Жена навеки (...и смерть не разлучит нас) (СИ) - Волкова Светлана. Страница 10

Нолгар схватил женщину за плечи, умоляюще глядя в глаза.

- Мора... Так надо, поверь. Она должна быть моей женой. Ты знаешь, как долго я ждал этого дня. Ты не можешь подвести меня сейчас, друг! Ты ведь веришь, что я не причиню зла девушке! Она - Дейрани. Я никогда не сделаю ей плохого. Просто сейчас так надо, Мора.

Женщина смотрела на него с сомнением и печалью. А глубоко под ними скрывалась боль... но этого она не собиралась выдавать Нолгару. Видя, что она колеблется, маг продолжал:

- Я делаю это ради нее же. Здесь все ей чужое - место, люди, обычаи. Она может совершить ошибку... А кто-то - воспользоваться ею. Она молода и горяча. Пусть Лесс будет под защитой моего имени. Никто не посмеет тронуть мою жену. Она освоится тут... привыкнет ко мне. Привыкнет ко всем нам, ксаранди. Освободится от предрассудков хевья. И тогда между нами не останется преград. Она вспомнит нашу связь, почувствует ее... и полюбит меня.

Морани тяжело вздохнула.

- Я хочу верить тебе, Нол. А ты сам веришь себе?

- Я знаю, что делаю. И несу ответственность за все. Клянусь, друг.

Морани изо всех сил удержалась, чтобы губы не скривились в болезненной гримасе. Друг. Нолгар и не догадывался, как ее ранило это обращение. И не должен догадаться.

- Будь по-твоему, Нол. Я сочетаю вас. Тебе отвечать за последствия.

Магу сдерживаться было незачем - он горько скривился.

- Когда было иначе, Мора? Я всегда в ответе за свои решения. Готовься. Я приведу Лесс.

Он поднялся по лестнице, а Морани попросила Тармила провести ее во внутренний дворик дома. Там они ждали, когда раздались яростные вопли протеста, и Нолгар внес Лесс на руках. Девушка брыкалась и пиналась, выкрикивала проклятия на хевья. Морани скептически смотрела на это.

- Нол. Может, лучше не надо?

- Надо, Мора. Я в ответе, не забудь. Начинай.

Нолгар поставил Лесс рядом с собой, сцепив ей руки за спиной, и крепко держал запястья. Она осыпала его руганью, то и дело норовила пнуть - он даже не шелохнулся. Ее удары были для него что комариные укусы.

Эрени кусала губы, глядя на них. Она обожала деда. Он был самым добрым, самым щедрым, самым разумным человеком из всех, кого она знала. То, что происходило сейчас, не укладывалось в ее представление о нем.

Она по-прежнему любила его и верила.  Она видела, какой дикой и неразумной была Лесс. Но все же... жизнь человека - его выбор. Так учила культура ксаранди. Почему же сейчас Нолгар делает выбор за Лесс?

Вдруг во дворик вошел новый человек. Он был седым и морщинистым, как пожилой сын Нолгара Сомар. Шагал он резко, решительно. Глаза пылали гневом.

- Остановись, отец! Отпусти девушку. Если душа мамы и впрямь воплотилась в ней, она тебя не простит!

На миг Нолгар растерялся, едва не выпустил Лесс. Чем она не преминула воспользоваться, лягнув его под коленку. Маг пошатнулся, но тут же овладел собой.

- Эбел. Не так я хотел видеть тебя в своем доме. Да не дергайся же, Лесс. Я все равно тебя не выпущу, пинайся не пинайся.

- Посмотри на себя! - воскликнул старший сын Нолгара. - Что ты творишь?! Неужели ты думаешь, мама приняла бы такое? Ты совершаешь насилие над нею. Остановись, прекрати. Верни девушку туда, откуда взял.

- Не вмешивайся, Эбел. Сын не судит отца и не приказывает ему. Я хотел бы видеть тебя гостем. Но раз ты пришел судьей, уходи прочь.

- Уйду. Но сначала скажу кое-что твоей несчастной невесте. - Мятежный сын заговорил на ломаном хевья: - Моя звать Эбел. Я сын Нолгар и Дейрани. Что он хотеть сделать с тобой - я против. Ты нужна моя помощь - проси в каждое время. Я помочь. Моя дом в четыре квартала до юга отсюда. Окна - три ряда вверх. Стены желтые. На входная калитка - голубь. Тебе - удача и сила.

Вымолвив это, он бросил осуждающий взгляд на отца и вышел. Нолгар скрипнул зубами.

- Начинай, Мора.

Элатейя Морани воздела руки. Меж пальцев заклубилось синее свечение - лазурного оттенка, как платье женщины. Она начала произносить слова обряда, не обращая внимания на Лесс, которая пыталась перекричать ее. Нолгар сжал одной рукой ладонь Лесс, второй продолжал удерживать ее запястье за спиной. Переплел пальцы с пальцами девушки и тоже поднял руки над головой. Свечение медленно потянулось к ним и окутало тонкой дымкой. Смуглянка отчаянно верещала, будто магический туман обжигал ее.

"Как ветер льнет к дереву, так я льну к тебе. Дерево крепко, ветер бесплотен. Но дерево качается и склоняется под мощью ветра. Так и мое полнокровное тело склоняется перед бесплотным, но всемогущим духом любви, свободным, словно ветер. Принимаю твое дуновение своими ветвями, о возлюбленная моя. Прими же и ты мое. Да будет так, пока корни наши в земле и не опала листва. И смерть не разлучит нас, а мы сами выберем, пойти ли своим Путем или вернуться вновь друг к другу в новых телах и новых жизнях. Да не покинут нас любовь, мудрость и принятие".

Нолгар повторил слова брачного ритуала. Лесс на мгновение замерла - словно тоже прониклась величием древней клятвы, хоть и не понимала смысла. А потом опять продолжила кричать.

- Папа, почему бабушка Дейрани так кричит? - шепотом спросил Тармила его сынишка. - Если она любит дедушку, почему так злится?

- Она забыла его, Далран, - пояснил отец. - А еще ее научили, что ксаранди злые и обижают хевья.

- Но это же не правда!

- Некоторые хевья в это верят. Она поживет с нами и все поймет. И обязательно полюбит дедушку. И тебя.

Маленький Далран с сомнением посмотрел на орущую девушку хевья. Как-то не верилось, что она может кого-то полюбить. Трудно полюбить, когда тебя хватают за руки и держат там, где ты не хочешь быть...

Нолгар произнес обет и смолк. Лазурное мерцание между ним и Лесс вспыхнуло ярким светом и словно бы вобралось в их руки. Он отпустил ладонь девушки, она тут же ударила его кулаком в грудь. Нолгар даже не пошатнулся.

- Вы... - прошипела Лесс на хевья, обводя взглядом собравшихся. - Вы все пожалеете. Я вам всем отплачу. Всем!

Она повернулась и бросилась прочь из дворика. Нолгар не задержал ее, лишь мрачно смотрел вслед. Когда она скрылась из виду, повернулся к семье.

- Сомар. Спасибо, сын. И тебе, Лаини. Тармил, Керели. Спасибо, что были рядом. Эрени, душа моя. Не оставляй Лесс надолго. Тебе она доверяет больше, чем кому-то из нас. Навести ее завтра. Если она будет злиться и жаловаться - сумей выслушать. Далран, надеюсь, ты получил все ответы от отца. Хочешь спросить и меня?

Малыш помотал головой. Он побаивался деда и никогда не перечил ему. Нолгар казался мальчику чересчур суровым. Хотя тот никогда не повышал голоса на ребенка и ни на кого из семьи.

- Что ж, тогда добро пожаловать на свадебный пир!

Родственники потянулись вереницей в трапезную. Морани пошла в другую сторону. Она не член семьи. Ей больше нечего здесь делать. Нолгар остановил ее.

- Морани... За мной еще один неоплатный долг. Мне не хватит жизни, чтобы расплатиться с тобой за все, элатейя.

- Если бы я хотела предъявить счет, то уже сделала бы это. Не тревожься, Нол.

- Ты великодушна.

- Девочка... твоя жена. Ты пойдешь к ней сегодня?

- Да.

- Она хочет тебя убить. Может, не стоит усугублять? Это будет не брачная ночь, а насилие.

Проговорив это, Морани чуть не прикусила язык. Не следовало. Не ее дело, что случится между Нолгаром и его женой. Она сделала свое - сочетала их древним ритуалом ксаранди. Теперь они - муж и жена. Что между ними происходит, никого не касается. Но она слишком привыкла за годы, что ее касается все, что связано с Нолгаром... Они стали слишком открыты друг другу...

- Я же сказал, Мора, я все осознаю и за все отвечаю. Верь мне, друг. Я знаю, что делаю.

Она коснулась ладонью его плеча.

- Я тебе верю, Нол. Что ж, счастья тебе... и Лесс.

Он благодарно обнял женщину. И не увидел, как мука исказила ее лицо. Когда они отстранились друг от друга, Морани вновь хранила прежнюю сдержанность и спокойствие. Она попрощалась с ним, вышла из дома. И лишь когда села в свой портшез, дала волю слезам. Ни одна душа не должна проведать, что Морани любила Нолгара. Все  годы после смерти Дейрани она не переставала надеяться, что он однажды взглянет на нее не просто как на друга. Но он был одержим идеей вернуть ушедшую жену и не подозревал о чувствах элатейи. А теперь... пусть так и остается, раз шанс утрачен навсегда.