Между Призраком и Зверем - Сурикова Марьяна. Страница 92

«Как же так, папа?» – писала я отцу, своему другому отцу, который растил меня с малых лет, – «Я едва могу поверить случившемуся. Откуда император мог узнать об этом? Ты что-то ему рассказал? Ты отправил ему письмо? Он ведь не зря послал меня именно сюда, ко двору иннейского князя? Ты говорил, мама умерла во время родов, но не упоминал, что она не являлась твоей женой. Как же так, папа?»

– Княжна, – тихий, но властный голос отвлек от написания письма и заставил обернуться.

– Ваши братья ожидают внизу, у вас намечена конная прогулка. Затем занятия по иннейскому языку, танцам, истории княжества, классификации кланов, родственным связям, а вечером будет прием в вашу честь. Учитель просил напомнить, чтобы вы повторили пройденный урок, поскольку познакомитесь со всеми представителями кланов лично. Нельзя ошибиться и повести себя грубо.

– Передайте ему, я все помню. В каждом из двадцати девяти княжеств нашей империи проживают кланы, составляя его силу, основу и мощь. Прежде это были отдельные племена, которые затем объединялись друг с другом. Соседей связывают родственные узы, поскольку принято укреплять отношения с помощью браков между детьми и наследниками, потому поддержка родов столь велика, а судьба клана ставится выше желаний отдельной личности. Князь является опорой, объединяет под началом глав всех кланов, и его слово решает все, но решения принимаются только после обсуждения на общем совете. Я прекрасно помню классификацию иннейских кланов, имена их глав и ничего не перепутаю во время представления.

Признаться, голова шла кругом. Стоило мне оказаться дочерью светлейшего князя, как просто невероятное количество обязанностей свалилось на плечи. Я, будучи фавориткой, столько всего не запоминала. Меня муштровали так, словно готовили в воины элитного отряда, призванного до последнего вздоха защищать жизнь владыки. В голову пытались вложить то, что требовалось знать светлейшей княжне, и хотя даже приглашенные в замок учителя отмечали мою образованность, неожиданные пробелы в знаниях давали о себе знать.

Например, я знала историю и этикет, древние языки, бегло читала и писала на монтеррском (в чем осмелился усомниться самый первый учитель, услышавший, что я росла в «скитаниях»), но я плохо танцевала и совсем не умела ездить верхом. И хотя плавала хорошо, однако не обладала талантом стрелять из лука, не понимала иннейского диалекта и никогда за всю жизнь не приняла участия в настоящей охоте. А еще, что намного важнее, не умела сражать собственных подданных ледяным полным высокомерия взглядом и одним лишь жестом заставлять остальных выполнить любое, даже самое бредовое приказание.

Вот меня и учили всему, включая истинно княжеское величие. И вечером, падая без сил на кровать, я закрывала глаза, но не повторяла в голове пройденное за долгий день, а вместо этого мысленно рассказывала о новой жизни Кериасу. Представляла, какими бы стали его ответы, и проговаривала фразы, когда-то произнесенные им, начиная с нашей первой встречи. И конечно вспоминала кружившие голову поцелуи и прикосновения, зажигавшие кровь. Острые шипы этих образов впивались в грудь, терзая ее ноющей болью, терзая меня изматывающим желанием, как в ночь после принятия шафиана. Было намного проще, пока я не узнала удовольствия на вкус, теперь же попросту не могла окунуться в другой выдуманный мир, ведь там все было не по-настоящему.

– Миланта, входи.

Я зашла в просторный кабинет.

– Присаживайся.

Великий князь указал на стул напротив массивного стола и, лишь получив это приглашение, я решилась присесть. Хотя уже несколько месяцев прошло с момента приезда и признания меня дочерью иннейского правителя, я все еще мысленно не могла назвать Алиста Монарта Иннеки своим отцом. А вот с братьями сложились неплохие отношения, особенно с младшим, веселым и любившим посмеяться Таиром.

– Я получил письмо, новости из столицы.

– Столицы? – я даже не спросила, просипела этот вопрос. Как обычно в минуту сильнейшего душевного волнения перехватило горло.

О чем письмо? Все ли хорошо у императора? Я не слышала ни одной весточки о нем с давних пор. Немудрено, конечно, учитывая напряженные отношения с правящим родом Монтерры. Но не состоялось ли нового покушения? Всех ли Кериас поймал? Как он? Даже Эвелин, которую лекари князя вытащили с того света, едва оправившись от ран, покинула меня и ничего не писала.

Кошка так быстро собралась в дорогу и ускользнула из замка, будто сбегала от его хозяина, опасаясь не просто задержаться, а вовсе никуда не уехать и подвести тем самым своего сына. Я видела, как князь стоял у окна и провожал взглядом всадницу, скакавшую по горной дороге. Магиня отринула все попытки остановить ее, отказалась от сопровождения и от помощи, не поддалась уговорам. Хотя никогда после слов, обращенных к Эвелин: «Останьтесь, я не воюю с женщинами», – я больше не слышала, чтобы светлейший князь кого-то и в чем-то убеждал.

Она умчалась в столицу и не прислала ни единой весточки с тех пор. Возможно, не хотела бередить мои душевные раны.

– Новости о правителе. Здесь написано, что всех князей пригласили во дворец на церемонию приветствия будущей императрицы.

– Свадьба?

Как достало сил вымолвить это слово?

Князь почесал указательным пальцем подбородок и снова перечитал сообщение.

– Полагаю, – задумчиво протянул он. – Обычно именно она следует за представлением. Четкого приказа явиться не было, как и официального приглашения на нашу семью, но я намерен поехать.

Мне показалось вдруг, его намерения связаны не со свадьбой, а с одной очень своевольной и непокорной кошкой.

– Давно не был в столице, – рассуждал Алист, чему-то задумчиво улыбаясь, – так что явимся без приглашения, пусть посмеют задержать. Собирайся, Миланта.

Обреченно, спотыкаясь на каждом шагу, я побрела в свою комнату.

Украшенная к великому празднику столица всегда выглядела невероятно красиво. Я даже успела немного отвыкнуть от ее великолепия и мягкого климата, от тепла и светлых улиц, от яркой зелени и разнообразия красок.

Жители радостно приветствовали приезжих, бросали на богато убранные кортежи цветы и разноцветные лепестки. Я ехала верхом позади Таира и даже не плакала. Все слезы были пролиты с момента, как князь объявил о готовящейся свадьбе, и уже иссякли.

Прежде полагала, что со временем будет становиться легче, но пока вспоминать Кериаса с меньшей болью не выходило. Не знала, как смогу встретиться с ним. Однако с кем мне действительно хотелось увидеться, так это с отцом, которому послала сообщение о поездке в столицу. Хотя он по-прежнему не отвечал на вопросы, касательно моего происхождения, отговариваясь тем, будто не может доверить подобные сведения бумаге, нашего свидания я ждала с нетерпением, как и встречи с Эвелин.

Я испытывала горячую благодарность к магине за то, что защитила меня буквально ценой собственной жизни, хоть и совершенно напрасно. Ради кого? Ради сына? Но ведь ему я теперь не нужна. Он давно удовлетворил тягу к шаане, получил, то, чего добивался столько времени, и устроил мне спокойную обеспеченную жизнь под защитой целого княжеского рода. Успокоил совесть, снял с себя все обязательства. Жаль, что я не могла ответить тем же и забыть его также легко.

В этот раз ворота дворца оказались распахнуты настежь, а не как во время приезда кандидаток в фаворитки. Сейчас и ситуация в империи изменилась.

Осваиваясь в Иннеи, я сделала вывод, что личной ненависти и неприязни у Алиста, великого князя, к Кериасу нет. Дело касалось именно политики и прав на престол. Однако теперь, когда император объединил под своей властью большинство княжеств, оставаться в стороне и выказывать недовольство становилось все опаснее. Пожалуй, это было ещё одной из причин, почему Алист решился поехать на праздник. И пусть наши имена не были указаны в пригласительном письме, но на воротах гордого правителя холодного и неприступного княжества, окруженного увешанной оружием охраной, и его детей пропустили, как только удостоверились в подлинности родовой печати.