Мечта каждой женщины - Айронс Моника. Страница 9

– Ну хорошо, успокойтесь, волосы останутся такими, какие есть. Но вы не станете возражать, если я хотя бы причешу вас.

Палома не возражала, и ловкие руки сеньоры Талли соорудили замысловатую высокую прическу, полностью преобразившую девушку. Теперь, когда волосы больше не скрывали лица, черты его казались более четкими и выразительными. Но сильнее всего приковывала взгляд длинная изящная шея, которой позавидовала бы любая красавица. Палома оглядела себя в зеркале и с удовольствием подумала, как, должно быть, удивится Антонио, увидев ее такой.

Вернувшись домой, она немедленно надела новый брючный костюм приятного зеленоватого оттенка. Костюм был ей к лицу, и девушка надеялась только, что Антонио соизволит прийти на ужин. Но напрасно. Донья Долорес безуспешно пыталась дозвониться сыну, но по всем номерам звучал голос автоответчика.

– Не сердитесь на него. Антонио ведь очень занят, – заметила Палома, стараясь успокоить его мать. Однако она и сама уже начинала злиться.

– Да, занят, – проворчала донья Долорес. – Но неужели же он не может уделить хотя бы один вечер своей… своей…

– Своей – что? – горько усмехнулась девушка. – Я ему никто. Мы только собираемся узнать друг друга получше, ведь так?

Донья Долорес выразительно посмотрела на Палому.

– Что ж, ты и узнаешь моего сына. Равнодушный и расчетливый эгоист! – в сердцах бросила она.

И Палома готова была с ней согласиться. В самом деле, привезти ее сюда и исчезнуть, как будто его все это не касается!

В тот вечер обе женщины рано пошли спать, жалуясь на плохое самочувствие и дурное настроение. Следующим утром из магазина доставили те покупки, что они не смогли унести с собой, Палома крутилась перед зеркалом, примеряя все подряд, а донья Долорес стояла чуть поодаль и с улыбкой наблюдала за ней.

– Донья Долорес, посмотрите-ка на это платье. Мне кажется, оно слишком обтягивает фигуру, – заметила Палома.

– Ну и хорошо! У тебя прелестные формы, и грех их не подчеркнуть, – улыбнулась ее собеседница.

– Какие там формы! – махнула рукой Палома. – Хотя…

Из зеркала на нее смотрела красотка в атласном платье, эффектно облегающем соблазнительные округлости бедер и груди.

– Боже мой! А я-то всегда считала себя совершенно плоской! – ахнула Палома.

Донья Долорес укоризненно покачала головой.

– Ты женщина! Вместо того чтобы рассматривать, что скрывается под потемневшим от времени лаком на старых полотнах, тебе следовало бы покупать себе приличную одежду. Тогда бы ты знала себе цену, моя дорогая!

– Это так, но…

– Какие могут быть «но»! У тебя очень красивая грудь – так не прячь ее!

– Я и не прячу, – возразила Палома. – Наоборот! Между прочим, это платье такое тесное, что я решила не надевать под него белья.

– Ты великолепна, дорогая!.. Антонио, мальчик мой, наконец-то! – неожиданно воскликнула донья Долорес.

Палома вздрогнула и обернулась. В дверях стоял Антонио и, судя по всему, давно и с удовольствием наблюдал за ними. Он улыбнулся, обнял мать, затем поцеловал Палому в щеку. Она с наслаждением вдохнула запах его лосьона – пряный, чуть острый. Настоящий мужской аромат.

Правда, больше всего Палому сейчас занимал вопрос, слышал ли Антонио ее слова насчет нижнего белья. Ей казалось, что он все время пристально смотрит на нее, и под этим взглядом ей было ужасно неуютно. Но Антонио и не думал глядеть в ее сторону. Донья Долорес сама обратила на нее внимание сына.

– По-моему, Палома сегодня выглядит гораздо лучше, чем раньше.

– Безусловно. Она очаровательна, вот только волосы нужно зачесать кверху.

– Полностью с тобой согласна. Дорогая, почему бы тебе сегодня не сделать ту чудесную прическу?

– Нет! Не хочу! – отрезала Палома.

Она и сама не понимала, почему так ответила. Конечно, распушенные волосы прикрывали грудь, столь беззащитную под этим откровенным платьем. Но истинная причина крылась не в этом. А в чем – Палома не знала. Ей нестерпимо захотелось переодеться. Она уже шагнула к двери, как вдруг руки Антонио легли ей на плечи и нежно, но властно повернули к себе. Затем она ощутила, как его пальцы блуждают по ее шее, то поднимаясь, то спускаясь, по пути захватывая то один, то другой черный завиток.

– Почему ты прячешь лицо? – вкрадчиво спросил Антонио, пытаясь заглянуть ей в глаза.

– Дело наверное не в этом, – возразила Палома.

– А мне кажется, именно в этом. – Он внимательно посмотрел на нее и продолжил тем же вкрадчивым тоном: – И еще я думаю, что в этом повинен твой отец.

– Я не понимаю, о чем… – Слова замерли у нее на губах. Кажется, она поняла больше, чем хотела.

– Ему не нравилось твое лицо, и поэтому ты поверила, что оно не может понравиться ни одному мужчине, ведь так?

Девушка молчала. И Антонио коротко заключил:

– Ты ошибалась.

Палома застыла, пораженная неожиданным открытием. Та, давнишняя рана, оказывается, не затянулась и по сей день. А она-то думала, что справилась со своими детскими страхами. Однако как странно, что этот холодный, рассудочный человек один во всем мире сумел разгадать, что творится в ее сердце.

Их глаза встретились, и Паломе показалось, будто она увидела в их темной глубине какое-то особое, тайное выражение. Но что бы это ни было, оно было мимолетным и через секунду исчезло.

– Собери волосы, – жестко сказал Антонио. – Распущенные совершенно не идут к этому платью.

Эта простая причина вернула Палому с небес на землю. Она поспешила к себе в комнату, позвала девушку, которая на время была отдана ей в горничные, и вместе они смогли добиться почти такой же прически, как в салоне у Талли.

Когда Палома вернулась в гостиную, Антонио протянул ей бокал вина. О волосах он не сказал больше ни слова, но улыбнулся и одобрительно кивнул, увидев ее гладкий и чистый лоб. Тем временем донья Долорес, которая, увидев сына, потеряла голову от радости, вдруг вспомнила, что обижена на него. Нахмурившись, она язвительно произнесла:

– Как нам благодарить тебя за то, что ты наконец соизволил вспомнить о нашем бренном существовании? Смеем ли мы надеяться, что ты уделишь нам хотя бы несколько минут своего драгоценного времени?

– Мама, не сердись, – сказал Антонио примирительно. – Я готов искупить свою вину перед нашей очаровательной гостьей. Палома, я приглашаю тебя поужинать.

4

Ночной клуб располагался в нескольких кварталах от апартаментов Антонио. Само заведение было затеряно в глубинах огромного старого здания, ничем не примечательного на вид. Однако едва они переступили порог клуба, Палома ощутила особую атмосферу, которой было пропитано все вокруг. В воздухе витала Тайна, и, пожалуй, далее самый недалекий человек понял бы, что здесь собираются лишь избранные.

Палома прикинула, скольких женщин приглашал сюда ее спутник до этого и сколько раз молчаливый швейцар открывал перед ними дверь. Антонио провел свою спутницу в глубь зала и усадил за симпатичный деревянный столик. Ему достаточно было бросить выразительный взгляд на проходившего мимо официанта, и тот моментально приблизился к ним, позабыв о других посетителях.

Как и в тот раз, в Лос-Анджелесе, Антонио вел себя безупречно. Он ухаживал за ней столь внимательно и ненавязчиво, что Палома совершенно расслабилась, и даже позволила себе не думать о стесняющем фигуру атласном платье.

– Прошу прощения за столь долгое отсутствие. – Антонио склонил голову. – Мама, кажется, сердится на меня. Ты тоже?

– Нисколько, – ответила она не совсем искренне. – За время твоего отсутствия в Мадриде наверняка накопилась масса дел. Хотя, думаю, у тебя должен быть заместитель или кто-то вроде того.

Он кивнул.

– Безусловно, у меня есть надежный помощник. Но, знаешь, мне больше по душе самому держать руку на пульсе, если ты понимаешь, о чем я. Вот моя мама, боюсь, никогда не сможет меня понять. Она уверена, что я нанес тебе смертельную обиду, и ты только и думаешь, как бы улизнуть назад в Штаты.