Между Призраком и Зверем - Сурикова Марьяна. Страница 29

– Что же Кериас? – прозвучал неожиданный вопрос, – просто отпустил?

Я замешкалась на секунду, думая, как лучше сказать, а потому сам ответ прозвучал торопливо:

– Да, повелитель, – и поспешно опустила голову, избегая встречаться с его взглядом и попутно отстранившись от набалдашника из резной кости, который так неприятно упирался в подбородок.

У нашего императора волосы были на тон светлее, чем у его кузена, и доставали до плеч, а глаза отличались светло-карим оттенком, но смотреть они умели столь же пристально, отчего становилось не по себе. Мягкости во взоре не было и в помине, как не проявлялась она и в величавых чертах его привлекательного лица.

А потом властитель вдруг отложил трость и медленно поднялся.

– Встань, – велел он, а когда я поспешила исполнить приказ, неловко пошатнувшись при этом, поймал меня за локоть, а второй ладонью сжал плечо.

«Проверяет», – подумалось мне, и судя по лицу мужчины, проверка или вернее попытка вновь отметить выбранную игрушку успехом не увенчалась.

Он убрал руку, отпустил мой локоть, но уместил вторую ладонь на талии:

– За ужином беседа протекает более приятно, – спокойно промолвил император, после чего повел меня еще в одну комнату, на пороге которой я едва не споткнулась. В присутствии владыки становилась на редкость неуклюжей, то и дело сбивалась с шага, особенно когда видела перед собой огромную спальню с кроватью королевских размеров.

Испуганно продолжая переставлять ноги, повиновалась направляющей руке, пока меня не повернули в другую сторону, заметив мимоходом: «Так не терпится опробовать королевское ложе?»

Я непонимающе взглянула в лицо правителя, увидела вопрос в его глазах, с трудом сообразила, что шла именно к кровати, пока он не потянул к окну, и побледнела. Сравнявшись цветом с белоснежными статуями, прятавшимися в альковах просторной комнаты, быстро покачала головой.

– Мы так и полагали, – проговорил повелитель и отпустил меня, лишь доведя до сервированного столика, прятавшегося в уютной нише и отделенного от остальной комнаты шелковыми занавесками.

Уставившие стол блюда источали заманчивый аромат, а в высоких бокалах кровавыми бликами играло вино. Повинуясь взмаху мужской ладони, я присела на краешек стула с высокой спинкой, схватила салфетку со столешницы и долго расправляла ее на коленях, не решаясь поднять головы.

– У тебя есть просьба или пожелание, которое мы могли бы выслушать?

Кажется, меня решили одарить высшей милостью, но, бросив затравленный взгляд в сторону кровати, я поспешила отказаться. Вдруг озвученная просьба потребует немедленной оплаты.

– Нет, нет. Благодарю. У меня все хорошо.

– Ты удивляешь, – растягивая слова, сказал владыка и сделал глоток из своего бокала.

– Я должна что-то попросить? – уточнила очень тихо и неуверенно.

– Обычно люди не упускают возможности, получив шанс увидеться с императором, – величественно произнес Ириаден авин Тартос.

– Мне правда ничего не нужно.

Император кивнул, холодно заметив:

– Изменение статуса все еще вызывает восторг, оттого невозможно оценить новые перспективы своевременно?

– Прошу прощения, ваше императорское величество, я не до конца поняла, – отважившись взглянуть в лицо владыки, натолкнулась на надменный взгляд.

– Ты прежде работала библиотекаршей?

– Да.

– Так что непонятного в моих словах?

Действительно. Ведь сиятельные мы прямо говорим твоей скромной персоне, что ты жуть как рада превратиться в мнимую любовницу кузена и наверняка не отказалась бы от роли постельной грелки, прикинув возможные выгоды, а тут вдруг сам император обратил на тебя свой благосклонный взор.

Я протянула руку, схватила бокал с вином и, рискуя пролить жидкость на платье, так как пальцы подрагивали, сделала несколько больших глотков. На последнем едва не поперхнулась:

– Хорошо ли мой кузен обращается с новым увлечением?

Отставив вино в сторону, приложила титанические усилия, чтобы изобразить подобие улыбки и выдавить из себя:

– Просто чудесно, спасибо. Так приятна ваша забота.

Император пристально посмотрел на меня, но я изобразила самое невинное выражение лица. Правда, маска быстро слетела, когда Ириаден проговорил:

– Мы рады, что кузену удается себя контролировать.

Слова о контроле прозвучали неожиданно, и император, кажется, вдоволь насладился отразившимся в моих глазах смятением.

– Отчего ты не ешь? – как ни в чем не бывало спросил он, удостоив снисходительной улыбкой.

Я тут же схватилась за ложку, пробуя суп, который наверняка был изумительно приготовлен, однако мне в данный момент показался пресным. Вкуса совершенно не чувствовала.

Я решилась отложить столовый прибор и вновь поднять глаза на правителя, когда ложка стукнула о дно пустой тарелки. Император едва ли сам притронулся к еде. Он как раз пригубил вино и наблюдал за мной поверх хрустального бокала.

Откашлявшись, решилась задать вопрос, которого он судя по всему ждал.

– А разве у милор… у дорогого Кериаса какие-то проблемы с контролем?

– А разве для кого-то это секрет? – переиначил мою фразу властитель, – или избранница кузена не знает даже его прозвищ?

– Я…, - что тут можно было ответить? Только правду. – До встречи с милордом никогда не интересовалась придворной жизнью и слышала лишь, как его называли Зверем.

– Правда?

– Да.

– То есть прозвища «Сумасшедший кузен» и «Кровавый волк» для тебя пустой звук?

Естественно, я не ответила, поскольку сказать было нечего.

– Прежние пассии Кериаса были в курсе его душевного расстройства. Хотя обычно он выбирал женщин одного с ним круга. Во дворце его приступы ни для кого секретом не являются, – при этих, поистине шокирующих для меня, словах Ириаден небрежно повел плечами и высокомерно скривил уголок рта, – оттого досадней выслушивать глупые жалобы на его жестокость.

Видимо, император не слишком верил в роль приманки, а просвещать меня насчет кузена доставляло ему особенное удовольствие, однако я едва ли могла испытать наслаждение от нашей беседы.

– Почему Кровавый волк? – спросила едва слышно.

Владыка бросил на меня изучающий взгляд, оценил мою бледность и снова поднес бокал к губам. Пришлось ждать несколько изматывающих минут, прежде чем повелитель изволил ответить:

– Ты слышала о преданности волков? Кериас точно так же предан своей семье. Он вцепится в горло любой опасности и не разожмет зубов, даже если будет издыхать. И столь красивые личико и тело, – император отсалютовал мне бокалом, – не удержат его от того, чтобы бросить тебя в темницу и пытать до потери сознания, если заподозрит измену.

Оценив эффект от своих слов и мое молчание, Ириаден добавил:

– Почему бы тебе не попробовать мясо?

Я быстро подцепила вилкой какой-то листочек, служивший приправой для нежнейшего филе ягненка, которое и без ножа легко разделялось на части, но ела чисто механически, а император потягивал вино, продолжая изучая меня поверх хрустального сосуда.

Уже когда я разделалась с десертом, попутно отвечая на новые вопросы владыки и демонстрируя при этом крайнее косноязычие и рассеянность, Ириаден вдруг поднялся. Я сообразила, что должна встать, только когда он оказался позади моего стула. Очутившись на ногах, поняла, что лучше бы сидела. Повелитель сдвинул стул в сторону, и я оказалась в тисках его рук, а шагнуть вперед мешал стол.

– Так и будешь стоять спиной к своему императору? – спросил сиятельный, убирая с моего плеча упавшие на него локоны. Я ощутимо вздрогнула, когда кожи коснулись горячие губы, и взмолилась высшим силам, чтобы сотворили немыслимое, перенеся меня как можно дальше ото всех Монтсерратов, хоть на край света. Выворачиваться сейчас или отталкивать владыку было просто немыслимо, оставалось лишь беззвучно шептать обращения ко всем божествам нашего мира.

Божества просьбам не вняли.

В следующую секунду Ириаден резко развернул к себе и зафиксировал мое лицо, чтобы склониться к губам, прильнуть к ним, раскрывая в горячем поцелуе. Всем телом он прижал меня к столу, а руки уже скользили по спине, спускаясь к поясу широкой юбки. Все медленней и медленней, пока не замерли на уровне талии. И вот тогда император отстранился.