Остров с зеленой травой (СИ) - Симатов Александр Вениаминович. Страница 21

Он уступил Данну место в кресле у монитора. Тот вывел на экран каталог вчерашних фотографий, и они начали их просматривать. Когда они увеличили фотографию одного из сломанных камышей, Данн вдруг воскликнул:

- Я кое-что заметил! Если не возражаете, давайте посмотрим снимки камышей еще раз.

Они начали выводить на экран сломанные камыши, максимально увеличивая каждую фотографию.

- Посмотрите, - переходя от снимка к снимку, комментировал Данн, - головка камыша свисает по ту сторону стебля. И здесь тоже. И у этого камыша то же самое, - Данн вдруг встал с кресла, будто собирался произнести речь. - Я уверен, что центр образования волны находился на острове в том месте, где расположен след.

Фоунтейн посмотрел на Данна, ожидая объяснений. Тот продолжил:

- Важно знать, из какого положения по отношению к следу я фотографировал. Оказавшись на острове, я первым делом пошел в обход следа. Барри шел за мной и рассказывал, что произошло. А я в это время записывал его рассказ на диктофон и щелкал без остановки. Иногда Барри подсказывал, что снимать. Он останавливал меня и предлагал сфотографировать то вмятину, то сломанный камыш.

Фоунтейн начал догадываться, куда клонит Данн.

- А как ты снимал камыши? Они ведь растут вдоль берега. Ты подходил к ним?

- Нет, у меня не было времени. Я поворачивался лицом к озеру, приближал сломанный стебель и фотографировал. И при этом стоял спиной к следу.

- И головки были свешены в противоположную от тебя сторону! - придя в не меньшее возбуждение, чем его молодой коллега, воскликнул Фоунтейн.

Данн как истинный корреспондент-хроникер, находящийся в состоянии новостной лихорадки, уже не мог сдерживать переполнявшие его эмоции. Он заговорил торопливо, захлебываясь словами.

- Посмотрите на любой сломанный камыш. Его головка висит, возможно с небольшим отклонением, за стеблем в сторону от фотографа. Так сломать камыш может только воздушная волна, идущая от фотографа к камышу. А что значит от фотографа к камышу? Я же при этом стоял спиной к следу...

Фоунтейн не выдержал и перебил Данна:

- Это означает, что волна шла от следа к камышу, то есть зародилась над следом.

После их разговора на повышенных тонах стало очень тихо, лишь шумел кондиционер, нагнетая в кабинет прохладный воздух и колебля листья-ракетки разлапистого цветка. Они молчали, глядя друг на друга радостными глазами людей, только что разгадавших вековую тайну.

Позвонила Джоан и напомнила Фоунтейну, что через час у него плановое совещание редакторов отделов.

- Оповестите, пожалуйста, всех, что совещание отменяется. И еще, Джоан, дорогая, - сказал Фоунтейн, но тут же осекся и смутился от своего невольно вырвавшегося обращения. - Принесите нам с Робертом, пожалуйста, кофе.

Джоан удивилась словам шефа, но ничего не сказала.

- Теперь займемся вмятинами, - предложил Фоунтейн. - Может быть, мы что-то упустили.

Они снова припали к монитору.

- Обрати внимание на эту вмятину, она не имеет форму круга, - заметил Фоунтейн. - Ее абрис - это цепочка соединенных между собой дуг разной длины. Посмотри, заканчивается одна дуга - начинается другая, заканчивается одна - начинается другая, - и он провел концом ручки по каждой из дуг.

- Напоминает контур стилизованной ромашки, - сказал Данн. - Только лепестки этой ромашки имеют разный размер.

- Зачем нужна опора с таким контуром в основании? Какой в этом смысл?

И тут Данна вновь осенило. Глаза его загорелись лихорадочным блеском, он вскочил, вдавил очки в переносицу и срывающимся от волнения голосом спросил Фоунтейна:

- Сэр, у вас есть что-нибудь круглое, чем можно оставить след на бумаге?

Фоунтейну показалось, что если сейчас же не дать Данну того, что он просит, его хватит удар. Он достал из стола печать и протянул Данну. Находясь в невероятном возбуждении, Данн вытащил лист бумаги из лотка принтера, поставил на него печать и громко продекларировал:

- Это я прилетел на остров первый раз! - Он шлепнул печатью еще раз, сместив ее относительно первого оттиска, и радостно воскликнул: - А это я прилетел на остров во второй раз!

Потом он поставил еще несколько печатей вокруг первого оттиска с небольшим сдвигом от него, сопровождая каждый оттиск комментарием: "Третий раз, четвертый...", затем обвел фломастером край получившейся фигуры и протянул лист Фоунтейну:

- Посмотрите, окружность этого якобы круга состоит из нескольких соединенных дуг. И вот как эта окружность образовалась.

Данн был в ударе и походил на ученого в момент озарения. Фоунтейн смотрел на него с неподдельным интересом.

- У моего корабля опоры без волнистых краев, - продолжал Данн. - У него цилиндрические опоры правильной формы и прекрасная система навигации. Но я тем не менее не могу каждый раз при приземлении попадать абсолютно точно в прежний, так сказать, оттиск печати, я каждый раз немного промахиваюсь относительно центра первого оттиска. Причем, заметьте, случайным образом. И в итоге получается вот такая картина! - торжественно заключил Данн, указав рукой сначала на экран монитора, затем на лист бумаги.

Он замолчал и рухнул на стул, устав от пережитого эмоционального всплеска.

- Невероятно, - только и смог произнести Фоунтейн; он был восхищен точностью найденной аналогии с печатями и простотой объяснений Данна.

Джоан принесла кофе.

Обращение "дорогая" не выходило у нее из головы. Она не могла понять, что произошло с шефом, и снова и снова возвращалась к этой теме.

"Это обычная оговорка или что-то другое? - размышляла она. - А что могло быть другое? За год, пока он возглавляет редакцию, он ни разу не удосужился поговорить со мной о чем-нибудь, кроме работы. Только постоянно смущает своим оценивающим взглядом. Его ни разу не хватило даже на комплимент. Но сегодня все было очень странно. Зачем ему срочно понадобились почтовые индексы? И потом, Данн. За все время работы в редакции он, кажется, первый раз сидит в этом кабинете. С чего вдруг? Он же пишет заметки в раздел хроники, для чего он мог понадобиться шефу?"

Она обратила внимание на возбужденные лица коллег. "Чем они тут занимались?" - подумала она и, съедаемая любопытством, вышла из кабинета.

После ухода Джоан они пили кофе, каждый думал о своем. Фоунтейн думал о том, что Данн удивительный парень и что в его гипотезе есть какая-то уязвимая деталь. А Данн думал о том, что главный редактор совсем даже не глупый малый, и о том, что произойдет, если НЛО будет найден.

Фоунтейну, наконец, удалось ухватить то, что его смущало в объяснениях Данна.

- Роберт, вот что меня сбивает с толку: а зачем твоему кораблю надо каждый раз стараться попасть в прежний след?

- Вы не поверите, я как раз думал об этом, - засмеялся Данн. - Действительно, разве это так важно? Самое короткое объяснение звучит так: потому что НЛО приземляется в автоматическом режиме.

- Короткое и непонятное, - пошутил Фоунтейн.

- Вот смотрите. Вы прилетели на чужую планету. Где вам приземлиться? Совсем не праздный вопрос, если учесть, что вы не знаете местности. Где болото, где слабый грунт или еще что-нибудь в этом роде. Вам надо найти прочное ровное место. Вы же не хотите провалиться вместе с кораблем в тартарары? Наконец место вами найдено. Вы с осторожностью приземлились в ручном режиме. Все получилось штатно, как говорят специалисты. Спрашивается, зачем вам снова терять время на поиски, если уже найдено опробованное место? Тем более что думать при этом не приходится. Один раз зафиксировали координаты места посадки - и все. Дальше за вас думает бортовая система навигации. А приземлиться в ту же точку для корабля такого класса - детская задачка.

"Какая светлая голова у этого парня", - подумал Фоунтейн и спросил:

- Что, кроме снимков, выложено на нашем сайте?

- Мой полный комментарий. В газете он сильно сокращен. Но наших с вами открытий там нет, - улыбнулся Данн.