Побратим змея (СИ) - "Arbiter Gaius". Страница 6
Тур понимал это, и Кныш уловил неясное движение в темноте, когда молодой воин коснулся рукой груди.
– Ты хорошо сказал, – донеслось из темноты.
====== Глава 6 ======
...Пора, дитя...
Светлоликому было еще далеко до того, чтобы явить себя полностью, и потому Кныш не ждал Зова. Тем большим было его изумление, когда он почувствовал прохладное прикосновение ко лбу. На этом странности не закончились. Сегодня Зов был несколько иным: если раньше он приходил словно издалека, то теперь рождал ощущение шепота над ухом. Позвавший его был совсем близко.
Вслед за Зовом не последовало и привычного невесомого перемещения. Кныш лишь слитным движением поднялся и сел, недоуменно оглядываясь, пытаясь сообразить, не было ли это сном.
У костра, поддерживаемого дежурными, сидело трое воинов. Как раз когда сын Взывающего проснулся, один из них коротко сказал остальным:
– Меняемся.
Те согласно кивнули и встряхнули за плечи спящих Кима и Ероха. Те быстро поднялись, заняв место предыдущих стражей у огня. Начиналась его вахта. Как он мог бы уйти незамеченным? Да и как оставить соплеменников? Пусть охранник и воин из него невеликий – все же вот так сбегать неведомо куда в непроглядную мглу – не только опасно, но и попросту подло. Ведь его будут искать – и мало ли, с кем столкнется отправившийся на поиски отряд!
Зов повторился – чуть более настойчивый, словно то, что хотел показать ему дух на этот раз, было важнее любых отговорок. Может, он все же расскажет что-то о себе? Или хотя бы даст возможность подойти поближе...
Нет, так нельзя.
Кныш нервно поднялся на ноги, потянулся до хруста в суставах... Присел у костра – и впервые попытался ответить духу. Ответить отказом.
«Не могу. Нет. Хочу. Очень хочу. Но нет. Не могу их оставить, не могу, чтобы они были в опасности из-за меня».
Дух то ли не услышал отчаянно посылаемые в темноту ночи мысли, то ли их проигнорировал. Зов все продолжался, спокойный, полный какой-то глубинной уверенности, что рано или поздно на него придут. От этого ломило в висках, бешено колотилось сердце, а ноги, казалось, сами готовы были мчаться на Пустошь – лишь отпусти над ними контроль.
Кныш встал. Потоптался на месте. Огляделся. Убедился в том, что эти манипуляции не принесли ровным счетом никакого облегчения. Сделал пару шагов к краю лагеря. Один из дежурных вопросительно кивнул в его сторону, и он сделал первое, что пришло в голову – указал на росшие неподалеку от стоянки кусты.
Пока они шли, им и в голову не приходило отделиться от группы для справления физиологических потребностей. Во-первых, такой маневр был просто небезопасен, во-вторых – все они видели друг друга обнаженными едва ли не чаще, чем в какой-либо одежде, и потому совершенно не испытывали нужды в уединении, испытывая нужду иного рода. В то же время, там где спят – не гадят, и потому сторож кивнул, то ли позволяя, то ли принимая к сведению цель маршрута.
Весь путь до указанного им пункта назначения Кныш прошел с твердым ощущением, что идет не туда, куда нужно. Он больше не ощущал Зова – но ноги его словно сами сворачивали в сторону Пустоши. Он скрылся за ветвями и оглянулся на лагерь. Силуэты дозорных резко чернели на фоне костра, но он понимал, что сам сейчас абсолютно невидим для них. А может, всего пару шагов?.. Ну кому какой от этого вред? Присутствие духа ощущалось так отчетливо, словно протяни руку – и сможешь его коснуться. Всего-то шаг...
Его оказалось достаточно.
Не было больше ни Пустоши, ни Потусторонних гор с Озером. Перед глазами остолбеневшего Кныша расстилалась бескрайняя равнина – но равнина живая, дышащая, полная жизни. «Земля-Мать...», – с трепетом подумал он, как завороженный глядя на биение гигантского сердца.
Картина, между тем, менялась: все пространство равнины наполнили вдруг какие-то странные, едва заметные тени. Они перемещались, исчезали и появлялись вновь, словно подхваченные незримым, неосязаемым ураганом. Словно дым от костра, их очертания искажались, перетекали одно в другое, складывались в причудливые картины и узоры, в которых неожиданно проступали силуэты хорошо знакомых Кнышу предметов: деревьев, цветов, рыб и животных, камней, насекомых... Все это кружилось словно в каком-то диком круговороте, струилось и исчезало, чтобы вскоре вновь появиться, – но уже немного другим; картины распадались на части, смешивались, словно кусочки колоссальной мозаики. Тут было все – от мельчайших созданий до величайших. Однако, как Кныш ни приглядывался – он нигде не заметил себе подобных.
...Так начинался ваш мир...
Слова прозвучали в голове сына Взывающего, испугав его: так близко дух не приближался к нему никогда. Он попытался инстинктивно отступить на шаг назад, но чье-то незримое, но абсолютно реальное присутствие удержало его. На душе вдруг стало спокойнее, словно кто-то легко коснулся его, призывая не бояться.
...Такой была Избранница Неба задолго до того, как она стала для вас Матерью-Землей. Такой мы увидели ее, когда впервые пришли сюда. С этого начинается все. Что ты чувствуешь, глядя на это, дитя?..
Он лишь в растерянности покачал головой: хаос, представший его глазам, казалось, с каждым вдохом проникал в душу, вызывая смятение и трепет, название которым он при всем желании не смог бы придумать.
Последовала небольшая пауза, после которой слова, не облеченные голосом, появились снова.
...Так был создан и ты, и все Дети Завета. Взгляни. Отыщи себя...
И снова тени и образы – но уже другие, те, из которых, казалось, состоял он сам. Обрывки мыслей, чувств, воспоминаний... Плач, смех... Надежды, желания... Страхи... Веселье и горечь. Боль. Радость, нерешительность, тепло, объятия, слезы, восторги и гнев... Он смотрел, как и просил его дух – пока не понял, что бесчисленные образы странным образом послушны его воле.
Он закрыл глаза и глубоко вдохнул...
...Хорошее начало, дитя...
Он-обновленный и так это знал, и потому лишь улыбнулся, все еще не открывая глаз.
...Взгляни еще раз на Избранницу...
Он повиновался – и понял, что картина, открывавшаяся его взору, неуловимым образом изменилась. В ней словно стало больше порядка, больше ясности. Образы стали более отчетливыми, обрели форму и смысл – однако до конца творения было еще явно далеко. Тут бы поработать!..
Его улыбка стала шире, и он тут же ощутил безмолвную радостную поддержку.
...Дерзай, дитя!..
– Кныш?! Какого мрака?!
Выкрик обрушивается, словно камень на голову. Он обернулся – но взгляд встретил лишь темноту.
Умению Тура спать вполглаза мог бы позавидовать любой охотник. Они и завидовали, – впрочем, по-доброму, понимая, что бонусы от этого качества щедро перепадают им же самим. Умение и во сне не терять бдительности, мгновенно просыпаясь в случае опасности, делали из Тура идеального охранника и добавляли ему очков как предводителю: кому бы хотелось, чтобы во главе группы стоял разиня?
Инстинкт сработал и на этот раз: едва сменилась вторая вахта, Тур открыл глаза, напряженно прислушиваясь. Опасность? Нет, не похоже. Но что-то определенно происходит. Он сел – и взгляд после недолгих поисков зацепился за едва заметную тень, мелькнувшую на фоне Пустоши. Вроде бы просто сгусток темноты в ночи: легче всего было бы принять его за обман зрения. Но Тур не искал легких путей. Поднялся. Окинул взглядом стоянку.
– Где он?
Уточнять, о ком речь, не приходилось. Ерох кивком указал направление, и Тур, недобро прищурившись, скользнул в темноту.
К чему он не был готов – так это к тому, что выйдет совсем не на Пустошь. И к тому, что лучащаяся светом не хуже самого Светлоликого фигура Рослого, к которой он инстинктивно бросился, будет лишь отдаленно напоминать хилого сына Взывающего.
Слова сорвались с губ, прежде чем он сумел их сдержать – и черная вспышка погасила его сознание, оставив на его границе лишь беззвучные слова: