Чёрный вдовец (СИ) - Успенская Ирина. Страница 9

Собака мохнатая приоткрыла синий глаз, искоса глянула на Ринку – и мягко спрыгнула на переднее сиденье, как будто всю жизнь разъезжала в антикварных автомобилях. Людвиг же снял плащ, бросил на заднее сиденье и уселся в машину. Кошка тут же залезла к нему на колени.

– Успеваем на малый утренний прием в королевском дворце. Прекрасно.

Малый… что?! Нет, не может быть. Ей послышалось.

– Садитесь, Рина. – Людвиг передвинул рычажок на приборной панели (совершенно не похожей на современные), и правая дверца открылась.

Ринка еле сдержалась, чтобы не потрясти головой, так автоматические двери не сочетались с дизайном начала двадцатого века. И нет, она не будет прямо сейчас выяснять, магия это или техника.

– Красивый мобиль, – улыбнулась она, садясь рядом с Людвигом и машинально пытаясь нашарить ремень безопасности. – Мощный, грозный и мрачный. Индивидуальный проект?

Людвиг снова поднял бровь:

– А у вас мобили штампуют на фабриках?

– Разумеется. У нас все штампуют на фабриках. А где ремень безопасности?

Людвиг непонятно покачал головой:

– Понятия не имею, о чем вы.

Вместо ключа зажигания тоже был рычажок. Людвиг повернул его, и машина, заурчав, плавно тронулась с места. Ринка наблюдала за ним искоса: бабуля говорила, что по тому, как мужчина водит, можно определить характер. Что ж, если верить бабуле и своим глазам, то характер у его светлости должен быть легким, павлиньим и… крайне осторожным. Потому что мобиль полз со скоростью не более тридцати пяти километров в час.

Хотя нет, она не права. Его светлость – тот еще рисковый парень. По сравнению с конными колясками – сумасшедшая скорость. Вон, с какой завистью провожает взглядами мобиль стайка мальчишек.

Ринка невольно улыбнулась, вспомнив, как гоняла с подружками на квадроциклах. Давно, в прошлой жизни. Когда она была безумно влюблена в музыку, скорость и Влада, впереди ее ждало исключительно счастье…

Смахнув Ктулху знает откуда взявшуюся слезинку, Ринка вернула на лицо улыбку и принялась рассматривать город.

Чисто, аккуратно, дома в три-четыре этажа, с балкончиками-эркерами-колоннами и прочими финтифлюшками, на окнах цветы, вдоль тротуаров фигурно стриженные деревья с листвой самых неожиданных цветов (особенно Ринку порадовал сиреневый с серебристым отливом сдвоенный куб). И чем дальше, тем больше магазинчиков, ресторанчиков и прочей буржуйской прелести. На дорогах в основном коляски, мобилей всего ничего – навстречу попалось не больше пары десятков, такого же музейного вида. Кстати, ехали они в самом деле куда медленнее, чем мобиль его светлости.

Пожалуй, если бы не два солнца (она помнила про погодный шар, но отличить его пока не могла) и фантастическая растительность, все это можно было бы принять за какой-нибудь Лейпциг.

Но – нет. Она в другом мире, замужем за чудовищем и, быть может, на пороге мировой войны, если политические события в этом мире похожи на наши. Что с ее везением нормально. Уж что-то, а влипать в истории Ринка умела. Одна ее школьная любовь чего стоила…

Так что, наверное, даже неплохо оказаться настолько далеко от дома (чудовище и войну опустим, это пока не точно). Конечно, папа будет волноваться… ладно, папа с ума сойдет, когда узнает, что она пропала. Петр, наверное, тоже. Вот бы можно было подать им весточку! Соврать, что с ней все хорошо. Конечно, Людвиг сказал, что вернуться невозможно, но… но… Так, не плакать! Держать спину ровно!

Будем считать, что ей выпал шанс начать все сначала.

Она так старалась не всхлипнуть и не дать слезам пролиться, что вздрогнула, когда мобиль остановился, и ей на колени положили белоснежный платок с монограммой.

Машинально утершись, Ринка с ужасом обнаружила на батисте грязно-ржавые разводы. Сжала зубы. Выпрямилась сильнее.

– Благодарю вас, Людвиг.

– Не стоит, Рина. Выпейте.

Ей протянули фляжку, из которой пахло травами и алкоголем. Что ж, в обоих мирах мужчины лечат нервы одним способом. Годным способом.

Глотнув разок, она зажмурилась и замерла, пытаясь восстановить дыхание и привычно анализируя: чабрец, мята, жень-шень, шалфей, что-то неопознаваемое… и градусов пятьдесят. Перегонный аппарат местной цивилизации явно известен.

После второго глотка изящная рука в черной кожаной перчатке отобрала фляжку.

– Достаточно. И не вздумайте рыдать, герцогиня.

Проморгавшись, Рина огляделась.

Мобиль остановился в узком переулке, перед витриной, полной платьев в стиле ампир. Кроме платьев, за стеклом были выставлены туфельки, перчатки, ридикюли и даже шляпки. Над витриной блестела золотом вывеска «Салон мадам Шанталь». Напротив и чуть дальше сияла всеми цветами радуги другая вывеска: «Бутик мадемуазель Рене», а в витрине под ней красовались все те же платья и шляпки, но гораздо более ярких расцветок. Переулок чуть дальше перегораживали три коляски и ярко-красный мобиль, в котором скучал шофер.

Наверное, будь на Ринкином месте любая нормальная девушка, она бы вмиг забыла о слезах и почувствовала себя героиней сказки о Золушке. Наверное, будь Ринка не такой уставшей и офигелой, она бы тоже что-то такое почувствовала, хотя бы интерес. Но вместо этого появилась твердая уверенность в том, что платья – не приз, а первый квест. И начинает она квест с минус сотней очков.

Подавив отчаянное желание выскочить из машины и припустить прочь от нежданного счастья, Ринка хрипло попросила:

– Еще глоток, если вашу светлость не затруднит.

– Непременно, герцогиня, – на сей раз Ринка заметила, как Людвиг выделил голосом ее титул, и даже почувствовала капельку благодарности. – Но потом.

Спорить не хотелось, да и по тону Людвига было ясно, что дело это бесполезное. Правда, Ринка не понимала, чего они ждут… Ровно секунду не понимала. Потому что дверь салона мадам Шанталь распахнулась одновременно с дверью бутика мадемуазель Рене, и к мобилю направились сразу два швейцара. На обоих были ливреи, фуражки и перчатки, только на одном кремовая, а на другом розовая. И улыбки! О, что это были за улыбки! Сияющие, словно они увидели сразу всю свою любимую родню и миллион денег золотом.

Разумеется, друг друга конкуренты не замечали в упор.

«Надеюсь, здесь не принято обниматься, – со страхом подумала Ринка. – Или драться за клиентов».

Людвиг рядом едва слышно хмыкнул, а кошка на его коленях сделала вопросительный «мрр?» и повела ухом.

По счастью, страхи оказались напрасными. Все с той же сияющей улыбкой швейцар в кремовом открыл дверь мобиля для Людвига, а швейцар в розовом для Ринки. И руку подал так, словно перед ним была королева красоты. Вот это дрессура! В родной Москве, явись Ринка в бутик в таком виде, ее бы на порог не пустили. Или облили презрением с ног до головы. Да что там в бутик, на рынке, и то бы сделали морды. И наличие Петра рядом бы их не остановило.

– Рина?.. – едва слышный шепот Людвига вывел ее из ступора, и она поняла, что надо взять его под руку. И морду держать, морду! Она теперь герцогиня, мать вашу Ктулху!

Оба швейцара пропустили Людвига с Ринкой вперед, а Ринке стало до жути любопытно, какой магазин выберет Людвиг? Она даже покосилась на супруга и быстро-быстро отвела взгляд. Чисто на всякий случай: герр некромант выглядел так, словно раздумывает, кого убить первым – розового швейцара или кремового.

Что ж, значит – ближайший, и к ассортименту это не имеет никакого отношения.

Ринка оказалась права. Людвиг свернул к «Салону мадам Шанталь», до которого было на целых пять метров ближе.

– Ваша светлость, какая честь! – кругленькая, напудренная и задрапированная в кремовый шелк мадам Шанталь встретила их у дверей.

– Позаботьтесь о моей супруге, мадам. Нам через пятьдесят минут следует быть во дворце.

– Разумеется, ваша светлость, – не переставая улыбаться, мадам сделала реверанс Людвигу и обратилась к Ринке: – Соблаговолите пройти со мной, ваша светлость.

– Жду вас через полчаса, дорогая, – чопорно сказал Людвиг и спасся бегством.