Чёрный вдовец (СИ) - Успенская Ирина. Страница 16

Трижды дери ее Баргот, эту политику! Вот как он умудрился так влипнуть, что вместо кроткой сиротки ему досталась в жены наглая аристократка, да еще под завязку полная государственными тайнами?!

Вот будет смеяться призрак четыре раза «пра» дедушки! Внук начинает оправдывать семейный девиз: «Лучше смерть, чем скука».

Когда король, а следом за ним Людвиг и Герман вышли обратно в зал, Людвиг едва не засмеялся сам. Дорогая родня в лице матушки и пигалиц вовсю следовала семейному девизу. Четыре гарпии окружили достояние короны, то есть юную герцогиню Бастельеро, и шипели на нее в четыре голоса, а юная герцогиня отбрехивалась, с трудом удерживая лицо. Бедняжка. Продержаться против матушки и пигалиц три минуты – уже подвиг, а фрау Рина была тут одна… Глянув на хронометр, Людвиг проникся к фрау искренним уважением. Беседа с кузеном заняла почти полчаса, и за эти полчаса фрау все еще не съели!

Вежливо раскланявшись с бароном де Флером и отмахнувшись от мерзкого старикашки Тоттеншмидта, который явно жаждал поделиться возмущением в адрес семейства Бастельеро в целом и фрау Рины в частности, Людвиг строевым шагом направился к жене. Любопытные придворные, обступившие семейную сцену, шарахнулись в стороны, даже пигалицы явственно вздрогнули, одна матушка чихать хотела на разозленного донельзя сына. Или слишком увлеклась, объясняя невестке, какое та ничтожество и как должна быть благодарна, что ее взяли в семью, и каким образом искупить свою вину. Ведь из-за нее расстроился такой великолепный союз!

Фрау Рина тоже не замечала Людвига, сосредоточенная на том, чтобы удержать улыбку и не упасть в обморок от нервного истощения. Судя по восковой бледности и быстрому неглубокому дыханию, до обморока ей оставались секунды.

– Дорогая, – окликнул ее Людвиг и тут же предложил ей руку, опереться. – Матушка, сестры. Рад, что вы уже познакомились с моей прелестной супругой. Прошу прощения, но нам пора.

Фрау Рина заторможенно обернулась к нему, попыталась улыбнуться… Людвиг едва успел поймать ее за талию и прижать к себе. Придворные клуши тут же закудахтали: ах, как неприлично! Эта выскочка позволяет себе невесть что!

Людвиг хмуро зыркнул на них, не успев даже мысленно произнести ругательство, и кудахтанье тут же оборвалось. Зато послышался взвизг, а за ним второй, и тут же что-то упало – или кто-то, Людвигу было все равно, кого и как он проклял. Сами виноваты.

– Людвиг, что ты делаешь? Не смей! – тонко и придушенно воскликнула матушка, мгновенно растеряв весь гонор.

Сестрицы же отступили и попытались стать незаметными, старшая прикрылась веером, младшие покраснели и опустили глаза.

– Поговорим дома, матушка, – бросил Людвиг и, не обращая больше внимания на перепуганную насмерть толпу придворных, повел едва стоящую на ногах супругу прочь.

Баргот люби дорогую матушку, надо же было так довести Рину! У девушки ни капли дара, вообще ни капли! А он, кретин безмозглый, оставил ее одну и не дал ей хотя бы завалящего защитного амулета!

Позади тем временем послышался холодный голос короля:

– Мы недовольны, фрау Бастельеро-Хаас.

– Простите, ваше величество, мой сын не подумал…

– Это вы не подумали. Только ради нашего дорогого брата Людвига мы не велим вам немедленно покинуть столицу.

Кажется, матушка впервые в жизни упала в обморок по-настоящему, – отстраненно подумал Людвиг, покидая зал и подзывая ближайшего лакея:

– Медика и горячего шоколада, быстро.

Лакей унесся, а Людвиг подхватил Рину на руки. Она удивленно вздохнула и обвила его шею рукой. Холодной и слабой. Барготовы подштанники, какой же он кретин!

– Все будет хорошо, фрау, – шепнул он и отнес ее к диванчику в оконной нише.

– Спасибо, – она даже попыталась улыбнуться, когда он усаживал ее на диванчик.

– Не стоит благодарности. – Людвиг сел рядом, не отпуская ее руки: целительского дара в нем не было ни на грош, но так он хотя бы чувствовал ее состояние. Насколько она близка к смерти, если быть точнее. И пока, слава всем богам, умирать она не собиралась. – Я виноват, фрау. Нельзя было оставлять вас одну. Я сегодня же закажу для вас защитные амулеты, и больше никто…

Людвиг осекся. Не мог он вслух сказать: вас не проклянет. Все же матушка. Которая не подумала, а может быть и наоборот – очень даже подумала и рискнула. Пусть в ней от семейного дара Бастельеро сущая кроха, но чтобы проклясть беззащитную иностранку, вполне достаточно. А для иномирянки ее проклятие могло бы стать смертельным.

М-да. Не повезло матушке, король разозлился всерьез. И поделом. Матушка совсем заигралась в свой погорелый театр!

Буквально через полминуты прибежал лейб-медик. Пощупал фрау Рине пульс, заглянул в глаза и покачал головой:

– Переутомление, нервное истощение. Ваша, э…

– Супруга, герр Мессер.

– Ваша супруга нуждается в покое, свежем воздухе, укрепляющих средствах и наблюдении врача… о, шоколад! То, что сейчас нужно. Пока вы не обеспечите герцогиню защитой, ей не стоит появляться в свете. Проклятие…

Лейб-медика прервал звук открывшейся двери и топот каблучков. Четырех пар.

Мимо прошествовали маменька в сопровождении пигалиц. Оскорбленные в лучших чувствах, но не сломленные – если верить гордо задранным носам и презрительному не-смотрению на Людвига.

Ничто не меняется под звездами.

– Не подействовало, – кивнул Людвиг лейб-медику. Матушку и сестер он тоже проигнорировал, а Рине и вовсе было не до них.

– Ваша светлость видит сам, атипичная реакция.

– Вижу. Прошу вас, сегодня вечером навестите фрау в нашем городском доме.

– Разумеется, ваша светлость.

Лейб-медик откланялся, и Людвиг легко сжал руку бледной Рины.

– Герр Мессер прекрасный доктор и сильный светлый маг. Ему можно доверять. А пока выпейте шоколад.

– Надо поднять уровень глюкозы в крови? – спросила она, отпив из чашки. – Не думала, что глюкоза помогает от проклятий.

Людвиг невольно улыбнулся. Вот что значит девушка из другого мира и другой культуры: вместо того, чтобы жаловаться и требовать защитить ее, интересуется физиологией магии. Действительно, дочь ученого. Пожалуй, это намного интереснее, чем кроткая и смиренная сиротинушка. Может быть даже удобнее, она точно не склонна визжать и падать в обморок от всякой ерунды.

– Проклятие на вас не подействовало, но вы потеряли очень много энергии. Обычно это работает иначе.

– Только не надо меня препарировать во благо науки, пожалуйста.

– Не буду, и герру Мессеру не позволю. Обещаю.

– Я вам верю, Людвиг, – на этот раз ее улыбка была куда живее. – У вас тоже непростые отношения с учеными мужами, не так ли? – она легонько провела пальцем в перчатке по его щеке.

Людвиг не сразу понял, о чем это она. И только услышав тихий шелест чешуи, удивился: она настолько уравновешенна? Или настолько дочь ученого?

– Вы не боитесь, фрау Рина.

– Я слишком устала бояться и удивляться. К тому же, не вижу смысла падать в обморок. Вы представили меня королю, а значит, вряд ли собираетесь сегодня же ночью принести в жертву Ктулху. Ну, я на это надеюсь.

– Ктулху?..

– Это такое страшное зубастое божество, – слабо улыбнулась супруга. – Выдуманное. Я читала про него в детстве, и потом мне долго снились кошмары. Теперь вот…

– Кузен прав, мне досталось сокровище. – Людвиг поцеловал ей руку и поймал себя на том, что, во-первых, у них неожиданного много общего, а во-вторых, насчет сокровища он не соврал. – Если вам лучше, то не стоит тут задерживаться.

Рина едва заметно передернула плечами и согласилась, что задерживаться не стоит.

Дворец они покинули без приключений, если не считать перепуганных чешуйчатым герцогом лакеев и слегка заикающегося шофера, подавшего мобиль к подъезду. Людвиг в утешение дал ему золотой.

– Это от нервов, да? – во взгляде фрау Рины было любопытство и немножко сочувствия. – Тоже атипичная реакция?

Как ни странно, Людвига это не разозлило, а наоборот, успокоило. Хотя обычно от сочувственных ахов ему хотелось убивать.