Остров с зелёной травой (история одной экспедиции) - Симатов Александр Вениаминович. Страница 8
IV
Нарукавный пульт после легкого щелчка замигал индикатором, на экране высветилось сообщение с маленькой фотографией. Это была Лоа. Сол ждал этого звонка.
– Привет, Сол! Можем поговорить?
– Привет, Лоа! Конечно, можем. Как тебя приняли коллеги? Есть работа?
– Приняли хорошо. Опытные оперативники, славные ребята. Начинаю к ним привыкать. И они ко мне. Работа? Лучше бы ее не было.
– Ну да, вы же у нас скорая помощь. Ты одна?
– Одна. Сиу и Рон уединились у себя, и мне стало грустно. Решила тебе позвонить.
– Так включай скорее дальнюю связь.
Лоа замахала с большого экрана рукой.
– Чем занимаешься? Я тебя не отвлекаю?
– Изучал электронную карту Земли, перечитывал отчеты гуманитариев. Мне предстоит работать с мелкими объектами, а это требует знания многих деталей.
– Интересно, наверное. А у нас одна дежурная скука. Следишь за вами, как за подопытными зверьками, чтобы вели себя хорошо, – пошутила Лоа, – вот и вся работа.
Они замолчали, глядя друг на друга и грустно улыбаясь.
– Сол, я очень соскучилась.
– Я тоже. Потерпи немного. Через три месяца вернемся на Верум и что-нибудь придумаем.
– Это ты через три, а я через четыре, забыл уже?
– Я буду тебя ждать, у меня два месяца реабилитации.
– А что ты можешь придумать? Ты же постоянно в полетах. Столько, сколько летаешь ты, не летает, кажется, никто. Ты собираешься когда-нибудь положить конец своим путешествиям? – осторожно спросила она.
– До тебя не собирался, но теперь задумался над этим.
– Это правда? – Лоа с недоверием всматривалась в лицо Сола, но он был серьезен. Лоа подумала, что, может быть, он действительно решится на этот шаг. Она обрадовалась этому и испугалась одновременно. – Сол, я знаю, как много значит для тебя твоя работа. И все равно я очень рада этому. Вот сейчас сказала и испугалась.
Сол вопросительно посмотрел на Лоа.
– Боюсь спугнуть удачу, – Лоа подперла подбородок кулачками, глаза ее заблестели. – Так сильно этого хочется. Заканчивай летную практику. Разумеется, вместе со мной.
Сол ничего не ответил. Он прекрасно знал, что Лоа хотела остаться вместе с ним на Верум и больше никогда не летать.
– Неужели тебе не надоело пить этот похожий на лекарство тонизирующий напиток? Сколько можно поглощать эти архиполезные питательные смеси? Ты съел всего этого тонны.
– Поверь мне, Лоа, дорогая, я думаю над этим.
– Знаешь, как тебя в ЦОПе зовут за глаза? – спросила Лоа.
– Интересно, как? – без интереса спросил он.
– Одинокий странник.
– Неплохо, – улыбнулся Сол. – Я думал услышать что-нибудь похуже. А такое определение мне даже нравится.
– Тебя все время посылают в одиночные экспедиции. Почему? Ужиться ни с кем не можешь?
– Я сам так захотел. Ты, вероятно, слышала о моих родителях. Было несколько версий. Одна из них – ошибка моего отца. Он был командиром.
– Извини, Сол. Я знаю.
– После этого я решил, что никогда не буду отвечать за чужие жизни – только за свою.
Солу не хотелось продолжать эту тему, и он постарался улыбнуться:
– Но теперь, несмотря на мое прозвище, я уже не одинок, потому что у меня есть моя любимая Лоа.
– А у меня есть ты… Послушай, странник. А почему в экспедиции не посылают оперативников? Я бы тебя защищала.
– Ты моя замечательная серебристая защитница.
Сол смотрел на Лоа и не мог насмотреться. Кожа Лоа на самом деле была бледно-серебристого цвета, присущего уроженцам холодных районов Верум. Трудно было поверить, что эта хрупкая красавица с миндалевидными зелеными глазами и пепельным ежиком на голове могла мгновенно оценить ситуацию и действовать быстро, точно и жестко.
– Конечно, нам с вами нельзя, вы же интеллектуалы, – Лоа сделала вид, что обиделась. – А кто такой оперативник? Знаешь, как про нас зло шутят? Оперативник – это аэронавт, который способен правильно нажать на кнопку «Пуск».
Сол вспомнил рекомендации по поводу точки ввода информации.
– Интеллектуалы у нас – это гуманитарии, а мы так… исполнители их кабинетных фантазий.
– А что тебе предстоит сделать? Опять какое-нибудь насилие во благо неведомой никому планеты?
– Я сделаю все возможное, чтобы никто не пострадал.
Эта тема никогда не оставляла Сола равнодушным. В таких случаях он невольно, не отдавая себе в этом отчета, начинал защищаться, даже если в словах собеседника не было ни капли упрека.
– Извини, Лоа, но ты сама завела этот разговор. Ты что, никогда не применяла оружие? Не хочешь же ты сказать, что от твоих пушек никогда не гибли инопланетяне?
– Мы спасали наши экспедиции.
– По-твоему, наши экспедиции сами инопланетяне в гости приглашают? А мне всегда казалось, что мы прилетаем к ним по собственному желанию, – с горькой иронией сказал Сол. – Так что ваши действия – это лишь следствие выполнения наших планов.
– Прошу тебя, Сол, не ерничай, эта непростая тема. Я тебя ни в коем случае не упрекаю и уж тем более ни в чем не виню. Просто ты потом переживаешь, а я волнуюсь за тебя. Вернешься из экспедиции, и будут тебя выводить из депрессии, пичкать философией необходимости. Из капсулы психологической разгрузки не будешь вылезать. Я же помню, какой ты был в центре реабилитации после полета.
– Примерно так и будет, ты же все знаешь. Давай я тебе лучше что-нибудь интересное о Земле расскажу.
– Расскажи, с удовольствием послушаю.
Сол задержался с ответом, собираясь с мыслями.
– Для Земли утверждены три программы: «Глобальное оружие», «Локальные конфликты» и «Свободное развитие». Изучив земную цивилизацию, гуманитарии решили, что свободное развитие будет сокращать почву для возникновения первых двух проблем. Так что я начну с умеренного принуждения.
– С чего именно?
– С пустяка. Они здесь, на Земле, перемещаются по дорогам на автомобилях. Я не помню, говорил тебе или нет, но мне предстоит работать в стране, которая называется Россия. На дорогах этой страны ежегодно гибнут десятки тысяч землян! Можешь себе это представить?
– Ты шутишь?
– В том-то и дело, что не шучу. У меня нет оснований не верить тому, что удалось выяснить гуманитариям. Они не в состоянии организовать безопасное движение. У них есть правила поведения на дорогах, но они их не соблюдают. В общем, я наведу у них на дорогах порядок.
– Сол, ты никогда не задумывался, правы мы или нет, вмешиваясь в чужую жизнь?
– Во время экспедиций я часто думаю об этом.
Они замолчали.
Затронутая тема время от времени обсуждалась в среде аэронавтов. Уклониться от нее было невозможно. Кто дал им право на экспансию собственного мировоззрения во все пределы Пространства? Достаточно ли того, что они руководствовались исключительно благими намерениями? И могут ли благие намерения оправдать силовые методы?
– Когда мы спасаем планеты от саморазрушения, от кровопролитных столкновений – это одно, – в раздумье сказал Сол. – А если мы им всего лишь подсказываем линию поведения, как в моем случае, например? И где гарантия, что они последуют нашему совету?
Лоа смотрела на Сола с нежностью и тревогой.
– Теперь я знаю, почему у тебя бывают такие грустные глаза. Я помню твои глаза, когда ты сидел на берегу пруда и кормил с рук рыжих птиц. Мне тогда показалось, что ты был где-то очень далеко. Наверное, на одной из своих планет. Ты и сейчас думаешь о какой-нибудь планете?
– Нет, Лоа, сейчас я думаю о нас с тобой.
Лоа вдруг приложила палец к губам и прислушалась.
– Сол, я отключаюсь. Не хочу неприятностей.
– Подожди, как отключаешься? Мы совсем не поговорили.
– Сол, мы рабочий канал занимаем. Нас с тобой точно дисквалифицируют. Что тогда будем делать?
– Будем путешествовать и никогда не разлучаться. Выберем себе домик у теплых озер и заживем. Детей у нас будет пятеро. Как ты на это смотришь?
– С восхищением. Отключаюсь. Извини, милый, – заторопилась она, посматривая себе за спину.