Наша непостижимая бесконечность (ЛП) - Янг Саманта. Страница 48
— Почему?
— Потому что на сцене я могу быть кем угодно и не бояться, что меня начнут осуждать. — В ее глазах заблестели слезы. — Обычно я стараюсь не переживать. Но вот сегодня переживаю. Сегодня такой день, когда мне хочется быть девушкой, которой так нравится быть собой, что ее не волнует, кто и что о ней думает. Сегодня такой день, когда я вспоминаю о маме, которая любила балы, которая умела быть доброй и любящей, но все-таки была женой моего отца. И если то, что говорят — правда, если она и впрямь смотрит на меня с небес, значит существует огромная вероятность, что она разочаровалась во мне… и никто не может винить меня за переживания о том, что мама могла бы возненавидеть мою настоящую сущность.
С болью в сердце я медленно встала и села с ней рядом. Потом молча — слова были лишними в данный момент — обняла ее и притянула ее голову к себе на плечо. Она уткнулась в меня, и я почувствовала, как мою кожу обожгли горячие слезы.
Я обняла ее покрепче, желая, чтобы сегодняшний день и для нее был другим.
***
Чуть позже я отвела Эль в ее комнату и пошла к себе, до крайности сбитая с толку. Нужно было признаться, хотя бы самой себе, что в начале вечера я была обижена на нее, поскольку не понимала, зачем ей нужна помощь Финна, чтобы сохранять свой секрет.
Они встречались два с половиной года. Если они расстанутся, никто не поспешит сделать автоматический вывод, что она лесбиянка. Теперь, когда все считали, что у них был секс, Эль больше не нуждалась в Финне, чтобы поддерживать свою ложь. Она могла оставаться одинокой до окончания школы, периодически ходя на свидания, чтобы избежать подозрений, и никто не догадался бы, в чем истинная причина.
Это не значило, что мы с Финном немедленно смогли бы быть вместе, но мы бы подвели к этому так, что люди не накинулись бы на нас — особенно при поддержке Эль.
Но она была не в состоянии заглянуть за свой иррациональный страх, и, признаюсь… это начинало меня беспокоить.
Однако увидев ее такой грустной и расстроенной, — впервые с тех пор, как она призналась, что была лесбиянкой, — я уже не могла держаться за свою обиду. То, в чем варилась она, было значительнее моей неуверенности.
Я зашла в свою комнату, готовая упасть на кровать, и резко остановилась, увидев, что на ней спит Финн.
Пока я смотрела на него, раскинувшегося на одеяле, меня заполонило какое-то мощное чувство.
И я впервые позволила себе наконец-то признаться, как оно называлось.
Я была влюблена в Финна Рочестера.
Я люблю его.
У меня защипало в глазах, и я не знала, чем были вызваны эти слезы — счастьем, смятением, страхом или всем сразу. Я скинула туфли и, стараясь не разбудить его, забралась на кровать.
Потом осторожно положила голову ему на грудь, закрыла глаза и стала слушать биение его сердца.
Я решила смириться со своим положением тайной девушки Финна, потому что это было лучше, чем быть совсем без него. И лучше, чем одиночество. А в одном я была уверена точно: рядом с ним я никогда не была одинока.
***
Только начав засыпать, я почувствовала, что он крепко обнял меня, а его губы коснулись моего уха.
— Не оставляй меня, — прошептал он. — Никогда. Хорошо?
Я сильнее прижалась к его груди и крепко его обняла.
Глава 18
— Что, нас всего двое? — Я посмотрела на Гейба, сидящего за столом напротив меня.
Мы впервые оказались на обеде только вдвоем. Финн засел в лаборатории, чтобы закончить фотопроект, Джошуа с Брайс в эти дни были по уши влюблены и пропадали, занимаясь… очевидно, друг другом. А у Элоизы была генеральная репетиция перед вечерним спектаклем.
Шарлотта таинственным образом отсутствовала.
Гейб усмехнулся.
— Твоя мечта, Максвелл, осуществилась. Мы наконец-то одни. Ну и что ты теперь будешь делать со мной?
Я сладенько улыбнулась ему.
— Спрошу, что происходит между тобой и Шарлоттой.
Самоуверенность на его лице быстро сменилась неловкостью. Он беспокойно заерзал на стуле и опустил взгляд в тарелку.
— Не понимаю, о чем ты.
Ну да, конечно.
— О том, что на вечеринке в честь помолвки вам с Шарлоттой было очень уютно вдвоем, а на Зимнем балу вы даже не могли смотреть друг на друга. Что происходит?
Гейб оглянулся, словно проверяя, не слышит ли нас кто, потом наклонился через стол и тихо сказал:
— Шарлотта ничего не говорила?
Мое любопытство достигло пика.
— Ни слова. А что? Что случилось?
Он нахмурился, глядя в тарелку.
— Тогда и мне не стоит рассказывать.
— Ну уж теперь тебе нельзя промолчать, — возразила я.
— Если я скажу тебе… в смысле… черт. — Он потер рукой голову.
— Гейб.
— Максвелл, я могу доверять тебе?
— Конечно.
В ответ он поднялся, пересел на стул рядом со мной, и я, сгорая от нетерпения, повернулась к нему.
— Я никому об этом не говорил…
Тут он снова умолк, и я стукнула его по плечу.
— Неизвестность убивает меня.
— Ладно. — Он опять огляделся по сторонам, а затем посмотрел мне прямо в глаза и что-то неразборчиво пробормотал.
— Что?
Он снова что-то пробормотал.
— Гейб, просто скажи уже.
— Мы с Шарлоттой переспали, — прошипел он.
Моя челюсть буквально ударилась об пол.
— О нет.
— О да. — Вид у него стал жутко несчастным, и внезапно я начала понимать, что происходит.
— Ты бросил ее? — Я гневно уставилась на него, представив, как, должно быть, страдает Шарлотта. Она отдала ему свою девственность только затем, чтобы он отверг ее.
— Мы не были вместе, чтобы я мог ее бросить. Это просто случилось и все. И теперь между нами происходит какая-то странная хрень.
— Насколько странная?
— Шарлотта хочет встречаться со мной. — Он произнес слово «встречаться» так, словно оно значило что-то грязное.
Я начала закипать.
— А что в этом плохого?
— Да ладно тебе, Индия. Ты же знаешь, я не встречаюсь. Как только я добиваюсь девушку, мне сразу становится скучно.
Мне захотелось врезать ему. Гейб поднял руки — видимо, прочитал мои мысли.
— Слушай, я не полный засранец, окей? Просто… на вечеринке она заигрывала со мной, и меня слегка занесло. На следующий день она пришла ко мне домой, чтобы позаниматься, и буквально набросилась на меня.
— Так отказал бы ей, раз она тебе не нужна. — Мне очень, очень хотелось двинуть ему.
Он сердито уставился на меня.
— Я не хотел ей отказывать.
Интересненько.
— То есть… она тебе нравится?
— Это же Шарлотта. Конечно, она мне нравится. Она одна из моих самых близких друзей. В этом-то и проблема. Если мы станем встречаться, а после расстанемся, то я потеряю друга.
Мало-помалу я начала остывать.
— Можно спросить тебя?
Он кивнул.
— Ты сказал, что теряешь к девушке интерес, как только с ней переспишь. Значит ли это, что ты не хочешь еще раз переспать с Шарлоттой?
Губы Гейба сжались. Таким серьезным я его никогда не видела.
— Гейб.
Он бросил на меня измученный взгляд.
— Я не могу перестать о ней думать.
В моей груди стала зарождаться надежда на то, что у моих друзей все наладится.
— Так в чем проблема? Дай себе и ей шанс.
— Нет. — Он решительно покачал головой. — Я не встречаюсь. Бойфренд из меня никакой, и все закончится тем, что я причиню ей боль. Поэтому нет.
Я не совсем понимала его логику, но по упрямому выражению его лица видела, что он на самом деле так думает.
— Значит, ты спокойно отнесешься к ее свиданиям с другими парнями?
— В смысле? Она с кем-то встречается? Что тебе известно?
Ну что за болван. Я поморщилась.