Наша непостижимая бесконечность (ЛП) - Янг Саманта. Страница 53

Много приглашенных гостей-мужчин открыто завидовали ему.

Женщины же открыто завидовали невесте. Мне стало интересно, сколько из них считали ее узурпаторшей, а сколько искренне желали принять. Я знала, что Хейли уже с кем-то из них подружилась, но, полагаю, я переживала за нее, в чем теперь могла честно признаться.

Уж лучше переживать о Хейли, чем о своих отношениях с Финном.

— Это же должен быть счастливый день, — поддразнила меня Элоиза, увидев мрачное выражение моего лица.

— Ты счастлива?

— Мой отец счастлив. — Она пожала плечами. — И если он смог простить Хейли, и, боже, если ее смогла простить ты, то я и подавно должна.

Последние двадцать четыре часа были, мягко говоря, эмоционально выматывающими. Элоиза противостояла отцу, а Хейли не солгала — она действительно рассказала ему правду. Поговорив по душам с дочерью, Тео пришел ко мне.

— Теперь я понимаю, — сказал он. Его глаза были полны сочувствия, в которое я уже начинала верить. — Хейли совершила огромную ошибку, и я в жизни не стану принуждать тебя навести с ней мосты. Но могу сказать тебе вот что: я правда верю, что она глубоко раскаивается, и я правда верю, что она любит тебя.

— Я постараюсь… навести с ней мосты. Но не могу ничего обещать.

— Индия, то, что ты постараешься, уже потрясающе. — Он подвинулся ближе ко мне. — Я хочу рассказать тебе кое-что, в чем Хейли призналась мне, хотя осознавала, что это может стоить ей… меня.

Мое сердце быстро забилось, но я кивнула, показывая, чтобы он продолжал.

— Твоя мама любит меня, я это знаю, но она выбрала меня еще и потому, что стремилась… и стремится сейчас… искупить свою вину перед тобой.

— Не понимаю.

— Я могу дать тебе возможности, которых у тебя не было прежде.

Внезапно я вспомнила слова Хейли, которые она сказала мне, когда мы только прибыли сюда.

«Ничего лучше с нами еще не случалось. Знаю, ты мне не веришь, но Тео хороший человек, и он сможет о нас позаботиться. Здесь никто не причинит нам вреда».

Тогда я поняла.

— Твои деньги.

Он выглядел так, будто ему стало неловко, однако кивнул.

— В том числе.

— И тебя это устраивает?

— Я ведь отец, — сказал он. — Я бы сделал все, что угодно, чтобы защитить свою дочь.

— То есть… она выходит за тебя замуж, чтобы защитить меня?

— И да, и нет. Это сложно.

Я нахмурилась. Как бы замечательно ни было думать, что моя мать приняла такое серьезное решение, преследуя мои интересы, мне не хотелось становиться причиной чьего-то несчастья.

— Я не хочу, чтобы она использовала тебя ради меня.

Тео улыбнулся.

— Расценю это как признак того, что твое отношение ко мне потеплело. Однако твоя мама не использует меня. Она делает это ради всех нас. Она любит меня. Я люблю ее. Она любит тебя.

Вот так мы с Эль наблюдали, как они дают клятвы перед кучей малознакомого мне народа и двумя людьми, которых, думаю, я знала лучше, чем кто-либо другой.

Эль и Финн присутствовали на свадьбе как пара, и уж не знаю, из-за чего — наверное, на них подействовали флюиды новобрачных, — но они разыгрывали счастливую пару лучше, чем когда бы то ни было.

Финн был шафером, поэтому шел по проходу с Элоизой, в то время как рядом со мной шел какой-то кузен Эль. Последние два часа я наблюдала за тем, как двое моих лучших друзей смеются, притрагиваются друг к другу и даже целуются для фото, и чувствовала себя дальше от них, чем когда-либо раньше.

Это убивало меня, ведь всего день назад я чувствовала такую близость с Финном.

Но правда заключалась в том, что это была не их вина. Просто так получилось. Люди, знавшие их много лет (в том числе чертов фотограф), заставляли их притворяться влюбленными. Тот факт, что они были лучшими друзьями, лишь все упрощал для них. Они были вдвоем, и у нас не было времени, чтобы, как обычно, пообщаться втроем.

Я осталась за бортом.

Все тосты были произнесены, ужин сервирован, и теперь гости либо сидели за столами, болтая, либо танцевали, либо просто тусовались по периметру танцплощадки.

Я сидела за столом со своими друзьями. Не хватало только Шарлотты, потому что кузен Эль пригласил ее потанцевать.

Поскольку Гейб и пальцем не пошевелил, чтобы исправить их отношения, между ними до сих пор сохранялось ощутимое напряжение. Пока она кружилась в объятьях студента, Гейб смотрел на них с такой злостью, что можно было лишь удивляться, как огонь в его взгляде их не поджег.

— Ну все, с меня хватит, — в конце концов рявкнул он, оттолкнув стул от стола и бросив салфетку на тарелку.

Мы все в замешательстве смотрели, как он решительно уставился на танцующих. Судя по его лицу, он был готов рвануться туда, но музыка закончилась, и Шарлотта отошла от своего партнера по танцам.

— О, к черту.

Гейб, обойдя стол, пошел к ней, и ее красивые глаза округлились. Шарлотта резко остановилась возле своего стула.

— Что за…

— Шарлотта… — Гейб взял ее за изящные плечи своими большими руками и склонился к ней. — Давай перестанем загоняться, ладно?

Она сморщила носик.

— Загоняться?

— Да. Загоняться. Я соскучился по тебе. Типа как… сильно. Не только как по своему другу. И по всему остальному тоже. — И он с мальчишеской улыбкой добавил: — Ужасно.

В уголках ее губ начала зарождаться улыбка.

— Что ты пытаешься сказать?

— Я хочу быть с тобой. — Он взглянул на нас, осознав, что мы все внимательно наблюдаем за ними. Как и люди, сидящие за соседним столом. Он выпрямился, обнял Шарлотту за плечи и притянул ее к своему боку. — Все верно, — сказал он нам, раздуваясь от гордости. — Мы с Шарлоттой вместе. — Он посмотрел на нее. — Ты ведь по-прежнему хочешь, чтобы мы были вместе?

Она захихикала.

— Да.

В ответ он широко улыбнулся ей. А затем поцеловал. Глубоким, смущающе долгим поцелуем, от которого Джошуа взвыл, а парень за соседним столом крикнул: «Уединитесь!»

Я была счастлива за своих друзей.

Честное слово.

Но публичное признание Гейба только ухудшило мои и без того не слишком хорошие чувства относительно секретных отношений с Финном.

Мы с Эль обменялись улыбками. Я изо всех сил старалась скрыть свою боль, но мои старания наверняка не увенчались успехом. К счастью, у Эль не было времени, чтобы спрашивать о причинах моей печальной улыбки, потому что Брайс начала психовать.

— Что, черт побери, я пропустила? — Она злобно глазела на нас. — И почему никто из вас не удивлен такому повороту событий? — Она ткнула пальцем в Шарлотту с Гейбом.

Эль с Шарлоттой начали успокаивать Брайс, но я больше не обращала на них внимания.

Может, сказалась тяжесть последних нескольких дней, а может, моим ранам требовалось время, чтобы затянуться, и пока этого не случилось, я была гиперчувствительной, но на меня мощной волной накатили все те сомнения относительно того, ради чего мы с Финном храним наши отношения в тайне.

Открой глаза, отребье.

Я зажмурилась, отгораживаясь от воспоминаний, а когда вновь открыла глаза, то уткнулась взглядом в отца Финна, шедшего через зал.

Мой сын не станет встречаться с отребьем.

Я почувствовала, как мои глаза закололо, а сердце заколотилось. Я отвела взгляд от мистера Рочестера и уперлась им в Джаспера Олифанта, который был приглашен вместе с родителями.

Думаешь, я бы стал принуждать ничтожество вроде нее?

Я оттолкнулась от стола, словно это могло помочь заглушить их слова.

— Индия? — Эль обеспокоенно взглянула на меня.

— Ты в порядке? — тихо спросил Финн.

— Да. Просто нужно воспользоваться уборной.

Я выбежала из зала, но вместо того, чтобы направиться в переполненную комнату отдыха, пошла вглубь территории, пока не нашла большую безлюдную оранжерею. Внутри было патио со столами и стульями, составленными один на другой — зимой летняя мебель хранилась внутри. Я аккуратно опустила стул на пол и, сев, наконец-то расслабилась. Здесь было так тихо, что я слышала свои мысли.