Очерки по истории географических открытий. Географические открытия и исследования нового времени (се - Магидович Иосиф Петрович. Страница 49
По возвращении на Яву он получил повышение — чин прапорщика, составил отчет, дающий хорошее представление о бассейне среднего Барито. В июле 1792 г. X. Хартман пытался проникнуть к истокам одного из восточных притоков Барито и был там убит — населявшие «глубинку» даяки [104] к пришельцам относились резко враждебно.
X. Хартман — единственный исследователь Калимантана XVIII в.: на следующий год после его гибели обстановка на юге острова вынудила компанию не только отказаться от дальнейших планов изучения центральных районов, но и ликвидировать свои дела на острове вообще.
Исследование Японского архипелага
К последней четверти XVIII в. японские власти располагали большим количеством чертежей многочисленных феодальных владений на о-вах Хонсю, Кюсю и Сикоку [105]. Эти картографические материалы, составленные государственными чиновниками по приказам правителей в конце XVI в., середине и конце XVII в., были чрезвычайно детальны, но обладали по крайней мере четырьмя существенными недостатками: они не опирались на астрономические определения координат; каждое владение изображалось на многих — от нескольких дюжин до нескольких сотен — листах; географические объекты имели искаженные очертания; на границах соседних территорий зачастую наблюдались значительные несоответствия.
Кроме чертежей отдельных владений, власти располагали также картами всей страны на одном листе, дающими лишь грубое (эскизное) изображение Японских о-вов. Карты Японии, появлявшиеся за рубежом на протяжении почти всего XVIII в., были не намного лучше, хотя число экспедиций, изучавших побережье дальневосточных морей, все возрастало. Причина, очевидно, заключалась в строгой изоляционистской политике японских правителей, запрещавших иностранцам заниматься съемкой берегов страны.
Во второй половине XVIII в. большую работу по уточнению картографического лика Японии проделал Генсу Нагакубо. Он не занимался съемкой, но, многократно пересекая страну в различных направлениях, проверял и исправлял старые чертежи. Для составления своей карты он использовал малочисленные астрономические наблюдения, выполненные его предшественниками по ряду пунктов.
Итогом его труда явилась опубликованная в 1778 г. мелкомасштабная (1:1,3 млн.) карта, дававшая довольно сносное изображение Японии. Хотя положение и конфигурация горных хребтов и рек, мысов и заливов часто оказывались искаженными в сравнении с чертежами, появившимися ранее, ее точность, как отмечают японские историко-географы, была высокой.
Земля, расположенная к северу от пролива Цугару, заселенная айнами и получившая название остров Йессо (о. Хоккайдо), долгое время оставалась для японцев малознакомой. Достаточно сказать, что к концу XVI в. японские поселения имелись только в юго-западной части Хоккайдо и лишь в 1636 г. посланный властями острова отряд выполнил объезд всего Хоккайдо (протяженность береговой линии более 2 тыс. км) и составил его карту.
В 1785 г. японское правительство, обеспокоенное активностью русских в северной части Тихого океана, организовало довольно крупную экспедицию с задачей исследовать Хоккайдо, Курильские о-ва и о. Сахалин. К Северному Йессо, т. е. Сахалину, японцы проявляли интерес с давних пор. Так, еще в 1636 г. на Южный Сахалин с о. Хоккайдо была направлена экспедиция, но собранные ею материалы не сохранились.
Однако на карте Японии, составленной несколько позже по приказу властей, Сахалин изображен как остров, в южной части которого помещено несколько названий. Такая заинтересованность объяснялась желанием ознакомиться с жизненно важным для японцев каналом так называемой «сантан-торговли»: в итоге посреднического обмена китайские товары из Манчжурии попадали на Сахалин, поступали затем к айнам о. Хоккайдо и достигали, наконец, жителей Северного Хонсю.
Один из отрядов экспедиции завершил съемку всего побережья Хоккайдо, а пять человек, оставшиеся зимовать на северном мысу острова с целью изучения климатических условий этого района, умерли от голода и нехватки теплой одежды. Появление у берегов Хоккайдо русского судна (1792) и дважды (в 1796 и 1797 гг.) британского корвета вынудило японские верховные власти объявить весть остров своим владением и отправить туда инспекционную партию. Один из ее сотрудников впервые исследовал «глубинку» Северо-Западного Хоккайдо: он поднялся по р. Тесио до истоков в хребте Китами, продвинулся затем к югу, на верховья р. Исикари, и спустился по ней до устья.
Токунай на Сахалине
В состав второго отряда экспедиции 1785 г., о которой говорилось выше, в качестве носильщика топографических инструментов вошел сын крестьянина Могами Токунай (подлинная фамилия Такамия), знакомый с основами астрономии и географии, но не имевший опыта полевых работ.
При съемке восточного побережья Хоккайдо к лету 1785 г. он приобрел необходимые навыки и в августе на торговом судне переправился через пролив Лаперуза в поселок, расположенный на западном берегу Сахалина (у 46° с.ш.), близ мыса Крильон, южной оконечности острова. Опираясь на него как на базу, М. Токунай намеревался провести исследования внутренних районов. Когда же выяснилось, что никаких дорог там нет, он изменил план. На нанятой у айнов лодке он впервые проследил 600 км побережья Северного моря (Татарского пролива) до 50°45' с.ш., закончив плавание за 10 дней. Из-за нехватки продуктов пришлось вернуться обратно в поселок. Здесь он пополнил запасы продовольствия, на лодке обследовал все побережье залива Анива и в сентябре вернулся на Хоккайдо, где зимовал.
В начале 1786 г. М. Токунай уже в качестве официального съемщика положил на карту о-ва Итуруп и Уруп Курильской гряды (причем по окончании съемки он овладел айнским языком: его проводником был представитель народности айнов), а в июне вновь прибыл на Сахалин и на пяти лодках со съемкой прошел вдоль западного побережья до 48° с.ш. Далее к северу продвинуться он не решился и, выполнив несколько коротких пеших экскурсий в «глубинку», вернулся на родину. Отчет, составленный М. Токунаем, заинтересовал первого министра Японии, и его автор был вызван для беседы.
В результате М. Токунай получил задание организовать новую экспедицию на Сахалин. Однако некоторое время его преследовали неудачи. В одно из посещений Хоккайдо, где он намечал основать базу, его ограбили, и, чтобы добыть средства к существованию, он работал то дровосеком и разносчиком лекарств, то торговцем табаком и учителем. В другой раз, в 1789 г., по ложному обвинению он просидел какое-то время в тюрьме. В 1792 г. М. Токунай все же попал на Сахалин. Ему удалось проследить западное побережье острова еще на 150 км, до 52° с.ш., а на восточном пройти около 500 км вдоль берега залива Терпения до вершины и открыть лагунное озеро Тарайка (Невское). Снарядившись в небольшом поселке, он впервые поднялся по р. Поронай до верховьев и, перевалив хребет, вышел к западному побережью острова.
Итогом исследовательской деятельности М. Токуная, крупнейшего японского топографа XVIII в., были карты Хоккайдо и Сахалина, составленные в основном им самим и представлявшие значительный шаг вперед по сравнению с имевшимися до него. Японские историки выделяют также его работу «Заметки о Хоккайдо». Однако относительная известность пришла к нему уже после смерти — в конце XIX в.: сведения о Сахалине власти считали секретными и большая часть его материалов осталась неопубликованной.
Глава 15.
ИССЛЕДОВАТЕЛИ ВНУТРЕННИХ ОБЛАСТЕЙ АФРИКИ И МАДАГАСКАРА
Путешественники по Восточной Африке
По материалам португальских разведчиков и иезуитов уже в 80-х гг. XVII в. была составлена карта Эфиопии, и европейцы знали ее лучше любой другой африканской страны, кроме, конечно, средиземноморских. А в конце XVII в. французский врач Шарль Жак Понсе окончательно установил ее связь по Нилу со Средиземным морем (португальцы проникали туда со стороны Красного моря). В 1698 г. Понсе, находясь в Каире, был приглашен в Эфиопию ее больным государем (негусом) Иясу I. Присоединившись в конце мая к иезуитской миссии, Ш. Понсе поднялся по Нилу — с обходом через Нубийскую пустыню порогов выше Асуана — и по Голубому Нилу в феврале 1699 г. добрался до Сеннара (у 13°30' с.ш.), где провел три месяца. Из этого города он проехал на восток к столичному Гондару, лежащему на Эфиопском нагорье к северу от озера Тана. Вылечив негуса, Ш. Понсе отправился в дальнейший путь. Он пересек нагорную Северную Эфиопию от Гондара до порта Массауа на Красном море, куда прибыл в сентябре 1699 г., увязав таким образом свой маршрут с обычным португальским. Через Красное море он вернулся в Нижний Египет, а оттуда во Францию.