Супергерой (СИ) - Беннет Меган "MeganBennet". Страница 67

После этого я почувствовала еще больший стыд. Я знаю, что виновата перед папой. Мне надо перед ним извиниться.

— Он не захочет со мной разговаривать.

— Лея, милая, он любит тебя и уже простил тебя, но тебе все равно стоит перед ним извиниться.

— Я понимаю. И еще, мам, ты меня тоже прости, ну, за то, что была с тобой такой грубой. Ты такого отношения к себе точно не заслуживаешь.

Мия улыбается и раскрывает руки для объятия.

— Ох, милая.

— Я тебя люблю.

— Я тебя тоже люблю, — ее мягкие губы касаются моего лба, и я улыбаюсь. — Я хотела тебе еще несколько дней, чтобы подумать и прийти в себя, но не могла больше ждать.

— Ничего, я рада, что ты приехала. Я соскучилась.

— Джастин принял сыворотку позавчера вечером, — резко заявляет мама, поджав губы, когда мы отстраняемся от объятий.

Сердце тут же бешено застучало, вены на висках больно за пульсировали и глаза заслезились.

— Что с ним? С ним все хорошо? Он жив? Мам?

— У него была очень высокая температура, даже вчера вечером Пэтти вызывала скорую, но они сказали, что это всего лишь простуда, но твой папа сказал, что это такая реакция тела на сыворотку.

— Кейт! — кричу я, хватая свою куртку. — Ты же на машине? — спрашиваю я маму, на что она кивает. — Отлично.

— Что случилось? — снова в прихожей появляется Роудс.

— Едем к Джастину.

Кейт тут же быстро хватает свою куртку, пока я бегаю по дому, ища ключи от дома и свой мобильный, чтобы потом позвонить Нейтану и предупредить, что я не дома. Пока закрываю дом, Кейт с мамой уже садятся в машину. Я как обычно сажусь на переднее кресло и пристегиваюсь, засовывая мобильник в карман своей куртки.

Пока мы едем, я начинаю расспрашивать про состояние Джастина, но мама сама особо ничего не знает, отчего я хочу как можно скорее оказаться у этого придурка и надрать ему задницу, если он еще жив.

— Он же не умрет? — задает главный вопрос Роудс.

— Нет-нет, — мотает Мия головой. — Джексон уверен, что нет.

Ох, лучше бы папе не ошибаться на этот счет. Виски стучали, причиняя нереальную боль, но я старалась терпеть и думать о том, что с этим не до героем все будет хорошо.

Мы подъезжаем к дому Бибера и только я поднимаюсь на крыльцо, как дверь открывается и там появляется папа, которого я тут же обнимаю.

— Пап, прости меня за те слова, ты же знаешь, что я так не считаю, — быстро тараторю я, крепче сжимая Джексона в своих объятиях.

— Лея, я знаю, — слышу, как он улыбается.

— Я очень сильно люблю тебя!

— Я тебя тоже, милая, а теперь поднимись к нему. Он давно тебя ждет.

Я отстраняюсь от папы, улыбаюсь ему и быстро направляюсь в его комнату. Прямо перед дверью я останавливаюсь, делаю несколько глубоких вдохов и поворачиваю ручку, открывая дверь. Джастин лежал на своей кровати. У него тяжело вздымалась грудь, а голова была повернута в сторону окна, откуда пробивался свет. Когда дверь открылась, он медленно повернул голову в мою сторону и, собрав все свои силы, улыбнулся.

— Привет, — здоровается он, пока я стою на пороге, сдерживаясь, чтобы не разрыдаться.

Он был таким бледным, но в тоже время лоб его блестел от пота, что говорило, что у него до сих пор жар.

— Прости, я немного не успел приодеться, — усмешка слетает с его губ.

Я улыбаюсь, а по щеке быстро скатывается крупная слеза.

На Джастине не было ни футболки, ни рубашки. Он с голым торсом лежал на кровати, лишь одеяло прикрывало немного его тело.

— Ты такой придурок! — произношу я, медленно подходя к нему и садясь на край его кровати.

— Так произнесла, будто сказала что-то новое, — он снова шутит, а я сдерживаюсь, чтобы не шлепнуть его по руке.

— Как ты себя чувствуешь?

— Знаешь, бывало и хуже. Ну, то есть это что-то между тяжелой простудой и тем, когда меня избивают.

Я не знаю, что еще сказать и вообще держусь, чтобы не расплакаться. Бибер был не в лучшем состоянии, и я не настолько слепая, чтобы не заметить, как ему плохо сейчас.

— Знаю, ты на меня еще злишься…

— Конечно злюсь, идиот! — так и хотелось его ударить. — Я ведь говорила, что это опасно и теперь ты лежишь с жаром и чуть ли не бредишь.

— Зато не умер, — он снова усмехается.

Я не выдерживаю и кулаком ударяю ему прямо в плечо, отчего парень только начинает смеяться.

— Тебе смешно? Тебе, блять, смешно? — я снова была очень зла на Джастина.

Так зла, что хотелось взять подушку и задушить его.

Меня ужасно злило, что даже в таком состоянии он не хотел понимать всю серьезность ситуации. Словно все это было всего лишь пустяком.

— Лея, — наконец произносит он мое имя. — Послушай…

— Нет, это ты меня послушай, хорошо? Я много думала, пока была вдалеке от тебя и поняла кое-что. Я не смогу. Не смогу быть тем человеком, от которого будут все всегда скрывать и делать вещи за спиной. Джастин, мне не нужен друг, который не хочет считаться с моим мнением, понимаешь? — я перевожу дыхание и произношу то, что хотела произнести в течение нескольких последних дней. — Я всегда обо всем узнавала последней, и каждый раз своим путем. Вы все скрывали от меня, что ты человек-паук, потом эта сыворотка и я даже не знаю, можно ли верить тебе. Да, ты можешь сказать, что слишком мало причин, но мне и этого хватает. Эти два сокрытия были слишком значительными, особенно последнее.

— Я хотел тебе все рассказать, — начинает Джастин.

— Хотел, но не стал, — хмыкаю я. — Ты не доверяешь мне, по всей видимости.

— Я доверяю тебе, Лея, доверяю. Просто… Черт, ты же такая эмоциональная и вспыльчивая насчет таких вещей! — парень начинает еще тяжелее дышать через нос.

— Поэтому лучше скрыть от меня? Ты разве еще не понял, что я всегда все узнаю.

— Теперь уже понял.

И только сейчас я увидела ту пропасть, что была между нами, которую я раньше старательно игнорировала. Поэтому-то все в шоке и удивлялись нашей дружбе.

Все, что я хотела на данный момент, чтобы с Джастином все было хорошо, и он чувствовал себя лучше. Мне не хотелось с ним ругаться или выяснять отношения, но получилось то, что получилось.

Я смотрела на него и на то, как он отвернул свою голову от меня, смотря в потолок и продолжая тяжело дышать через нос. Испарина на лбу не проходила, а грудь, словно плохо работающий насос, поднимался и опускался медленно и тяжело. Бибер прикрывает глаза, и только через несколько минут я понимаю, что он уснул. Его рот немного приоткрыт, отчего он мило начинает посапывать, и я не сдерживаюсь, чтобы улыбнуться.

Марлевой тряпкой вытираю его лоб, укутываю до шеи одеялом, потому что он начинал мерзнуть и беру за руку, торчащую из-под одеяла. Как бы меня не бесил этот идиот, нравиться он так мне и не перестал, так что я ничего с этим не могла поделать. Я переживала за него и хотела ухаживать.

Мама с папой заглядывают, но я говорю, что все нормально и они могут не беспокоиться. Через минут десять я трогаю его лоб и понимаю, что температура медленно, но верно начала спадать. Возможно, к вечеру его состояние будет стабилизировано.

Пока он спал, я рассматривала все шрамы, чтобы были видны на его лице и руке. Что с ним будет через год? Останется ли хоть одно живое место от побоев? Он губит себя сам, хотя я понимаю, что он хочет помочь людям. Но я не смогла бы. Не смогла бы ждать его по ночам, гадая, вернется он или нет. Это точно не те отношения, в которых я нуждаюсь.

Сама не замечаю как засыпаю, сидя на полу у кровати Джастина, держа его самого за руку.

Мне снится, будто я падаю в полной темноте, а дна не видно. Словно я Эминем в клипе Not Afraid. Это забавно, что я его вспомнила, потому что теперь в голове играла эта песня. Будто саундтрек к моему сну. Я все падаю и падаю, не зная, что будет дальше. И тут я поняла, что это моя жизнь. Я уже давно падаю, но так и не увидела землю, не увидела конечной точки. Я не знаю, что будет завтра или послезавтра. Я всегда живу так, как придется. Завишу от случая, хотя всем вокруг кажется, будто я делаю большие решения, которые могут изменить мою жизнь. Я всегда подстраивалась под то, что мне дает жизнь. И продолжу падать, пока не решусь взять все в свои руки.