Рискуя собственной шкурой. Скрытая асимметрия повседневной жизни - Талеб Нассим Николас. Страница 9

У чести есть еще одно измерение: человек не только ставит шкуру на кон, чтобы рисковать за других, – он еще и ставит шкуру на кон в чужой игре; жертвует чем-то важным ради коллектива.

Впрочем, есть занятия, позволяющие испытывать гордость и беречь честь без полномасштабного самопожертвования: ремесленничество.

Ремесленники

Все то, что вы делаете, чтобы оптимизировать свою работу, схалтурить или выжать из нее (и собственной жизни) больше «эффективности», в конце концов вас от нее отвратит.

Во-первых, ремесленники трудятся в первую очередь по экзистенциальным причинам, и только потом – по финансовым и коммерческим. Их выбор не сводится к финансовому, но остается таковым. Во-вторых, ремесленники так или иначе практикуют «искусство»; они не принимают большей части аспектов индустриализации; они сочетают искусство и бизнес. В-третьих, они вкладывают в работу душу: ремесленник не продаст ущербный товар и даже товар не лучшего качества, иначе будет задета его гордость. Наконец, у ремесленников есть священные табу, то, чего они не сделают, даже если от этого резко повысится прибыль.

Compendiaria res improbitas, virtusque tarda – негодяй идет кратким путем, добродетельный – длинным. Иными словами, халтурить – бесчестно.

Позвольте проиллюстрировать все это примерами из моей профессии. Как легко видеть, писатель по сути – ремесленник: продажи книги – не главный мотив, а второстепенная цель (да и то). Относительная святость продукта сохраняется благодаря строгим запретам. Например, в начале 2000-х ювелирная компания Bulgari заплатила писательнице Фэй Уэлдон за рекламу своего бренда, попросив вставить в роман советы купить соответствующую замечательную продукцию. Разразился страшный скандал; часть литературного сообщества сочла, что произошедшее отвратительно.

Между прочим, в 1980-х кое-кто пытался раздавать книги бесплатно, но с рекламой в тексте, по примеру журналов. Начинание провалилось.

Индустриализация сочинительства зашла в тупик. Вы были бы разочарованы, найми я группу писателей, чтобы они мне «помогали», потому что так вышло бы эффективнее. Сочинители вроде Ежи Косинского пытались писать книги методом субподряда, но, когда все вскрывалось, их подвергали полному остракизму. Немногие писатели-подрядчики наслаждались успехом своих книг. Правда, есть исключения: Александр Дюма-отец, говорят, нанял целую артель литературных негров (сорок пять), что позволило ему выдать на-гора около сотни романов; шутили, что некоторые свои книги он все-таки читал. Но в общем случае готовую продукцию масштабировать не удается (даже если можно масштабировать продажи одной книги). Дюма может быть исключением, подтверждающим правило.

Весьма практическое наблюдение. Один из лучших советов, которые я когда-либо получал, – рекомендация очень успешного (и счастливого) пожилого предпринимателя Йосси Варди: не бери помощников. Одно только присутствие помощника глушит ваши природные фильтры, а в его отсутствие вы будете делать только то, что вам нравится, и постепенно измените свою жизнь. (Я не имею в виду тех, кого наняли для выполнения конкретной работы – проверять домашние задания, помогать с бухгалтерией, поливать цветы; я имею в виду ангела-хранителя, который парит над всей вашей деятельностью.) Это подход via negativa: вы хотите максимизировать свободное время, а не работу, и можете измерить свой «успех» этой меркой. В противном случае вы станете в итоге помогать помощникам, ну или вынуждены будете «объяснять» им, как делать то и это, и тратить больше умственной энергии, чем если бы сделали то и это сами. Если убрать за скобки сочинительство и исследования, данный совет изменил мою жизнь еще и в финансовом плане: я более свободен, подвижен и реагирую только на то, что кажется мне достойным, а мои коллеги днями напролет заседают на ненужных «собраниях» и отвечают на ненужные письма.

Только представьте, что будет, если в следующую поездку в Мексику вы возьмете переносной переводчик вместо того, чтобы общаться с местными и учиться живому испанскому языку. Помощник отдаляет вас от реальной жизни.

Ученые тоже могут быть ремесленниками. Даже экономисты, которые, не понимая Адама Смита, утверждают, будто люди живут ради того, чтобы «максимизировать» свой доход, вещают об этом бесплатно и бахвалятся тем, что не ищут низменной коммерческой выгоды, – и в упор не видят противоречия.

Оговорка насчет предпринимателей

Предприниматели – герои нашего общества. Они терпят неудачи за всех остальных. Но благодаря акционированию и венчурному капиталу многие люди, которых ошибочно считают предпринимателями, не ставят шкуру на кон: их цель – либо обогатиться за счет продажи компании, которую они помогли кому-то создать, либо «выйти на рынок», выпустив акции и разместив их на бирже. Истинная ценность компании, ее функционирование и долгосрочное выживание особого значения для бизнесмена не имеют. Схема – чисто финансовая, так что мы исключим таких людей из нашего класса рискующих предпринимателей (заниматься подобным бизнесом – все равно что производить на свет красивых детей с единственной целью: сбыть их в четырехлетнем возрасте). Отличить их очень легко: они способны написать убедительный бизнес-план.

Компании, прошедшие предпринимательскую фазу, начинают загнивать. Смертность корпораций равна смертности раковых пациентов в том числе потому, что менеджеры управляют ими временно. Стоит сменить должность – а еще лучше компанию, – и вы сумеете отмахнуться от громадных рисков а-ля Боб Рубин: «Теперь это не моя проблема». То же происходит, когда вы продаете компанию ради прибыли, поэтому помните:

Сойдет и гордец

Товары или компании, носящие имя владельца, дают очень ценный сигнал. Они громко объявляют: владельцу есть что терять. Эпонимия указывает как на обязательства компании, так и на уверенность в продукте. Моего друга Пола Уилмотта часто величают эгоманьяком за то, что он назвал своим именем математико-финансовый журнал (Wilmott), безусловно лучший на момент, когда пишется эта книга. Быть «эгоманьяком» в бизнесе неплохо. Но если вам это не удастся, сойдет и «гордец».

Гражданство de plaisance [20]

Многие состоятельные люди, переезжающие в США, живут здесь годами и десятилетиями, но обменять паспорт не спешат. У них есть другая опция, постоянный вид на жительство; иметь его – право, но не обязанность, отказаться от этого права очень просто. Спросите их, почему они не произнесут текст присяги перед судьей, а потом не закатят вечеринку в загородном клубе с видом на море. Типичный ответ будет: налоги. Став гражданином США, вы обязаны платить налоги с доходов во всем мире, даже если живете за границей. Отказаться от гражданства не так-то просто, выбора у вас уже и нет. Однако другие западные страны, скажем Франция и Великобритания, позволяют гражданам освобождать от налогов значительные суммы, если те – резиденты какого-нибудь налогового рая. Сразу встают в очередь те, кто хочет «купить» гражданство: они инвестируют в страну, живут в ней минимально разрешенный срок, получают паспорт, после чего уезжают туда, где никто налогов не берет.

Страна не должна терпеть таких друзей до первой беды. Есть что-то оскорбительное в том, чтобы получить гражданство, не ставя шкуру на кон; чтобы путешествовать и пересекать границы, не беря на себя связанных с паспортом рисков.

Мои родители – граждане Франции, и лет двадцать назад я легко мог стать ее натурализованным гражданином. Но мне это казалось неправильным; более того – возмутительным. Я не мог этого сделать, пока не поставил шкуру на кон и не развил эмоциональную привязанность к Франции. Мое бородатое лицо во французском паспорте смотрелось бы фальшиво. Единственный паспорт, о котором я думал всерьез, – греческий (или кипрский): я ощущал глубокие родственные и социокультурные связи с эллинистическим миром.