Флиртуя с огнем (ЛП) - Мидер Кейт. Страница 38
Пока он взбирался по лестнице, ситуация из опасной стала совсем дерьмовой: ребенок исчез из окна, очевидно спасаясь от густого черного дыма, который теперь валил через проем.
— Робби! Пожарное отделение, отзовись!
Ничего, кроме отдаленного потрескивания горящей краски. Приближающейся смерти.
Люк забрался в комнату через разбитое окно, проверив сначала пол, чтобы не наступить на ребенка. Но нащупал только длинный твердый предмет, который был телескопом. Видимость была нулевая, воздух настолько горячий, что он почувствовал, как жжет его уши через капюшон Нормекса[4], верный признак того, что он в полном дерьме.
— Робби!
Опустившись на пол, где жар был не таким сильным, Люк начал ползти по-кошачьи, направляясь к двери. В задымленной комнате, где чувства притуплялись, а адреналин боролся с разумом, расстояния всегда казались огромными, даже если помещение было всего восемь квадратных футов (2,5 м кв.).
Из-за толстых перчаток отличить ножку стола от ноги ребенка было трудно. Он схватился за что-то, похожее на чертежный стол. Обжигающий жар в ушах только усиливался с каждым напряженно преодолеваемым футом пола.
Он нащупал край и подтянулся вверх на пару футов. Дверь. Проклятая открытая дверь. Он потянулся и захлопнул ее.
Мгновенно температура упала, видимость улучшилась, воздух стал больше напоминать древесный уголь, а не чернила кальмара. “Иисус, малыш, где же ты, черт побери?” Если ребенок покинул комнату, то это пропащее дело, потому что никто не вытащит его с лестницы живым.
Сначала Люк проверил за дверью, которую только что закрыл. Только новички могли допустить ошибку и проигнорировать что-то. Нет ребенка.
— Робби!
Детей обычно привлекала кровать, так как они думали, что огонь и дым не найдут их там, но не этого. Ни на кровати, ни под ней мальчика не было. Чуть левее....
В яблочко! Нога в кроссовке торчала из приоткрытого шкафа. Потянув одной рукой дверь, Люк вытащил изнутри поникшего ребенка.
— Робби, ты меня слышишь?
Малыш застонал, и сердце Люка, которое и так бешено стучало, чуть не выпрыгнуло из груди от радости и благодарности. Его седьмое спасение, и ни одно еще не было настолько сладким. Проклятье, этот день стал потрясающим.
— Давай, малыш. Пора выбираться отсюда.
————————
[1] Торжественная увертюра «1812 год» — оркестровое произведение Петра Ильича Чайковского в память о победе России в Отечественной войне 1812 года, в исполнении участвуют колокола, в финале предусмотрены пушечные залпы.
[2] “бомбы с вишнями” — рассыпной фейерверк красного цвета .
[3] Хуллиган ― аварийно-спасательный инструмент, изобретенный в 1940 году в США Хью Хуллиганом. Многофункциональный инструмент для работы посредством рычага, в качестве ударного инструмента, для вскрытия, взлома, а также удаления других типов препятствий на пути пожарных и спасателей.
[4] капюшон Нормекса — защитная одежда из огнестойкого материала.
Не смотря на беспокойную ночь и свои сны, наполненные и насыщенные Люком, Кинси уже к половине восьмого приняла душ, побрилась и выпила кофе. Она уже проигнорировала “слишком ранний для бога, но не слишком для мэра” звонок, исходя из того, что это был День Независимости, а также из соображений обязательств, которые их связывали. Только если мэрия загорится, вместе с ним внутри, она захочет об этом узнать. Услышав голосовое сообщение от Эли, в котором он спрашивал, не хочет ли она прийти на барбекю, которое он организовывал для нескольких друзей (подтекст: должно быть, тебе одиноко), она порадовалась, что не ответила на звонок. Было бы тяжело отказать ему лично, а так как Люк уже направлялся сюда, она не хотела строить планы на день.
Примерно как и на все те вещи, которые происходили между ними.
Случайные связи не были в ее стиле. Она начала встречаться с Дэвидом в колледже, но им пришлось расстаться, когда он проходил резидентуру[1] в Нью-Йорке, отношения на расстоянии слишком давят. Если бы им было суждено, они бы снова были вместе. После окончания резидентуры он устроился врачом в Калифорнийский университет в Сан-Франциско (кстати, третье полученное им предложение) и они вернулись прямо к тому, на чем расстались. Но за три года их перерыва, она встречалась с парочкой милых ребят из Сан-Франциско. Адвокат, оказывающий безвозмездные юридические услуги. Парень, управляющий программным стартапом в Силиконовой долине. Ключевое слово — встречалась. Три ужина перед тем, как они переходили ко второй базе, еще два перед тем, как они видели ее белье для особых случаев. Секс с мужчиной, основанный только на животном притяжении, не был чем-то обычным для нее.
Никто даже по ошибке не мог бы сказать, что Кинси и Люк встречались. Это был просто секс.
Кинси пыталась определить источник трепыхания в своем животе. Были ли ее опасения связаны с тем, что это было не стандартным поведением для Кинси и она чувствовала себя немного распутной, или с тем, что хотела, чтобы во всем этом было что-то большее? Люк Алмэйда был мужчиной со множеством лиц: задирой, опорой для семьи, парнем, который платит за обиды, героем. Но в конечном счете, он был мужчиной, который прекрасно умел обращаться с женским телом без всякого GPS. Насколько бы привлекательными ни были все эти грани, ей следовало помнить, вокруг чего все вертелось. Секс. Ни больше, ни меньше.
И все же, что-то не соглашалось с ее здравым, разумным заключением. Что-то грызущее мозг и требующее, чтобы его услышали.
Это были те богом забытые шлепанцы.
После того, как она оттащила Люка Алмэйда от Дэвида на пляже по Северной авеню, и из-за своей фантастической вспыльчивости оказалась в его объятьях, а затем он опустился перед ней на колени в песок, чтобы позаботиться о ее ступнях. И на этом забота не закончилась. Кинси сжала руку, наслаждаясь воспоминаниями, связанными не только с тем, как она сорвалась на своего бывшего. То, что последовало за этим, тронуло ее разбитое сердце. В своей практичной манере, Люк позаботился об ушибленных костяшках, воспользовавшись льдом, а затем и о ее других доведенных от отчаяния потребностях, воспользовавшись пламенем.
За все ее время с Дэвидом, ни разу Кинси не чувствовала, чтобы за ней так ухаживали. Десять лет вместе, расставаясь и встречаясь, планируя жизнь в своих мыслях и идеалах. На протяжении всех их отношений, она не могла вспомнить ни одного момента, который смог бы конкурировать с нежностью Люка Алмэйда, проявленной им вчера.
Да уж, отношения слишком переоценивают. Взрывающие мозг оргазмы с татуированным пожарным были тем, что надо. К счастью, с этим они определились.
Входящий по ФейсТайм[2] на ноутбуке спас ее от дальнейшего самоанализа: без пятнадцати шесть в Сан-Рафаэле и полковник уже на линии. Оставаясь ранней пташкой, ее отец все еще жил так, словно, как в старые добрые времена, находился на базе в Президио[3]. Более известной, как Холодная Война.
— Привет, пап.
— Счастливого Четвертого июля, тыковка.
Она улыбнулась, глядя на его обветренное лицо и услышав нежное обращение. Как бы ей ни нравилось показывать всем, что она — держащая все под контролем и строящая карьеру женщина, ласковое прозвище, произносимое отцом, трогало ее чувства.
— И тебе, пап. Все собираются на пикничное-дефис-животное жертвоприношение?
Отставной армейский врач и полковник Джексон М. Тэйлор IV проводил свои дни, придумывая новые способы приготовления кусков мертвой коровы. Вегетарианство Кинси было источником шуточного конфликта между ними.
Ее отец усмехнулся.
— Коул и Тина придут с девочками. Джакс приведет какую-то вертихвостку, которую встретил в баре.
— Он больше не с Алисон?