Абьюз (СИ) - Оленева Екатерина Александровна. Страница 17

Безмозглая куколка в шмотках из дорогого бутика, чья сумочка стоит дороже её мозгов. Но зато какой темперамент!

– Что ты о себе возомнил?! – продолжала бушевать она. – Ты хоть понимаешь, что таким, как ты, дважды шанс не даётся?

– Ты это сейчас о вечеринке? Или о себе?

Я смерил девицу нарочито оценивающим взглядом. Медленно облизал её глазами с ног до головы, задержавшись на пухлых, сочных, ярко-алых, вырви глаз, губах. Или я что-то путаю, или с такой помадой девочки из её круга в школу не ходят?

Но губки аппетитные. И фигурка. Этого не отнять.

Не-Помню-Как-Зовут не придумала ничего лучше, чем отвесить мне оплеуху.

Вернее, она попыталась это сделать, но, естественно, я в лучших традициях жанра успел перехватить её руку и, рывком подтянув красотку к себе, прижался к её алому голодному рту, впиваясь в эти пухлые, пахнущие ванилью, губы.

Губы, как вишни, были сладкими настолько, насколько обещали. Её помада плавилась между нашими губами, сходя на нет.

Она так и не решила, отчаянно ли сопротивляться моему выпаду, выдерживая характер или уступить нахлынувшему на неё чувственному удовольствию.

Я принял решение за нее, разжимая ладони и отступая на шаг:

– Убери машину, куколка. И больше не подсекай меня. Я не люблю провокаций, – попытался предупредить я по-хорошему.

– И что ты мне сделаешь? – упрямо вздёрнула она подбородок, сверкнув тёмными глазами.

– То, что я могу сделать, тебе не понравиться.

– Знаешь, ты кто? Ты – самоуверенный кретин! – ожидаемо завелась девчонка. – Ты слишком о себе высокого мнения! Да ты никто! Абсолюное ничтожество!

– Наоралась? Отлично. А теперь, будь хорошей девочкой – убери машину.

– Да пошёл бы ты!!!

– Я сказал: убери машину.

Толпа вокруг собралась уже приличная. Народ жаждал зрелищ. Мой священный долг выполнить желание большинства. Кроме того, крутые парни перед богатыми избалованными девочками ведь не пасуют.

Девчонка демонстративно заблокировала двери авто и, крутанувшись на тонких шпильках, которыми заканчивались её модельные изящные сапожки, вызывающе обтягивающие тонкие щиколотки и голень, двинулась по направлению к школьным дверям.

– Отлично, – прорычал я, поворачиваясь к своему новенькому, ещё пахнущему лаком, авто.

Понты они такие понты. А надо – значит надо.

Когда я хлопнул дверью и машина, с визгом пробуксовывая колёсами на месте, сорвалась с места, испаночка обернулась.

Её подружки, окружавшие её тесным кольцом, тоже.

Металл жалобно и возмущённо скрежетал, когда я таранил её красную, в тон помады на губах и лаку на ногтях, машинку, сдвигая её с места, проволочив по стоянке несколько ярдов.

Парни вокруг улюлюкали, радостно хлопали в ладоши. Наша взяла! Мы сделали сучку! Круче нас только варёные яйца.

Приятно осознавать, что каким бы круглым идиотом ты не был, большинство в этом плане «круглее» тебя.

Не успел я выйти из машины, как Пилар-Кармен-Эстелита с визгом набросилась на меня, лупя кулачками куда попало.

Девчонка классная. Заскучать не даст. Папочкино задание будет выполнять весело.

Её беспорядочные шлепки даже раздражать всерьёз не могли, не говоря о том, чтобы причинить боль.

– Эй, ты, белый пидор! – послышался рокочущий, явно угрожающий, голос, раздавшийся откуда-то слева. – А ну-ка убери свои лапы от девушки!

Повернув голову, я опешил.

Откуда в школе чёрные?! Их тут отродясь не водились!

Черномазый оказался внушительных габаритов и нарочито так играл мускулами.

Возможно, по каким-то своим, негритянский, критериям он был красив. Ну, или по меньшей мере, привлекателен. Я не знаю. Плохо разбираюсь в неграх.

– Я сказал, убери свои руки от девушки! – угрожающе двинулся в мою сторону.

В школе сегодня праздник какой-то? Представление за представлением! И всё со мной в главной роли! Люблю быть центром внимания. Люблю вызовы.

Я улыбнулся ему как можно очаровательней, стараясь на все сто процентов попасть в тот образ пидора, который парни его типа рисуют в своём воображении.

– Ты явно что-то напутал, мой сладкий, – тягучим и липким, как густой мёд, голосом, протянул я. – Не я тяну руки к девушке, она сама ко мне тянется.

Чтобы Ньевес (чёрт! Кажется, я, таки, вспомнил её имя?) перестала сучить своими ручками, мне пришлось сгрести её в охапку, прижимая к себе как можно крепче.

Девчонка вопила и отбивалась, как будто я её уже прилюдно насиловал.

Поигрывая мускулами, негр героически вышел вперёд:

– А ну отпусти!

– Да лови!

Я толкнул Ньевес вперёд с тем расчётом, чтобы чёрный мачо успел красотку подхватить, подстраховав от падения. Но тот и не подумал этого делать. Испаночка не слишком изящно приземлилась попой на асфальт.

Дьявольщина! Не в чём и ни на кого, кроме себя, нельзя рассчитывать.

Маленькой детали хватило, чтобы понять – Ньевес для черномазого только повод нарваться на драку. Напряжённо молчание со стороны моих скорпиончиков служило лишним тому подтверждением.

И чего ж это я последнее время избегал посещать школу? Да тут почти так же прикольно, как в отцовских катакомбах: интриги-игры-драки-секс.

Негр был явно родом не отсюда, а откуда-то издалека. В Эллендже все давно знали, что сила Кингов не лежит на виду; что наша показная хрупкость вкупе с девичьей красотой такая же обманка, как болота, прикидывающиеся зелёными лугами.

Только сунься – поминай, как звали.

Негр видел перед собой лишь хрупкий манекен, досадно упустив из памяти то, что самые смертоносные змеи большими размерами не отличаются.

У негра кулаки были размером с мою голову. Достигни такой молоток цели, любой череп треснет, как яичная скорлупа.

Проблема для него в том, что он меня не достанет.

Уходить от его ударов было одно удовольствие. Тяжелый, массивный, сильный, негр был неповоротлив, как медведь.

Полагаю, чёрненький и сам это понял. Надеюсь, он успел пожалеть об опрометчивом решении ввязаться со мной в драку до того, как я вырвал ему яйца? Несмотря на то, что он, откровенно говоря, нисколько не погрешил против истины громогласно озвучив мою сексуальную ориентацию, я не люблю, когда мне в лицо гаркают вороньим голосом «пидор». Это, в конце концов, вульгарно.

– Энджел, мать твою, Кинг! Ты что творишь!?

О! Господин директор? Точно! Господин директор!

Сам припожаловал. Собственно, персоной.

Повезло негритосу. И мне, может быть, тоже. Изуродуй я его всерьёз, у нас обоих будут крупные неприятности.

– Иди за мной, Кинг! – рявкнул на меня директор.

Он не шёл, а прямо стремительно катился, часто перебирая маленькими ножками спеша нырнуть в свой кабинет.

– Садись! – рыкнул он.

Я сел.

Вообще, когда хомячки пытаются рычать – это забавно. Хомячки и сами это знают, но всё равно, время от времени, почему-то это делают.

Господин директор сел в кресло напротив, промокая испарину на лбу белым платочком.

– Кинг, тебя не было в школе две недели…

– С половиной, – флегматично добавил я, рассматривая туфли.

Они были в грязи.

Терпеть не могу грязные туфли. Меньше, конечно, чем пробки и, кажется, негров, но всё равно, грязь на обуви – это омерзительно.

– За те четверть часа, в которые ты осчастливил нас своим присутствием, Кинг, ты успел разбить машину Ньевес Санчес, едва не убил Родригеса Пуэлло! Ты – ходячая катастрофа! Когда пропускаешь занятия нам приходится писать кучу документации во все возможные инстанции, а когда приходишь… – он снова промокнул взмокшую лысину. – Приходится вызывать полицию! Вот именно – полицию! – осенило его благой идеей. – Именно так я и сделаю!

– Не стоит, – покачал я головой.

Директор потянулся к телефонной трубке, но я успел первым положить на неё руку.

– Я должен! – с пафосом простонал он.

– Не должны.

– Нет, должен! Я больше не стану тебя терпеть! Моя обязанность положить конец всем творимым тобой безобразиям!