Джекс (ЛП) - Минден Инка Лорин. Страница 37

Никакого «Я тоже тебя люблю». Потому что ему чертовски тяжело дается говорить о чувствах. Я понимаю это, и всё же хотела бы услышать эти слова. Хотя бы раз, прежде чем… Нет, он вернется!

— Поехали домой, Сэм. — Соня берет меня за руку и тянет к поезду, но я хочу смотреть на Джекса, пока его фигура не скроется за руинами. Я плачу, не сдерживаясь. Мне бы поберечь слезы, потому что, если Джекса постигнет неудача, у нас не будет свежей воды. Тогда очень скоро нам останется только воевать.

Если Джекса схватят, подвергнут пыткам или расстреляют, мы об этом не узнаем. У него нет с собой рации; нет ничего, что могло бы выдать его врагам. И у нас нет никого в Уайт-Сити, с кем мы поддерживали бы контакт.

Пожалуйста, Джекс, вернись ко мне…

* * *

Я брожу внутри пирамиды от киоска к киоску между бесчисленными людьми. Когда я прохожу мимо, они замолкают, наблюдают за мной и перешептываются. Может, они решили, что Джекс смылся или что он шпион людей из-под купола? Они могут думать всё, что хотят — я знаю лучше, и я просто хочу, чтобы он вернулся.

Все ждут, когда мэр сообщит по громкой связи, что пришла свежая питьевая вода. Часы идут… но ничего не происходит. Я всё больше волнуюсь, и Соне тоже не удается отвлечь меня. В какой-то момент она сдается и отправляется к Джулиусу. Еще несколько дней он должен находиться под наблюдением врачей в больнице.

Почему вода не течет? Джекс уже давно должен был быть у трубы. Его обнаружили Воины? Или ему пришлось затаиться, потому что под землей слишком много солдат? Он один. Один против целой армии. Эти мысли сводят меня с ума.

Внезапно ко мне подходит девушка. Ей еще нет и восемнадцати, и она уже долгое время ходит за мной хвостом.

— Могу я задать тебе вопрос? — Ее большие, карие глаза смотрят с любопытством.

Я пытаюсь улыбнуться, но у меня не получается.

— Конечно.

— Ты действительно любишь этого Воина?

Кивнув, я отвечаю:

— Люблю.

Меня окружает кольцом множество людей, они задают мне вопросы. О жизни в Уайт-Сити они давно уже меня расспросили, теперь они хотят знать, действительно ли Воин на их стороне и поможет им. Я успокаиваю их, рассказывая, какой Джекс хороший человек, и что он всегда сочувствовал слабым, даже если, может быть, не осознавал этого. Вспомнить хотя бы о Джимми, который присматривал за квартирой Джекса, или обо мне.

Незадолго до полуночи звучит сигнал, и все умолкают.

— Дорогие сограждане, — звучит со всех сторон. Мэр делает объявление. — У нас есть вода!

Через секунду полной тишины раздаются возгласы ликования. Все вокруг меня прыгают и кричат от радости. У Джекса получилось!

Меня сразу обнимают со всех сторон и поднимают в воздух. Звучит музыка. Я никогда раньше не слышала эту песню. Она называется «I’m a Believer»²³, и жители Резура танцуют под нее. Я стираю с лица слезы радости и смеюсь от облегчения. Рядом со мной появляются Соня и Джул, и мы обнимаемся. Но когда я обращаю внимание на слова песни и понимаю, что она о любви, мне сразу снова становится тяжело на сердце. После того, как исполнитель напевает «I couldn’t leave her if I tried»²⁴, я извиняюсь перед обоими и выбегаю в ночь.

* * *

На протяжении нескольких часов вода наполняет гигантские баки в подвале. Они почти полны. Уже сейчас запаса хватит на три недели, если тратить экономно. Чем в данный момент занят Джекс: сторожит трубу или за это время успел взорвать ангар? Или он как раз сейчас собирается убить Грира? От этих мыслей сводит желудок.

Где он?

Я жду на станции у пирамиды и высматриваю в темноте поезд. Сейчас на улице температура воздуха всё еще свыше двадцати градусов тепла, и находиться здесь приятно. В полдень она поднимется вдвое, и большинство жителей Резура предпочтут оставаться внутри.

Рассвет заявляет о себе оранжевой полосой на горизонте, а над моей головой по-прежнему сияют звезды. Бесчисленные бриллианты на черном бархате. В Уайт-Сити люди не видят неба, уже по одной только этой причине стоит посетить Аутленд.

Я так устала, что почти засыпаю сидя и непрестанно зеваю. Я почти соблазняюсь лечь на лавку. Становится тихо, никто не бодрствует в ожидании Джекса. Только два стража сидят на соседней лавке и храпят. Отличные надзиратели. У них не было бы шансов, если бы в город вошли Воины.

Соня хотела в знак солидарности присоединиться ко мне, но я отправила ее домой. Она так долго не видела семью, а я не против побыть наедине со своими мыслями.

Когда я внезапно вижу вдалеке яркую вспышку, я задерживаю дыхание и вскакиваю. Может, восходящее солнце отражается в стекле? Я оглядываюсь. Это не может быть солнце, потому что потребуется еще как минимум полчаса, чтобы оно поднялось над горизонтом.

Пятно света становится больше и мое сердцебиение ускоряется. Когда внезапно перрон подо мной начинает вибрировать, у меня не остается сомнений, что это едет поезд.

— Джекс! — Мою усталость как рукой снимает. Я бегу к началу платформы, а потом возвращаюсь. Где он выйдет? В самом начале! Ну где же он? И что, если это не Джекс?

От моей беготни просыпаются стражи. С пистолетами наготове они стоят рядом со мной, один из них по рации ставит в известность мэра, что приближается монорельсовый экспресс.

Наконец поезд подъезжает к станции, но я не могу разглядеть, кого скрывает густая тень.

Стражники велят мне отойти в укрытие, но я стою как парализованная. Человек движется и в конце концов, едва держась на ногах, выходит из вагона с винтовкой в руке.

Я сдерживаю крик. О боже, это он! Его лицо покрыто кровью, руки изранены, футболка под жилетом разорвана. Штаны тоже в дырах.

— Джекс!

Он улыбается мне, и его зубы сверкают.

— Привет, сладкая.

Рыдая, я бросаюсь в его объятия, и мне наплевать, что я вся перемажусь в крови.

— Ты вернулся.

Он целует меня в ухо и бормочет:

— Я же обещал тебе.

— Ты ранен. Насколько серьезно? — От страха и облечения по моему лицу текут слезы, от выброса адреналина меня бросает в пот.

«Спокойно, Сэм, — уговариваю я себя. — Сначала осмотри его».

Тяжело дыша, Джекс делает шаг назад, прижимая руку к плечу.

— Одна чертова граната сработала раньше времени, но я подорвал весь ангар. Ба-бах — вот это было шуму!

— Что у тебя там? — Я убираю его руку и вижу, что он перевязал плечо куском ткани.

Затем я исследую рваную рану на голове.

— Как это случилось?

— Я бежал по одной чертовой трубе, и на мгновение был ослеплен. Мои братья внезапно оказались повсюду и стали бросать светошумовые гранаты. У меня до сих пор в ушах звенит.

И как только ему удалось убежать?

— Похоже, ты побывал в аду.

— Я действительно думал, что не смогу вернуться. Только мысли о тебе, заставляли меня идти вперед.

Он вернулся из-за меня… Я сглатываю гигантский ком в горле.

— Тебе срочно нужно в больницу! — Я прошу стражей о помощи, и они поддерживают Джекса с двух сторон. Он ковыляет, сжав челюсти, но его взгляд всё время направлен на меня, и мне тоже приходится постоянно смотреть на него, потому что я не могу поверить, что он действительно здесь.

Когда мы входим в пирамиду, нас встречает мэр Форстер:

— Господи, что произошло?

— Задание выполнено. — Джекс протягивает ему винтовку, и его колени подгибаются. Очевидно, он потерял много крови.

В памяти всплывают ужасные картины, как их с Седриком привезли в больницу в прошлый раз. О боже, я не хочу его терять!

— Мне нужны капельницы! — кричу я санитарам, которые вбегают в зал. — И доктор Никсон!

— Сэм… — Джекс цепляется за стражей, которые с трудом удерживают его вес. — Я просто очень устал, в остальном со мной всё в порядке.

— Это всё еще решаю я!

Его кладут на носилки, и мы на лифте поднимаемся на пятый этаж. Доктор Никсон уже ждет нас.

— Насколько он плох?

— Травма головы, сквозное ранение плеча и многочисленные осколочные ранения — это всё, что мне известно.