Очерки по истории географических открытий. Географические открытия и исследования нового времени (XI - Магидович Иосиф Петрович. Страница 37

Охотско-Камчатская экспедиция Богдановича

Горный инженер К.И. Богданович, уже выделившийся своими геолого-географическими работами в Средней и Центральной Азии (см. гл. 12 и 13), с 1893 по 1895 г. провел геологические исследования вдоль линии Сибирской железной дороги, между 87 и 103° в.д., причем изучил Кузнецкий Алатау, проследил весь северный склон Восточного Саяна от р. Абакан до границы с Китаем (800 км) и Дал первое описание крупного Иркутского (Черемховского) угленосного бассейна. В 1896 г, он возглавил Охотско-Камчатскую экспедицию, один из многих отрядов, занятых поисками золота на территории Сибири; в ее состав в качестве топографа вошел штурман Николай Николаевич Лелякин.

От Николаевска-на-Амуре в конце ноября на собаках экспедиция добралась до озера Орель, а затем на оленях при сильных морозах (до 45°) прошла к устью Уды (январь 1897 г.).

В апреле, поднявшись по нижнему притоку Уды к ее истокам, Богданович и Лелякин обследовали хребет Джугджур на протяжении 100 км, но вынуждены были прервать маршрут из-за наступления дружной весны. Спуск по речке, впадающей в Охотское море, оказался нелегким: они брели по колено в ледяной воде, погружаясь иногда по пояс. В конце июля от устья Уды экспедиция двинулась на северо-восток через многочисленные речки Охотского побережья; в их долинах Богданович обнаружил золото. Он также установил, что у моря параллельно Джугджуру протягивается узкий Прибрежный хребет, отличающийся дикими скалистыми вершинами от расположенных за ним золотоносного хребта и Джугджура с их более мягкими и спокойными формами. Богданович и Лелякин проследили эти горные цепи до Аяна на 225 км. Оттуда пароходом они перешли в Охотск, где разделились. Богданович через вершины речек на нартах вернулся в Аян в январе 1898 г., часть пути проделав на лодках вдоль побережья; результат — изучение почти всего Джугджура (550 км). Лелякин на крейсере «Забияка» прибыл к Тауйской губе, описал и точно закартировал ее восточную часть — залив Одян и закрывающий его с юга выступ материка: на карте Лелякина впервые появляется название «полуостров Кони». Затем он прошел далее к востоку и нанес на карту небольшой залив Забияка, а у 155° в.д. описал выступ материка, позже названный п-овом Пьягина. (Грубые очертания п-овов Кони и Пьягина, а также залива Одян уже имелись на карте 1849 г.; по съемке Лелякина они получили современные контуры.)

Богданович, закончив работы на западном побережье Охотского моря, на «Забияке» перешел к Камчатке, в устье р. Тигиль, для изучения Срединного хребта. Он поднялся к истокам реки и на горе Алией впервые. обнаружил ледники висячего типа. Пройдя около-250 км гребнем хребта на юго-запад до истоков р. Облуковины, Богданович открыл потухший вулкан Хангар (2000 м) и дважды перевалил Срединный хребет на севере (близ 57°30' с.ш.). Спустившись на плоту по р. Камчатке до устья, он закончил работы к августу 1898 г. По материалам экспедиции Богданович и Лелякин в 1901 г. составили карту побережья Охотского моря от устья Амура до Охотска.

Глава 11.

ТУРКЕСТАН

Муравьев и Эверсман — исследователи Закаспия

Летом 1819 г. офицер Николай Николаевич Муравьев (Муравьев-Карский) во главе военно-исследовательской экспедиции, организованной кавказским наместником А.П. Ермоловым, на корвете перешел из Баку к юго-восточному берегу Каспия и на туркменском челне (выдолбленном древесном стволе) обследовал устье р. Горган. Затем на корвете он достиг Красноводского залива, описал его и обнаружил, что о. Дарджа [48] превратился в полуостров.

В октябре 1819 г. Муравьев совершил на верблюдах путешествие в Хиву с дипломатическим поручением. От Красноводского залива с караваном он прошел на северо-восток через обнаруженные им небольшие возвышенности за 41° с.ш. и увидел (у 55°30' в.д.) уступ плато Капланкыр — отвесный высокий утес с большими трещинами. Муравьев принял его за берег бывшего моря — у него везде одинаковый вид и высота до 43 м над равниной, возвышенная часть степи такая же ровная, как и та, по которой двигался отряд.

Коснувшись котловины Сарыкамыш, Муравьев свернул на юго-восток, в пределы Хивинского ханства. Просидев в городе Хиве полтора месяца под строгим надзором, он получил, наконец, аудиенцию у хана. Ничего не добившись, в начале декабря посольство двинулось в обратный путь через западную часть Заунгузских Каракумов. Добравшись в конце декабря до плато Челюнгкыр, Муравьев по прежнему маршруту вернулся (уже в 1820 г.) к исходному пункту. Результатом посольства было первое — после А. Черкасского — обследование малоизвестных «туркменских» степей и значительное исправление карт этой страны. Муравьев первый сообщил точные данные об Узбое, осмотрев, в частности, его устье.

В 1821 г. Муравьев, руководя Каспийской экспедицией, произвел съемку о. Челекен (теперь — полуостров) и обнаружил там нефть. У северо-восточного берега Красноводской косы он основал первую русскую опорную базу в Туркмении — Вознесенскую крепость; близ нее позднее вырос город Красноводск.

В 1820 г. Э. Эверсман принимал участие в русском посольстве в Бухару. После обследования Мугоджар (см. гл. 7) отряд пересек пески Большие Барсуки, Приаральские Каракумы и через низовья Сырдарьи и пески Кызылкум в середине декабря достиг Бухары. Эверсман дал первую научную характеристику этой пустыни, обследовал в центре ее невысокие горы Букантау и привел доказательства усыхания Аральского моря: многочисленные солончаки, мелкие озера, русла высохших рек [49].

В Бухаре Эверсман, как неофициальное лицо, на каждом шагу подвергался опасности; научные наблюдения и заметки он писал по ночам, тайком, в течение трехмесячного пребывания в городе. Позднее он обработал их для книги (на немецком языке) «Путешествие из Оренбурга в Бухару» (Берлин, 1823 г.). В 1821 г. он с посольством вернулся в Россию.

Через четыре года Эверсман — теперь уже официально в качестве врача — принял участие в Арало-Каспийской военно-топографической экспедиции Федора Федоровича Берга. В декабре 1825 г. от р. Урала отряд двинулся по берегу Каспия на восток. Зима в том году выдалась на редкость суровая и бесснежная, и путешественники очень страдали от холода; пало около 1500 лошадей. Экспедиция пересекла Устюрт по 45-й параллели; вместо «Туманных гор», изображавшихся на прежних картах, Эверсман обнаружил плоскую возвышенность, ограниченную со всех сторон крутыми, обрывистыми берегами, известными под названием чинка; у его подошвы расстилается «низменная степь», которая почти ничем не отличается от голой поверхности Устюрта, изобилующей сухими и мокрыми солонцами.

Экспедиция определила расстояние между заливом Мертвый Култук [50] и Аральским морем в 242 версты. Достигнув Восточного Чинка, протягивающегося вдоль всего западного берега Арала, они прошли до песков Большие Барсуки и выяснили, что берег Устюрта здесь не крут, а чинка нет вовсе. Обратный путь — при 35-градусных морозах — проходил по 46° с.ш. На низменности Эверсман обнаружил небольшие сопки и плоские возвышенности и правильно решил, что некогда они были связаны с Устюртом. Самое ужасное, как он впоследствии заметил, — это постоянный восточный ветер, преследовавший отряд в течение трех месяцев работы в степях. Экспедиция дважды пересекла восточную часть Прикаспийской низменности. Эверсман доказал полную изоляцию Каспийского бассейна от Арала. Он выяснил, что породы, которыми сложено плато Устюрт, всюду горизонтальны, и этим положил конец представлению о связи Уральских гор с Устюртом.