Волшебная книга Эндимиона - Скелтон Мэттью. Страница 5

Он покрутил шар большого глобуса, стоявшего возле двери, ему захотелось найти на нем город, в котором он живет, откуда приехал сюда. Этого города там не было, хотя Северная Америка была — похожая на желтовато-зеленое глянцевое пятно с трещинами рек. А где же Великие Озера? А, вот они — где нарисованы вигвамы и одинокие бизоны. Все это так же далеко от действительности, как он сам от своего дома…

Он снова вздохнул.

Интересно, сколько книг в этой библиотеке? Он прошел в следующий зал, где тоже были полки и книги… Книги и полки… Десятки… нет, сотни тысяч, наверное… От пола до потолка и наоборот… Но все равно их намного меньше, чем в другой библиотеке, которая тут же, недалеко от этой. Эта — при колледже святого Иеремии, а та — всего Оксфордского университета и называется Бодлианская, потому что ее основал Томас Бодли четыреста лет назад. В ней сейчас, мама ему говорила, около трех с половиной миллионов книг! Это сколько же веков их все читать нужно?..

Он шел дальше, позволяя себе иногда проводить пальцем по корешкам книг, как по спинным позвонкам огромного живого существа, и вызывая этим появление легких облачков пыли.

Справа была дверь в один из служебных кабинетов с аккуратной дощечкой, на которой значилось: «ПОЛА РИЧАРДС, библиотекарь». За дверью слышались голоса. Блейк остановился, прислушался. Знакомый голос — его матери — становился то тише, то громче. Нет, она не сердилась: просто он у нее такой — властный, настойчивый. Какой, наверное, и должен быть у человека, приглашенного на целых полгода в знаменитую Бодлианскую библиотеку знаменитого Оксфордского университета для научной работы.

В эту поездку мать Блейка взяла с собою двух своих детей — сына и дочь, и, конечно, ей было бы нелегко с ними, если бы не помощь добросердечной миссис Ричардс, ставшей на какое-то время чуть ли не их нянькой…

Блейк снова посмотрел на часы — мама задерживается уже на десять минут дольше, чем обещала. Это на нее не похоже.

Подавив очередной вздох, он отправился в обратный путь по залам библиотеки.

Со стен на него глядели суровые портреты мужчин с острыми бородками, похожих в своих темных одеждах на древних магов. Все они держали в руках раскрытые книги и все указывали пальцем на какую-то страницу, содержащую, видимо, нечто весьма важное для будущих читателей. Жили эти люди, судя по табличкам на рамах, достаточно давно — от трех до пяти веков назад.

Однако, невзирая на то, что этим людям определенно не понравилось бы его вольное обращение с книгами, Блейк снова на пути обратно пересчитывал костяшками пальцев «позвонки» книжных переплетов.

И вдруг остановился. Что такое?

Ему почудилось, что один из томов ответил на его прикосновение! Да, да, будто игривая кошка: тронула — и убрала лапку. Он отдернул руку, словно ужаленный, посмотрел на пальцы: ничего с ними не произошло — все как обычно. Следы пыли остались, но никаких царапин или других повреждений. Он наклонился к книгам на полке — какая же из них подала ему сигнал? Но все были похожи друг на друга — обычные книжки, только старинные, в кожаных переплетах, одинаковые, как солдаты одного полка в строю или на параде… Если бы одна из них только что не сделала попытку… не предложила, чтобы он вынул ее из ряда и взял в руки.

Он в задумчивости прикусил палец и почувствовал привкус крови. Отнял палец от губ, взглянул на него. Ух ты! Тонкая-претонкая полоска крови виднелась на сгибе. Так порезаться можно только бритвенным лезвием. А еще, наверное, тонким и твердым краем бумажного листа.

Будто очнувшись от глубокого и странного сна, он огляделся вокруг, но увидел тот же библиотечный зал в легком мареве горячего послеполуденного солнца. В его лучах кружились пылинки; слышалось негромкое тиканье стенных часов, напоминающее о том, как долго тянется время. Откуда-то с потолка доносились легкие шаги — это, скорей всего, его младшая сестра Дак, тоже не находя себе дела, исследует верхний этаж библиотеки. В общем, вокруг никого.

А, нет… На коврике у окна разлегся и принимает солнечные ванны Мефистофель, здешний котище, черный как сажа, с острыми как иглы когтями. Как всегда, он занят самим собой.

В общем, Блейк, можно считать, был совершенно один. Если забыть о том непонятном и удивительном, что, похоже, притаилось на книжной полке.

Он снова медленно и осторожно провел пальцами по книжным корешкам.

— Блейк! — услышал он сдавленный возглас.

За его спиной стояла мать, она только что вошла в дверь. Как обычно, чтобы застать его делающим что-то не то, что следует с ее точки зрения, и вовремя остановить. Рядом с ней стояла приветливо улыбающаяся миссис Ричардс, библиотекарь.

— Я ведь уже не раз говорила тебе, — продолжала мать, — не прикасайся к этим книгам. Они старинные, очень редкие и с ними надо обращаться весьма бережно… Господи, а это еще что? Немедленно подними и поставь на место! Как ты мог допустить такое? Простите нас, миссис Ричардс.

Блейк с удивлением увидел, что на полу прямо перед ним лежит книга в коричневом кожаном переплете. Одна из этих книг. Но он же не ронял ее, он помнит! Честное слово!

— Извините его, миссис Ричардс, — повторила мать. — Мой сын, к сожалению, не из тех, кого можно назвать прирожденным читателем.

— О, не говорите так, доктор Уинтерс, — любезно возразила миссис Ричардс. — Я сама порой роняю их с полки. — При этих словах она благожелательно подмигнула Блейку. Или ему показалось?

— Подними книгу, — напомнила мать, — и разыщи свою сестру. У меня еще дела. Но долго я не задержусь.

Дверь за ними закрылась.

Знаем твое «недолго», подумал Блейк со вздохом. И где искать сестру? Здесь столько всяких помещений… А миссис Ричардс все-таки славная: громогласная, веселая, любит поговорить о книгах. Не слишком много, но зато интересно.

Для его матери книги — помощники в жизни, в ученье, в работе. Так она, по крайней мере, вдалбливает ему, особенно когда у него не очень ладится со школьными делами. А для миссис Ричардс они что-то вроде любимой игрушки. Да, да. И не простой игрушки, а волшебной, чудодейственной. В которой все удивительно: буквы, слова, даже зазубрины на листах бумаги…

Но мама, наверное, все-таки права, когда бывает недовольна им. Прошедший год в школе был для него не самым лучшим. Почему — он и сам не знает. Но вовсе не оттого, что, как считает мама, он очень уж разленился. Совсем нет. Однако разве она поверит, если он скажет, что слова, в книжках и учебниках стали порой прямо перед его глазами вроде бы распадаться на буквы, измельчаться. Как? Ну, то они были похожи на птиц, чинно сидящих на проводах рядом друг с дружкой, а потом вдруг, словно их напугал кто-то, разлетались в разные стороны — и попробуй поймай их!..

И, может, поэтому его мать решила — она вообще женщина решительная, — что разумно будет взять его с собой на несколько месяцев в Англию, город Оксфорд, в один из старейших в мире университетов, где она будет работать над своей новой книгой, а Блейк самостоятельно, но, разумеется, под ее руководством, — заниматься различными школьными науками и попутно преодолевать свою распущенность, как она любит выражаться, и лень. Его сестру Дак она тоже взяла с собой, чтобы им всем не было скучно друг без друга.

Однако получилось не совсем так, как задумывала мать Блейка: времени на занятия с сыном у нее не хватало, и она попросила коллегу в университете позаниматься с ним, но у того, к счастью, тоже было дел по горло. В результате Блейк был в основном предоставлен самому себе и либо торчал в библиотеке, честно пытаясь работать по составленному матерью учебному плану, либо слонялся по городу и университету. А в нем было где побродить и на что посмотреть: все-таки ни много ни мало целых тридцать девять колледжей, не говоря уже о парках, садах, спортивных площадках, древних крепостных стенах, башнях, памятниках и храмах. И еще на хрупкие плечи Блейка ложилась забота о младшей сестре Дак… Тот еще фрукт, можете поверить…