Стрелы сквозь Арчера (ЛП) - Саммерс Нэш. Страница 10

Даже если бы был, сомневаюсь, что она бы мне сказала. Разве докторам можно было говорить своим пациентам, что они просто слишком испорченные, чтобы исцелиться? Если так, готов поспорить, у нас с доктором Анитой Джей Смит был бы не такой позитивный разговор.

— Итак, Арчер, — она откинулась на спинку своего стула, её короткие чёрные волосы касались плеча в серой рубашке на пуговицах. Когда она говорила, её большие тёмные глаза были сосредоточены на моём лице. — Как ты?

— Бывало и лучше, — ответил я.

— А бывало хуже?

— Не часто.

— Что же подтолкнуло тебя прийти сегодня ко мне?

— Дэнни, по большей части.

— А, твой лучший друг, Дэнни. Значит, вы двое по-прежнему близки?

— Да.

— И какие у тебя чувства к Дэнни?

Я поднял взгляд на неё, нахмурив брови.

— Братские.

Она слегка улыбнулась.

— Конечно.

В груди моё сердце начало колотиться о грудную клетку. Я не говорил ей, что я гей. Это не имело никакого отношения к моей депрессии.

— Значит, Дэнни велел тебе прийти сегодня ко мне?

— Нет. Не совсем. Он переживал, и я не хотел добавлять больше причин. Не хочу продолжать его расстраивать.

— Это очень мило с твоей стороны, Арчер, но ты должен понять, что твоё желание прийти и увидеться со мной должно вытекать из твоего желания поправиться.

— Я знаю.

Она закрыла блокнот на своих коленях, ручка всё ещё лежала внутри, на странице, на которой она писала. Это была одна из первых вещей, которые я в ней заметил, когда пришёл на наш самый первый приём. Многие другие психологи использовали планшет или ноутбук, когда делали пометки. Некоторые использовали записывающие устройства. Доктор Смит использовала ручку и блокнот.

— О чём бы ты хотел сегодня поговорить? — спросила она.

— О погоде.

— Ты хотел бы поговорить о своих родителях?

Земля под диваном провалилась.

— Нет.

Она по-доброму кивнула.

— Хорошо. Как уроки?

Это был её способ обойти проблему моих родителей, по-прежнему держа их на переднем плане моих мыслей. За это я не мог её винить — потеря родителей была основной причиной, по которой я сюда пришёл.

Бедный Арчер Харт, годы спустя, по-прежнему убивался из-за смерти родителей.

— В порядке.

Я скрестил руки на груди, почувствовал, что это детский поступок, и опустил их.

— По-прежнему специализируешься в бизнесе в колледже?

— Да.

— И по-прежнему маркетинг на втором месте?

— Да. Но вы это знаете. Я по-прежнему изучаю бизнес и маркетинг, как и моя мама, когда была в моём возрасте. А затем, когда закончу учёбу, я поступлю в полицейскую академию, прямо как мой отец.

Это почти забавно, каким я был банальным. Шёл по стопам родителей в качестве какой-то жалкой дани памяти им, потому что не мог справиться с их смертью. Я не был идиотом. Я знал, что это не здорово.

— Тебе нравятся твои уроки? — спросила она.

— Нет.

— Тогда зачем продолжать заставлять себя проходить через то, что тебе не нравится?

— Потому что единственный способ для меня спать ночью — это представлять, что мои родители гордились бы мною за это.

— Арчер, — она наклонилась вперёд, сосредоточив взгляд на моём лице. — Если ты будешь заставлять себя проходить через что-то, что тебе не нравится, это не вызовет гордость у твоих родителей. Это не вернёт их и не принесёт тебе счастья.

Но принесёт ведь.

Она ошибалась.

Это было единственное, что я мог делать, чтобы быть ближе к ним.

Когда я не ответил, доктор Смит сжала губы и отклонилась назад.

— Если бы сегодня твои родители были живы, уверена, они гордились бы тем, каким человеком ты стал.

Я вспомнил тот день, когда мой брат сказал мне, что наши родители мертвы. Мы стояли лицом друг к другу. Эндрю положил руку мне на плечо — чего никогда не делал раньше и после этого.

Он сказал:

— Их нет, Арчер.

— Этого не может быть, — тут же ответил я.

— Но это так.

— Но у меня не было шанса сказать им, что…

Воспоминание уплыло.

— Нет, — честно сказал я доктору Смит. — Они не гордились бы мной.

— И почему ты так думаешь?

— Я не думаю, я знаю. Так сказал мой брат — человек, который знал моих родителей лучше всех во вселенной. Он сказал мне, что они ненавидели бы то, каким я стал человеком.

— Боже, мне нужно напиться, — объявление Дэнни встретили возгласами и криками несколько других парней в комнате.

Это был субботний вечер в Смол Таун, США. Дэнни убедил меня уехать из города на вечеринку с несколькими другими парнями из нашего класса, сказав, что как раз это нам и нужно. У его приятели Пола был дом в маленьком городке в паре часов на юг от кампуса. Он пригласил нас остаться на выходные, вместе с некоторыми другими людьми.

В общем, на кухне Пола пили четверо или пятеро парней. На семейном компьютере в гостиной играл дабстеп.

— Ты выглядишь лучше, — сказал Дэнни, усаживаясь за кухонный стол рядом со мной.

Я положил свои карты лицом на стол.

— Да уж.

— Слава богу, ты побрился. Твоя бородка пугает меня до чёртиков.

— Ты оставишь человека в покое? — вмешался Пол, слегка путая слова. — Мы тут пытаемся играть.

Пол неловким жестом показал между нами, а затем подхватил свою открытую банку пива со стола и начал заливать его себе в глотку.

Он был приятным парнем — хоть и громковатым на мой вкус. Слишком общительным. Слишком дружелюбным. Не непривлекательным, но и не совсем симпатичным. Его грязно-блондинистые волосы были слегка слишком сальными.

— Ты выиграл, Пол, — сказал я ему.

Он вскочил со своего стула, вскинул руки вверх и начал петь исковерканную версию «We Are The Champions» Queen.

Мы с Дэнни рассмеялись.

— Не хватило смелости сказать ему, что вы, ребята, начинали играть в «Рыбалку», а в итоге с теми же картами стали играть в покер?

— Не. Похоже, ему весело.

— Ты просто большой добряк.

Я откинулся на спинку стула и выглянул на улицу. На земле не было никаких признаков инея. Ночь была тёмной, и я не мог не вспомнить те танцующие огни, которые видел в Банфе.

— Ты не скучаешь по этому? — спросил я у Дэнни.

— По чему?

— Банф. Канада. Небо.

Дэнни пожал плечами.

— Небо есть везде, Эйс.

— Не такое небо.

— Видел бы ты его дальше на севере, — Дэнни схватил с центра стола бутылку водки и начал разливать по двум рюмкам. — Особенно, когда ты далеко за городом. Даже я могу оценить это небо.

Он подвинул одну рюмку ко мне. Мы выпили одновременно, оба резко выдыхая, чтобы не подавиться вкусом дешёвой водки.

Дэнни налил нам ещё по одной рюмке.

А затем ещё.

К концу четвёртой рюмки моя грудь горела, а разум был покрыт чудесным слоем тумана.

— Ты сегодня хорошо проведёшь время, — пообещал Дэнни.

Я попытался ему улыбнуться.

— Конечно, Дэнни.

Неоновый синий. Неоновый жёлтый. Неоновый зелёный.

Вокруг меня как стая бабочек мелькали огоньки.

Я был пьян.

Не так пьян, чтобы не соображать, но достаточно пьян, чтобы моё тело покалывало, а разум был истощён.

Из огромных стерео-динамиков над маленьким танцполом ревела электронная музыка. Сам пол был покрыт ламинатом и стал липким от разлитых напитков. Люди танцевали и кричали слова песен.

Я прислонился к бару рядом с Дэнни, который просил у барменши очередную порцию шотов. Он продолжал слишком широко улыбаться молодой девушке за стойкой, что, наверное, и служило причиной нашего долгого ожидания выпивки.

Бар был переполнен — на удивление — так как мы находились буквально посреди ничего. Население этого города насчитывало чуть больше ста тысяч человек, и как мне рассказали раньше, бара было только два. В этот бар люди ходили танцевать, целоваться и слушать музыку, которую забудут к утру.