Супермен (сборник) - Фолкнер Уильям Катберт. Страница 13

Во время пятого иннинга Бутч Диллон, правый полевой «Гризли», понесся, как ураган, к нашей третьей базе, крича: «Берегись!» и задирая ноги выше головы. Но Конли, не моргнув глазом, вывел Бутча из игры.

По полю Конли бегал довольно резво, но я заметил, что он сильно прихрамывает, когда уходит с поля после конца иннинга и когда возвращается. И еще я видел, как он мочил водой свой гольф. Я сидел недалеко и слышал, что при этом он всасывает сквозь зубы воздух — точь-в-точь как мой сынишка, когда палец порежет. Да, подумал я, нога-то у него болит, но виду он не показывает — парень не хлюпик!

Все шло как по маслу: девятый иннинг — а счет по-прежнему один — ноль! Когда снова настала их очередь подавать, нам нужно было не дать им открыть счет — и только. И мы отхватим кучу денег. У меня уже маячил перед глазами тот чек, что мне выдадут.

Теперь дело было за отбивающим «Гризли», и Невилл, их менеджер, велел Олсону отдохнуть, поставил вместо него Брэднера — и отдал приказ атаковать. Восемь иннингов «Гризли» выжидали и пропускали первый мяч, но Брэднеру было велено лупить по первому же мячу изо всех сил. Брэднер в той серии показывался нечасто, но мы знали, что, когда этот парень берется за биту, нужно смотреть в оба.

— Привет, малыш! Тебя уже выпустили из клетки? — крикнул ему Солли и подал — мяч медленно полетел к внутренней стороне.

Брэднер перехватил биту и сплеча отбил так, что мяч понесся ко мне со скоростью миля в минуту. Я все же сумел двумя пальцами достать мяч, — и он, как белка, юркнул по руке мне на спину. Счетчик, осел косоглазый, засчитал мне нарушение, но я был счастлив, что все-таки поймал этот мяч.

Следующим отбивал Бутч Диллон. Удар у него вышел гадкий, слабенький, мяч едва долетел до первой базы и потому поймать его было очень трудно. Рослый и длинноногий Эдди Пайн кинулся очертя голову за мячом, правый полевой Джо Дуган тоже. Мы все видели, что это мяч Пайна, и орали: «Эдди! Эдди! Но Джо, гордо откинув голову, несся, как локомотив, пока не врезался с разбега в Эдди Пайна. Эдди перекувырнулся в воздухе, Дуган растянулся во всю длину, а мяч, понятно, упал на землю.

Брэднер, стоявший между первой и второй базами на случай, если мяч поймают, быстро добежал до третьей, а Диллон рванулся на вторую. Дуган, конечно, был виноват, что помешал Пайну, но у него было оправдание: на стадионе стоял страшный шум и он нас просто не слышал. Джо вообще малость туповат, есть у него такой недостаток.

Такие полосы невезения делают бейсбол страшно ненадежной штукой. Еще минуту назад даже болельщикам «Гризли» было ясно, что у их команды шансы аховые, а теперь они повскакивали с мест и заплясали, как краснокожие. Минуту назад мы были уверены, что дело в шляпе, а сейчас…

И уж совсем паршиво было то, что из-за выходки Дугана у нас сдали нервы и мы запсиховали. И старине Солли, который уже подшучивал над новым отбивающим «Гризли», тоже было не до смеха. Да, на душе у него было невесело, как и у всех нас, но он считал, что этого ни в коем случае нельзя показывать Шэгу Робсону

Шэг, новый отбивающий, мог прошибить мячом барьер, и мы понимали, что уж он-то вмажет изо всех сил по первому же мячу. И вот Солли подал мяч — на уровне пояса, к внутренней стороне. Мяч летел медленно, и у Шэга вполне хватило времени отступить назад и приготовиться. Шэг рассчитал время и размахнулся так, словно думал, что сейчас умрет, и хотел целиком вложить себя в этот последний удар.

И вот весь Шэг — от кончиков волос до шипов на подошвах — на секунду превратился в смерч и изо всех сил врезал по мячу самым концом биты. Мяч полетел к третьей базе; летел он прямо, как по нитке, и жужжал, как пчела. Я и обернуться не успел, только подумал: «Все, приехали!» — и краем глаза увидел, как Конли выбрасывает руку вверх. Треск биты Шэга и удар мяча о перчатку Конли раздались почти одновременно, словно кто-то два раза подряд хлопнул в ладоши, — и вот Конли уже ползет по траве вслед за мячом. Да, ему это удалось, хоть у него был один шанс из миллиона, одной рукой, не глядя, он остановил летевший, как пуля, мяч!

Брэднер уже бежал к «дому», Диллон был между первой и второй, и шум на трибунах мгновенно стих, будто глушитель сработал: все понимали, что лишь новое чудо поможет Конли остановить Брэднера. Конли рывком приподнялся с травы и, не встав еще на ноги, броском снизу послал мяч дальше.

Дэнни Дейли высоко подпрыгнул, — и в следующую секунду я увидел, что Брэднер уже «дома», а Диллон на второй — и матч был окончен, «Гризли» победили. Да, это было бейсбольное чудо, что Конли поймал тот мяч, но потом он его перебросил — и в результате «Гризли» выиграли третий матч и сравнялись с нами.

Что ж игра кончилась, и все мы были свободны, как пташки; можно было возвращаться в отель. Нам пришлось проталкиваться к выходу сквозь толпу параноиков, которые вопили, что назавтра «Гризли» снова нас взгреют. Наконец я оказался на улице, и Солли Джонс втащил меня в такси. Там уже сидели Джо Дуган и Эдди Пайн. Мы вчетвером чувствовали себя самыми несчастными людьми на свете.

— Ну вот паренек себя и показал, — вздохнул Дуган. — Я так и знал, что рано или поздно… На этих желторотых нельзя положиться в трудную минуту — в Мировой серии от них толку мало. Вот ваш Конли и…

— Да заткнись ты! — рявкнул Пайн. — Да, мы продули из-за того, что он перебросил мяч, но кто виноват, что до этого вообще дошло? Кто чуть не вышиб мне мозги, когда я уже готов был поймать мяч Диллона? Ты-то уж помолчал бы…

— И все равно Конли не должен был перебрасывать тот мяч! — вмешался Солли, — Если б он не потерял голову, то вполне мог бы остановить Брэднера, времени бы хватило. Этот его дурацкий бросок может стоить нам всей серии: теперь-то уж «Гризли» будут стоять насмерть! Ах, черт! Продуть такую игру!

И мы заочно изругали Конли на чем свет стоит, хотя, впрочем, Дугану Эдди Пайн не дал больше и рта открыть. Мы понимали, что это не подарок — снова встречаться с клубом, который два раза подряд вздул нас с таким треском. Нам нужен был козел отпущения, и мы, конечно, выбрали Конли. И вся его хорошая игра была как бы не в счет. Когда по твоей вине проигран матч, то обо всем прочем забывают. Пусть ты девять раз спасал команду, показывал чудеса, но если ты совершил роковую ошибку — все, ты уже сукин сын, и только.

В отеле мы переоделись и собрались в холле. Конли с нами не было, не было и Хаски Мэтьюза, что жил с ним в одном номере. Мы уселись кружком и, надвинув шляпы на лоб, цедили сквозь зубы всякое насчет этого паршивца Конли. Открылся лифт, и оттуда вышел Хаски Мэтьюз. Несколько минут он слушал наш негодующий хор, и на лице у него было странное выражение. Джо Дуган высказывался особенно откровенно, и Мэтьюз вдруг оборвал его резко и зло:

— Говоришь, Конли сдрейфил? Вы-то все, конечно, ребята боевые, вы ни разу не ударили в грязь лицом!.. Не поленитесь, зайдите в наш номер — взгляните, что у этого парня с ногой. А ведь он играл целый день! Сдрейфил!.. Он, конечно, малость упрям, это верно, но я мозги вышибу всякому, кто скажет, что Конли сдрейфил!

Все замолкли: вид у Хаски и впрямь был воинственный.

— Что, его сильно поранили? — спросил Солли Джонс.

— Идите посмотрите, умники! — бросил нам Мэтьюз и направился в бар.

Человек шесть, я в том числе, поднялись наверх. В четыреста двадцать втором, у открытого окна, Эбселом хлопотал над ногой Конли. Старик негр едва не плакал.

— Ну что ж ты молчал?! — причитал Эбселом, — Твоей ногой сразу надо было заняться! Хочешь навсегда остаться калекой? Что скажет мистер Пэттен, когда увидит? Ну почему ты молчал?..

— Почему молчал? — звонким голосом переспросил Конли. — А кого поставить на мое место? Ведь никто бы не смог меня заменить! А если б я показал ногу Пэттену, он бы велел мне уйти с поля, ты же его знаешь! А я не мог уйти! Нужно было терпеть и выложиться до конца. Когда я прыгнул за тем мячом, боль стала адской и все словно кругом пошло. А уж бросать пришлось не глядя я же просто ослеп от боли!