Убийство на канале - Декстер Колин. Страница 21

– О, да!

Но телефон зазвонил снова, и на этот раз библиотекарша подняла трубку, уверенная, что отправила своего последнего клиента с миссией, которая окажется полностью безрезультатной.

Иногда Кристин чувствовала себя немного неспокойно, когда была одна на многолюдной улице; но сейчас она испытывала приятное чувство защищенности, пока шла обратно к Карфаксу рядом с широкоплечей фигурой сержанта Льюиса, возвышавшейся возле и над ней. Городские часы «Большой Том» пробили полдень.

– Не хотите ли выпить что-нибудь… – спросил Льюис.

– Нет… нет, благодарю. Я в принципе не пью много, да и немного… немного рановато, не так ли?

Льюис усмехнулся:

– Ну, это я не часто слышу от шефа! – Он почувствовал себя свободнее. Не умел он вести легкий светский разговор и, несмотря на то, что она выглядела такой приятной молодой дамой, он предпочел бы уже заняться своей работой.

– Он вам нравится, не правда ли? Я имею в виду вашего шефа?

– Он наилучший в нашем деле!

– Так ли? – спросила Кристин тихонько.

– Вы придете вечером?

– Думаю, что да. А вы?

– Если отыщу что-нибудь, а в данный момент это весьма сомнительно!

– Человек не может знать заранее!

Глава двадцать и первая

В конце восьмидесятых годов нашего века, помещения Главного управления городской полиции на Сент-Олдейтс начали капитально ремонтировать и расширять… и работа была все еще в самом разгаре, когда в эту субботу сержант Льюис прошел через главный вход. Органы безопасности упорно старались сохранить свою иерархическую структуру, и дружеские отношения между высшими и низшими чинами всегда оставались дистанцированными. Льюис достаточно хорошо был знаком с суперинтендантом Беллом, еще со времен его работы в Кидлингтоне, и теперь обрадовался, увидев его в здании.

Да, естественно Белл поможет, чем может. Посещение Льюиса было очень своевременным, потому что все углы и закоулки были только что расчищены, и содержимое десятков шкафов и покрытых пылью ящиков недавно вылезло впервые, с тех пор как себя помнит, на белый свет. Приказ Белла в данном вопросе был предельно ясен: если в отношении неких документов возникало малейшее разночтение, стоит ли их хранить – они должны быть сохранены, если нет – они должны быть уничтожены. Но странно то, что сегодня почти все, что было обнаружено, выглядело потенциально ценным для кого-нибудь. В конце концов, была выделена целая комната, в которой сохранившиеся реликвии и документы с самых ранних времен – во всяком случае, с 1850 года и до наших дней – были без разбора сложены в кучи, ожидающие подобающей оценки университетских историков, социологов, криминалистов, местных исторических обществ и авторов. Насколько Беллу было известно, сейчас в комнате находится офицер Райт. Она проводит в самом общем виде предварительную каталогизацию, и если Льюис захочет бросить один взгляд…

Объяснив, что у нее перерыв на обед, офицер Райт, очень приятная 25-летняя брюнетка, продолжила жевать свои сандвичи и надписывать рождественские открытки. Одним взмахом руки она разрешила Льюису доступ в любой угол комнаты, где бы он ни пожелал вести поиски, после чего он вкратце рассказал ей о своей миссии.

– Я целиком ваша, сержант. Или, хотя бы, хотела быть таковой!

Льюис правильно понял, что она имела в виду. Морс дал ему один экземпляр произведения полковника (старая дама оставила в палате несколько копий), но в данный момент Льюис не видел даже малейшей возможности найти какую-либо связь между тем, что случилось в 1860 году и хаотичными кипами коробок, папок, мешков и лежащих между ними выцветших пожелтевших с обтрепавшимися краями документов. Если говорить честно, похоже было, что сортировка началась, так как пять десятков этикеток с написанными на них датами уже красовались на достаточно аккуратной подборке материалов, отделенных от остальных и расставленных в некоем подобии хронологической последовательности. Но напрасно искал Льюис среди них этикетки 1859 и 1860 годов. Стоило ли по-быстрому просмотреть оставшуюся часть?

После нескольких часов упорных и продолжительных поисков, Льюис тихонько присвистнул.

– Нашли что-нибудь?

– Что вы думаете об этом? – спросил Льюис. Он вытащил из ящика от чая побитый и потрескавшийся короб, длинной пятьдесят, шириной тридцать сантиметров и глубиной около двадцати. Небольшой короб, как на него не посмотри, можно было носить без особых усилий благодаря наличию латунной пластинки, длинной около десяти сантиметров в середине его крышки, с красиво оформленной закругленной ручкой, также из латуни. Но то, что сразу произвело впечатление на Льюиса – и наполнило его странным волнением – были выгравированные на пластинке инициалы: «Дж.Д.»! Льюис без особого внимания прочел тоненькую книжонку (точнее без особого интереса, если уж быть откровенными), однако ясно запомнил «два чемодана», которые Джоанна взяла с собой на баржу, и они же самые, как можно предположить, были найдены в каюте после ареста экипажа. До этого момента Льюис имел смутное представление о виде «чемоданов», и для него они выглядели вроде как те, с какими приезжают студенты в оксфордские колледжи. Но он уверенно запомнил, что Джоанна их носила, не так ли? А достаточно потрепанный вид ручки показывал, что этот короб носили, и при том часто. А ведь и имя первого супруга Джоанны начиналось с «Д»!

Офицер Райт подошла и встала на колени возле короба. Две маленькие застежки, по одной с каждой стороны крышки, легко сдвинулись, да и замочек спереди не был заперт, поэтому, подняв крышку, они обнаружили внутри небольшую брезентовую сумку. А на ней поверх зеленой плюшевой накладки имелись вышитые пожелтевшими шерстяными нитками те же инициалы, что и на коробе.

Льюис присвистнул еще раз. Сильнее.

– Можно ли – не можем ли мы?..

Он едва мог сдержать волнение в голосе, и полицейская дама с любопытством смотрела на него в течении несколько секунд, потом легко вытряхнула на пол содержимое сумки: небольшой проржавевший ключ, карманный гребень, металлическая ложка, пять пуговиц от платья, крючок для вязания, пакет иголок, две аккуратные на вид туфельки без каблуков и дамские хлопчатобумажные панталоны с длинными штанинами. Льюис, смущенно и не веря своим глазам, покачал головой. Как-то опасливо он вынул туфли, будто подозревал, что они могут рассыпаться, а после двумя пальцами подхватил панталоны!

– Как вы думаете, мог бы я взять туфли и эти м-м-м?.. – спросил он.

Офицер Райт, развеселившись, посмотрела на него с любопытством.

– Ничего страшного, – добавил Льюис. – Это не для меня.

– Не для вас?

– Для Морса – я работаю с Морсом.

– Полагаю, вы хотите сказать, что с возрастом у него развился фетишизм на дамские панталоны.

– Вы с ним знакомы?

– Хотела бы, чтобы это было так!

– Боюсь, он в больнице…

– Все говорят, что он чрезмерно много пьет!

– Ну, может быть, немного больше, чем нужно.

– Считаете, что хорошо его знаете?

– Никто не знает его лучше меня!

– Вы должны расписаться за них…

– Принесите журнал!

– …и вернуть их.

Льюис ухмыльнулся.

– Боитесь, я их украду? Туфли, в смысле. К сожалению, они мне немного маловаты.

Глава двадцать вторая

В ту же самую субботу, когда сержант Льюис и Кристин Гринэвей жертвовали своим свободным временем ради него, сам Морс почувствовал себя снова хорошо. И он пошел исследовать новые территории, так как после обеда ему сообщили, что он уже может свободно гулять на воле по коридорам. Так в 14:30 он достиг комнаты отдыха – помещения с креслами, цветным телевизором, настольным теннисом, библиотекой и большой кучей журналов. На самом верху этой кучи, как заметил Морс, лежал номер журнала «Кантри Лайф», издания девятилетней давности (должно исполниться девять в августе). Комната была безлюдна и, старательно убедившись, что горизонт чист, Морс поставил одну из трех книг, которые достал из тумбочки, на дно корзины, предназначенной для книжного мусора: «Синий билет» не дал ему ничего кроме конфуза и унижения, и теперь он сразу почувствовал себя пилигримом, освободившимся от мешков с грехами.