Унесенные ветром (СИ) - "Ahe". Страница 25

Зайдя в свою комнату, Джон лишь закинул несколько рубашек в рюкзак и достал заначку в виде пары тысяч фунтов, которых ему будет достаточно на первое время. Взглянув на свой рабочий стол, заваленный медицинскими справочниками и конспектами, он лишь на секунду пожалел о том, что придется покинуть Тринити колледж. Джону нравилось учиться, он любил узнавать что-то новое, да и в целом все давалось ему легко. Он был влюблен в медицину, она была его отдушиной, ведь именно благодаря ей Джон ощущал себя нужным. Однако для учащихся, сравнительно умственно уступавших ему альф, каждая его победа служила поводом для насмешек. Они передразнивали его акцент, придавая голосу несвойственную ему мягкость и почти женскую жеманность. Старались выставить его идиотом, который не заслуживает таких высоких оценок. Джону уже случалось столкнуться с таким отношением, а эти богатенькие мальчики лишь подтверждали, насколько закостенело общество. В их шутках о том, как удалось «недалекому» омеге пройти тест по анатомии и установить рекорд в колледже, получив максимальное количество баллов, не раз прозвучали вполне прозрачные намеки на интимную связь с комиссией и преподавателями, упоминая особые трюки, которые безотказно действовали на альф, забывая одну немаловажную деталь – у Джона уже был партнер. В их мозгах и сознании лишь крепла мысль о том, что их сокурсник получает все просто так, а наличие ссадин и синяков, только подтверждает это. Джон не поддавался на их провокации и не опускался до плебейских драк и выяснений отношений, хотя Себастиан подтрунивал над ним за такое спокойствие.

- Почему ты даже не хочешь проучить их пару раз, просто покопавшись у них в мозгах? – Моран надел очки и завел двигатель Mercedes-Benz CL 65 AMG. – Тебе, как истинной омеге, ничего бы такие фокусы не стоили.

- Неверно, - Джон пристегнулся, - я не могу прочитать чужие мысли, только лишь понять настроение, подлинные эмоции альфы и по возможности изменить их.

- В моем понимании это одно и тоже, - Себастиан внаглую пересек двойную сплошную и перестроился.

- Ты хоть раз не нарушал правила? – недовольно произнес Джон. - Кто дал тебе права?

- Видимо тот же, кто позволил тебе носить оружие, - сострил Моран.

- Государство, - скучающе подтвердил Джон, - может, махнем сразу на полигон? Я давно не стрелял по мишеням, а злость не мешало бы высвободить, иначе боюсь, всажу по паре пуль этим буржуазным выскочкам.

- Джим сказал, что мне не стоит быть к тебе снисходительным. Ты порядком достал наших парней, - Себастиан посмотрел в зеркало заднего вида.

- А меня достали они. – Джон нахмурился. Его изрядно выводили из себя люди, работавшие на Джима и провозгласившие себя «ассистентами», хотя обладатели такой наружности больше тянули на свору рецидивистов, а дорогие марки костюмов вовсе не придавали им шарма, а наоборот ухудшали впечатление.

- Это их работа, - с мрачным видом изрек Себастиан, поняв какую тему вновь хочет затронуть омега.

- Странную профессию они выбрали, - философски сказал Джон.

- Бывшие солдаты, - отчеканил Моран, - тебе не понять.

- Куда уж мне, - Джон посмотрел на водителя и прищурился. - Зачем ты обучаешь меня? Боишься, что из-за настоящей деятельности моего партнера я окажусь легкой мишенью для его врагов?

- Как насчет того, что ты не похож на сопливых омег? – Моран облизнул нижнюю губу и включил дворники. Вновь начал моросить дождь. - Ты никогда не умоляешь и не просишь Джима остановиться. Я ни разу не слышал твоих криков, хотя могу поспорить, то, что он вытворяет с тобой каждую ночь, доставляет адскую боль. – Задумчиво произнес он.

- Такой ответ не принимается. Сомневаюсь, что тобой руководит жалость ко мне, - Джон скрестил руки на груди. Ему было неприятно и одновременно стыдно, что именно Морану приходилось каждое утро приводить его в порядок и помогать обрабатывать свежие раны.

С его приездом в Ирландию сексуальные предпочтения Мориарти кардинально поменяли курс. Джим любил его брать, причинив перед этим как можно больше боли, когда Джон уже был на краю болевого шока. Шлепки альфы были ничто по сравнению с плетью и тем маниакальным блеском в его глазах в момент нанесения ударов.

Джон не привык думать и вспоминать об этом, тем более, какой смысл, если соитие произойдет тем же вечером, а потом на едва стоящих ногах Джон доберется до собственной спальни, нырнет под одеяло и уснет. Скупых слез, истерик и особого сожаления у него никогда не было. Джон Уотсон понимал, что в Ирландии окончательно лишился последних проявлений эмоций. Он теперь был слишком собран и, казалось бы, растерял всё былое дружелюбие. Его потухший взгляд и осунувшееся лицо лишь подтверждали, что того омеги попросту не стало, а мысли о прошлом оставляли неприятный осадок. Джон не любил вспоминать, оправдывая себя тем, что ему достаточно для осмысления событий, происходящих сейчас. Через год-полтора такая жизнь и затянувшаяся черная полоса изрядно доконала его. Джон нуждался в том, чтобы определить смысл своего существования.

С экранов телевизоров и планшетов, доносились сообщения о новых терактах, кадровых перестановках в парламенте и, как следствие, загадочные убийства представителей правящей элиты. Гости Джима упоминали их имена, и Джону была вполне знакома юрисдикция каждой жертвы, которую так удачно устранили. В тот момент, подобно карточному домику, его желание придерживаться правил и всецело доверять своему партнеру – рухнуло. Целью Джона стал сбор компромата на актера Мориарти, в криминальных кругах известного под псевдонимом Ричард Брук.

- Как хочешь, ведь другого «ответа» на твой вопрос у меня нет, - сказал Себастиан после затянувшейся паузы и свернул на автостраду.

- Никак не могу понять, почему ты работаешь на этого психа? – Джон уже давно не скрывал в присутствии Морана своей неприязни к тому, кого нарекла ему в партнеры судьба.

- Я его должник, - коротко ответил полковник.

- У тебя нет семьи, - равнодушно подметил Джон, - кому грозила опасность?

- Такие сведенья тебе ни к чему, - Моран повернул голову и пристально посмотрел на него, - я уважаю Джима.

- Именно поэтому у тебя нет даже партнера? – Джон не знал, зачем он вообще задал этот вопрос, но чем больше проводил времени с телохранителем, тем больше в биографии Себастиана возникало белых пятен.

- Я не чувствую запаха омег, если тебе интересно, - ответил Моран.

- Ни разу в жизни у тебя не было влечения? – удивленно спросил Уотсон.

- Один раз во время службы в одном из горных поселков я учуял запах, но мне пришлось убить этого омегу, иначе он убил бы меня.

- И ты не жалеешь? – на лице Джона при этом ничего не отражалось.

- Если бы я вернулся в прошлое, то непременно сделал бы это снова. - Несколько отстранено прозвучал его ответ.

- Не любишь омег?

- Терплю, но не очень.

- Рад, что мы это выяснили, - Джон улыбнулся, а Моран еще раз подумал о том, что этот парень не так прост, как кажется на первый взгляд.

Мысленно пробежав по списку вещей, необходимых ему, Джон понял, что вроде бы это всё, больше ему ничего не раздобыть, а кабинет Джима как всегда заперт. Ничего не держало его в этом месте. Спустившись вниз и выкинув в ближайшую урну выданную ему денежную карточку и телефон, Джон поймал такси и отправился в дублинский аэропорт. Причин скрывать свой путь у него не было, в конце концов, Джим всегда знал, где его можно будет найти.

Проходя регистрацию, Джон задумался над тем, что произошло в офисном центре. Налетчики были незаметны, но целились метко. Среди всей суматохи Джон на автопилоте выполнял каждое действие. Люди же Джима разъединились и начали прочесывать все здание, насколько успешно - трудно сказать. Единственная мысль, что пришла в голову и стала причиной нападения, показалась Джону абсурдной, но не лишенной логики. Поднимаясь по трапу на борт самолета, он попробовал определить вероятность правильности своих выводов, ведь фактов было мало, а объективно посмотреть на произошедшее не удавалось.