Последний выход (СИ) - Лобин Александр. Страница 15

— Вот-вот! — подтвердил консультант. Именно, что — по мозгам. Есть такая книга старая, про сумасшедший дом, там больных электричеством лечили…

— Ну знаю я эту книгу, «Кукушкино гнездо» называется, гони дальше, ботаник — поторопил я его.

— От ботаника и слышу! — огрызнулся ученый. — И называется она намного длиннее!

— Профессор, давайте и вправду, ближе к телу. Вам что-то об этом известно, или просто лежать невмоготу? — поддержал меня Дикобраз.

— А откуда вам собственно известно, что я именно профессор?

— А откуда вам известно, что он именно Ботаник?!

— Господа, давайте посерьезнее — попросил Оператор. — Или мы ссоримся, чтобы не думать о заваленной двери? Так что будьте добры, Олег Васильевич, говорите что вы там хотели — народ имеет право знать…

— У меня нет полной уверенности — сварливо отозвался тот.

— Давайте предположения, только поскорее…

— Ну если коротко… Заметили, что вчера вечером и ночью ощущения были какие-то странные: озноб, звон в ушах….

— Было, было. — Оживился солдат, до этого лежавший совершенно молча. — Витек… ну сержант наш… говорил, что это контролер рядом бродит…

— Ошибся ваш сержант. Хотя психотропные эффекты действительно имели место, но…

— Давайте лучше я все объясню — сказал Оператор. — Значит так: вчера эти умники внепланово решили испытать новый орбитальный сканер для исследования центра Зоны. А конкретно — пытались направленным лучом нашарить в Саркофаге Монолит. Эту идею вторую неделю обсуждают все СМИ. Надо полагать, что вчерашний фестиваль мутантов и особо резкий Выброс — прямое следствие этого эксперимента.

— Так это что — наши пацаны из-за яйцеголовых тут полегли?! — Левченко вскочил на ноги двинулся к профессору сжав кулаки.

Я из лежачего положения подсечкой сбил его на пол и навалился сверху, вынимая на всякий случай, пистолет из его кобуры.

— Вообще-то, это был проект Международного института аномальных явлений, причем наша секция как раз выступала против. — обиженно отозвался профессор. — И кстати, ракетам нас угостил ваш штаб, а вовсе не наш научный Центр!

Солдат подо мной перестал вырываться и я его отпустил. Он медленно отполз на свое лежачее место — между прочим, прежде здесь спал Селезень — и впал в прострацию, даже слезы, текущие по щекам, не утирал. Вояки в таких, не предусмотренных уставом, ситуациях вообще ломаются легко, это я давно заметил.

— Удачно как совпало. — Задумчиво сказал Дикобраз, когда этот инцидент рассосался. — Зона выдала очередной катаклизм, а в Темной Долине полностью погибло крупное армейское соединение включающее военнослужащих НАТО, а также сотрудник Научного Центра и начинающий, но уже известный режиссер-документальщик. Боюсь, профессор, что с изменением статуса Зоны ООН придется слегка повременить…

— Думаете, нас не отроют? — Спокойно спросил уже зачисленный в погибшие известный, как выяснилось, режиссер.

— Опасаюсь. Ну прилетит через пару часов ваша Клара, снимет растерзанные трупы солдат, воронки и что? Они, конечно, покопаются в развалинах, но вряд ли смогут много сделать — здесь экскаваторов нет…

— Тут вроде бы есть какой-то выход. — Неуверенно заметил оператор. — Я видел там дальше дверь…

Вот так сбылась моя мечта пробраться поближе к Лаборатории. С чужим дробовиком и без брони, зато в слишком приличной компании…

Съестного в подвале почти не осталось. Правильно — Глыба, увлекшись погоней за мной, к Сидору за провиантом никого не посылал, а НЗ подъели солдаты. Оставались совершеннейшие пустяки типа сухих макарон и томатного соуса к ним — даже галеты все сгрызли подчистую… Воды, кстати, тоже оказалось маловато в емкости фильтра плескалось всего литров пять-шесть. Самыми богатыми оказались оба Олега, в их рюкзаках нашлись и саморазогревающиеся консервы, и по банке «энергетика» на нос. Остаточные симптомы типа сухости в горле и дрожания рук уже прошли, слабость прогнал коктейль и позавтракали мы все с завидным аппетитом.

Жалко, что рюкзаки у них были не особо большие… Впрочем, даже будь у нас с собой вся сидоровская кладовка, дождаться спасателей нам была бы не судьба — обе наших вентиляционных шахты завалило наглухо и воздух с каждой минутой делался все более спертым.

Сразу же после еды я начал собираться — не ждать же пока все помрут, от них, пожалуй, дождешься….

Солдаты, слава богу, не успели обыскать наш схрон как следует, а может просто пленились. Облазив все тайники и коробки я нарыл довольно много полезных вещей, из которых самой ценной находкой оказались контейнеры для артефактов и питание к ПНВ. Кроме того, нашлось немного шоколада, сигареты и довольно много спирта, который нам, впрочем, в таком количестве совершенно не требовался.

Глядя на меня, начали сборы и все остальные, причем вопросов никто не задавал — как-то так вышло, что я вдруг оказался главным лидером.

Но перед выходом следовало разобраться еще с одним назревшим вопросом, поэтому я демонстративно оставил рюкзак на виду и направился к заваленному выходу. Народ проводил меня удивленными взглядами, но комментариев опять не последовало.

— Эй, Дикобраз! — позвал я. — подойди-ка на минутку!

Он подошел. Я еще раз навалился на дверь. Она естественно не стронулась с места — как была там щель в ладонь шириной, так и осталась.

— Попробуй ты. — Попросил я его и он послушно навалился плечом.

— И кстати, — спросил я закуривая — ну-ка намекни, брат, на кого ты собственно работаешь?

— Что? — спросил он отодвигаясь от двери.

Я не стал направлять на него ствол — в данной ситуации это было совершенно лишнее, как-никак он был одним из немногих, явно поддержавших меня в конфликте с Глыбой.

— То самое. Хочу узнать, на кого ты работаешь. На разведку? На комендатуру? А может сразу на российскую ФСБ?

— Ботаник, а ты часом лишнего не хлебнул? — Попытался он свести все к шутке.

— Нет. Я совершенно трезво прокачал твою легенду, и вот что выходит: никакой ты не дикобраз! И по Зоне ты ходить можешь, и Выброс переносишь нормально, и не трус ты — это точно… Так объясни мне, какого хрена ты сидел на Кордоне, валял дурака и собирал только информацию о других, а?

— А может я тоже скрываюсь? — улыбнулся он, впервые признавшись, что знает обо мне больше, чем я думаю.

— Если и скрываешься, то не как я! Давай, колись, иначе я никуда и никого не поведу!

— Подохнешь со всеми вместе за компанию?! — удивился он. — Ну ладно уж, раз такое дело… Мне в общем скрывать нечего, могу даже и всем сообщить. Но это не то, что ты думаешь, совершенно не то.

— Хорошо, пошли…

Мы вернулись к остальным. Дикобраз торжественно вышел на середину и начал, шутовски раскланявшись:

— Господа! Я должен сделать важное заявление. Я не сталкер. Я только прикидываюсь им, а на самом деле работаю на Российский гуманитарный научный фонд. Исследую психологические изменения у членов закрытых мужских сообществ, существующих в экстремальных условиях. Теперь доволен? — обратился он ко мне.

— Постойте, постойте… — Оживился профессор. — Это не вы публиковали статьи в нашем «Вестнике» последние два года? Я помнится, сразу подумал, что такие данные можно получить только изнутри так сказать…

— И в «Вестнике», и еще кое-где… — Скромно подтвердил Дикобраз. — Я выиграл сразу два гранта — по коллективной психологии и фольклористике одновременно. Если выберусь отсюда живой — буду докторскую диссертацию писать…

— Интересный метод сбора данных. — Удивился Оператор. — На какие только жертвы не идут настоящие ученые в погоне за докторской надбавкой.

— Ничего особенно ужасного. — Заверил Дикобраз. — В дальние рейды я не ходил, а сталкеры, если не трогать их хабар, люди вполне мирные и общительные. Всю необходимую информацию я получал не выходя с Кордона — как-никак половина бродяг мои крестники, а через Сеть можно многое получить, если знаешь как и с кем поддерживать контакты. В конце-концов, большая часть их рано или поздно возвращается к Сидору, и знаете — изменения в психологии заметны очень хорошо.