиться действовать сообразно обстоятельствам, и его назовут умным. Люди – вот что не дает мне покоя. В них-то я ничего не смыслю, – сокрушенно покачала головой девушка.

– Может, вам просто не попадались достойные представители рода человеческого? – пошутил Антонио и тут же вновь стал серьезным. Мысли его вернулись к отцу Паломы и Марии Кончиты. – И что же, Хуан полностью отрекся от вас? – спросил он.

Ее лицо опять помрачнело.

– Дело в том, что, окончив школу, я поехала учиться в Мадрид. Не без тайной мысли, конечно. Я надеялась, что он все-таки вспомнит обо мне, И может, даже пригласит пожить у него дома…

– Полагаю, ваши надежды не оправдались. – Антонио до боли сжал кулаки.

– Ну почему же, он приглашал меня на обед. Целых три раза, – усмехнулась Палома. – Но родственного тепла с его стороны я так и не ощутила… Чего не скажешь о Марии Кончите. Она, похоже, чувствует себя в его доме как рыба в воде. Даже с его второй женой демонстрирует отношения более чем дружеские, – Теперь девушка сосредоточенно разглядывала салфетку.

– А галерея? Отец помог вам с галереей, когда вы в одночасье лишились и Марка, и матери?

– Нет. Чтобы продолжить дело, я воспользовалась оставшимися после их гибели деньгами.

– Не знаю, утешит ли вас это, но ваш отец при всем желании не смог бы вам помочь. Всеми деньгами распоряжается та женщина, его вторая жена. Весь Мадрид ее терпеть не может, и, по-моему, она того заслуживает. Пренеприятнейшая особа, скажу я вам.

– Не мне их судить, – вздохнула Палома. – Каждый живет, как может. Просто раньше я думала, что смогу что-то изменить в отношениях с отцом, если буду хорошо себя вести, отлично учиться, изучать иностранные языки… Если стану настоящей испанкой, понимаете?

Испанка, которую сделали американкой. Американка, стремящаяся стать испанкой. Интересный коктейль, подумал Антонио.

Он улыбнулся.

– Скажите, а сегодня утром вы действительно приняли меня за судебного исполнителя?

– Ну да! – Палома грустно рассмеялась. – Дело в том, что дела в галерее идут не ахти как, вот я и жду со дня на день незваных гостей.

– Странно, а мне казалось, что такая галерея – настоящая золотая жила. Судя по всему, вы серьезный специалист, да и сделано у вас все по высшему стандарту.

– Чтобы успешно вести дела, недостаточно просто хорошо разбираться в живописи, – мрачно заметила Палома.

– А вы не думали о том, чтобы продать галерею? – бросил наживку Антонио.

Она клюнула тотчас.

– Продать? Да что вы такое говорите! В ней вся моя жизнь! Думаете, это красивые картинки? Ничего подобного! Дыхание столетий обжигает меня, когда я смотрю на эти потемневшие от времени холсты… Продать свою мечту – да ни за что!

Палома вновь оседлала любимого конька. Но Антонио опять не собирался прерывать ее. Ему надо было подумать.

Итак, что мы имеем? Собеседница она превосходная – тонкая, интеллигентная, чарующе непонятная. Вот только не блещет красотой. Хотя, если бы черные пряди не мешали получше разглядеть ее лицо, возможно, вывод был бы несколько иной. Взять, к примеру, глаза. Есть в них что-то таинственно притягательное, «дыхание столетий», что ли?.. А то, что она не умеет со вкусом одеваться, разве это ее вина? Ведь никто не научил се тщательно и с умом подбирать туалеты. Одна, максимум две прогулки по магазинам Мадрида – и она сама себя не узнает. Антонио чувствовал, что судьба предлагает ему неплохую сделку. Если она согласится…

Энергичный голос Паломы вклинился в его мысли:

– Вы ведь не считаете меня сумасшедшей?

– Милая моя, вы влюблены в свое дело. И это не сумасшествие, это счастье. – Он помедлил. – Итак, я понял, что для вас спасти галерею равнозначно спасению вашей жизни. Думаю, что могу вам кое-чем помочь. Какая сумма вам необходима?

Она назвала.

– Что ж, не мало. – Антонио хитро улыбнулся. – Но и не много. Как я уже говорил, для меня невозможного нет. Да, я могу решить вашу проблему.

– Но зачем это вам? – изумилась Палома. – Вы же не станете утверждать, будто сделаете это ради собственного удовольствия?

– Нет, зачем же, – не стал он лгать. – Дело в том, что мне нужно кое-что взамен.

– И что же?

– Возможно, моя просьба покажется вам не сколько странной. Но не могли бы вы отправиться со мной в Мадрид и погостить несколько дней у моей матери?

Палома посмотрела на него в упор.

– Вы уверены, что она будет мне рада?

– Она придет в восторг. Мама некогда хорошо знала вашу мать. Можно сказать, они были лучшими подругами в юные годы. И она давно мечтает, чтобы наши семьи… Короче, она спит и видит, чтобы я женился.

– На ком? – с невинным видом поинтересовалась Палома.

– На вас, – просто ответил Антонио. – На вас, Палома.

Она знала, что этот момент неизбежен, и все-таки оказалась к нему не готова. Да что там, просто дар речи потеряла. Палома озадаченно смотрела на Антонио, и, как назло, а мягком свете свечей он казался ей очень красивым. Слишком красивым для нее.

– Подождите! – воскликнула она, пытаясь выиграть время. – В наше время такого не бывает.

– Вы не правы. Некоторые круги общества до ужаса консервативны, в них многое остается по-прежнему. Браки часто заключаются именно так: тебя знакомят с нужным человеком и рассказывают обо всех выгодах, которые принесет замужество. Нечто подобное произошло с моей матерью, и они с моим отцом были вполне счастливы вместе. Конечно, неземная любовь в данном случае исключается, но, если подумать, в этом нет ничего плохого. Разум всегда должен главенствовать над эмоциями, – заключил Антонио.

– И вы хотите предложить мне…

– …Подумать над тем, что я сказал. Пока просто подумать. Не будем торопить события. Все-таки мы должны получше узнать друг друга. И вот вам мои условия. Я выделю на вашу галерею определенные средства. Если вы выходите за меня замуж, тем лучше для вас. Если нет – что ж, расстанемся друзьями, а внесенную сумму вы вернете мне в рассрочку. Без процентов, разумеется. Идет?

– Боже мой! Не так быстро! – взмолилась Палома, с трудом воспринимавшая сказанное. Нет, сестра предупреждала ее о чем-то подобном. Но чтобы так грубо, так прямолинейно!

Антонио равнодушно наблюдал за тем, как она перекладывает с места на место ложечки, зубочистки и салфетки. Он ждал. Он был тверд как скала и абсолютно спокоен.