Любовь за вредность - Герцик Татьяна Ивановна. Страница 3

Он сурово проговорил, явно не собираясь спускать этой маловоспитанной особе ее хамство:

– Конечно, я вас к себе принял не для работы, а чтобы вы в это время мужиков ублажали. С чего вы решили, что здесь бордель? Муж считает, что вы на работе, а вы по чужим постелям кувыркаетесь? Даже знаю с кем. – Обратившись к ее спутнику, презрительно бросил: – Вашей жене, Павел, это тоже будет весьма и весьма интересно. – Отвернувшись от начавшего стремительно бледнеть Павла, сухо сообщил провинившейся: – Кстати, Клавдия Борисовна, можете считать, что вы здесь больше не работаете. Но это для вас привычно, не так ли? Сколько мест вы поменяли за последние два года? Припомнить сможете? – Повернувшись к менеджеру, властно распорядился: – Подготовьте документы к увольнению за утрату доверия. Если есть возражения, пусть обращается в суд, я там охотно объясню, чем вызвана такая формулировка.

Закончив свою разгромную речь, он, не дожидаясь ни оправданий, ни объяснений, повернулся и бесшумно исчез в дверях служебного помещения.

Парочка застыла в неподдельном ужасе, не веря, что такое могло произойти, а я, дернув за рукав, заставила застывшую подружку выйти на улицу. Пока мы по скользкому асфальту добирались до библиотеки, она без перерыва причитала:

– Ничего себе, какой тип! Злющий такой... Вначале он мне понравился, но теперь у меня от него аж мурашки по коже бегут... Как хорошо, что мы у него не работаем...

Мне пришлось встать на защиту справедливости:

– Ты не права. Он не злющий, просто защищает свои интересы. Если он будет потакать бездельницам, то тут же разорится.

Умом этот постулат Ирина принимала, но ее мягкое сердце с ним было категорически не согласно. Мне, если честно, эта сцена тоже была неприятна. Хотелось, чтобы возмездие настигло виновную без моего присутствия. Взволнованная Иринка заглянула мне в глаза, не в силах выкинуть из головы увиденное.

– А разве правильно уволить сотрудника за то, что он э... – она замялась, не зная, как культурно обозначить поведение великолепной Клавдии Борисовны, – гуляет, пусть и в рабочее время, по статье за утрату доверия?

Мне не хотелось вступать в юридическую дискуссию, тем более что я полный профан в этой области. По моему мнению, за такое поведение вполне можно уволить по любой статье. Да и откуда нам знать, что там происходит? Может, она уже полмагазина вынесла... На последних минутах обеденного времени мы заскочили в библиотеку, боком прокрались мимо с осуждением глядевшей на нас регистраторши и разлетелись по своим отделам.

Махнув Иринке на прощание рукой, я прошла в выкрашенный скромной серой краской служебный отсек и открыла дверь в отдел комплектования, где проработала вот уже четырнадцать лет, четыре последних – заведующей, то есть маленьким, но начальником. Боюсь, что начальник из меня не ахти какой – власть меня сильно утомляет, удовольствия от своего завства я не испытываю. Не хватает во мне чего-то, амбициозности, возможно.

На меня вопросительно глянуло три пары настороженных глаз. Все мои работники были уже на своих местах. Я нервно подняла голову. Стрелки больших часов на стене дрогнули и показали ровно два. Стянув с головы шапку, я, чтобы не опоздать, быстро уселась на место, не показав-таки дурного примера подчиненным. Мои милые дамы все поняли, но сделали вид, что так и должно быть. Только Лидия Антоновна, хохлушка предпенсионного возраста, ехидно намекнула на непорядок в моей одежде:

– Что, куртку-то снимать не надо?

Конечно, надо, но шкаф-то у нас в другой комнате, и разденься я там, не смогла бы так пунктуально восседать теперь на рабочем месте. Чтобы не шокировать правдой коллег, нахально соврала:

– Холодно мне, знобит немного. Мы с Ириной весь обед проходили по улице, а теперь я согреться не могу.

В Лидии Антоновне враз взыграли материнские чувства.

– Так и заболеть можно! Надо выпить горячего чаю с лимоном и медом!

Чтобы слова не расходились с делом, она включила чайник и вытащила из холодильника баночку с медом.

Моя заместительница Аля, или, вернее, Алевтина Павловна, была далеко не так проста. Она с улыбкой посмотрела на меня, намекая, что актриса из меня не очень. Ну, ее-то я провести и не пыталась: у нее двое маленьких детей, хотя она моложе меня на десять лет. У Лидии Антоновны тоже были две дочери, но они давно выросли, и она разучилась различать фальшь по голосу. Третий член моего коллектива, юный библиотекарь Марина, недавно пришедшая к нам из колледжа, и вовсе ничего не заподозрила. Более того, с искренней тревогой захлопотала:

– Аня, обязательно выпейте чаю с медом, а не то заболеете! Что тогда без вас мы будем делать?

Не стоит думать, что ею руководит беспокойство за мое здоровье. Она волнуется исключительно по поводу лишней работы, которая на нее навалится, если я заболею. По молодости лет она считает, что вселенная создана с единственной целью – чтобы ей жилось легко и комфортно.

Глядя на такие разные, но ставшие родными лица, с радостью подумала, как же мне нравится наш маленький коллектив. У нас не бывает споров, дрязг, скандалов, даже нелепых недоразумений, так часто случающихся в женских коллективах. Хотя у каждой из нас свой бзик: я, к примеру, всезнайка, что порой изрядно раздражает моих собеседников; Марина эгоистична; Лидия Антоновна чересчур напориста. Мне бы половину ее энергии, я бы горы свернула. Не знаю, как ее муж-пенсионер и дочери выносят такое обилие неустанной заботы. Если бы моя мамуля меня так агрессивно опекала, я давно бы сбежала на край света. У нас только Аля была сущим идеалом. Всегда веселая, открытая, дружелюбная – работать с ней сплошное удовольствие.

Мне вообще нравится наша библиотека. Книги – уникальное явление человеческого разума. Они создают позитивную ауру и словно отбрасывают отсвет на всех с ними соприкасающихся. В свое время возможность читать все, что хочется, перевесила доводы рассудка – я пренебрегла и хорошей зарплатой, которую могла бы получать в другом месте, и прочими жизненными благами. А читать я отчаянно люблю. Для меня в этой жизни существует всего три удовольствия – чтение, музыка и вкусная еда. И еще мне нравятся наши сотрудники. Люди в библиотеке в основном работают милые. Особенно мои подруги. Мы пришли сюда практически в одно время и теперь как-то враз стали заведующими разными отделами. Но из всех подруг ближе всех мне, конечно, Иринка. Или, точнее, Ираида Матвеевна.

Иринка жутко не любит свое имя и стеснительно относится к отчеству. Но не мне ее осуждать – ведь я и сама по паспорту Феоктиста. Еще в детском саду я всем велела звать меня Аней, просто потому, что ни Фисой, ни Тисой я быть не хочу. Но не нужно думать, что я его стесняюсь. Наоборот, мне очень нравится мое имя, просто я его берегу, чтобы не затрепали. Феоктиста означает «царская», вот и доставать его надо только по праздничным дням.

Попарившись для приличия в верхней одежде еще пару минут, я ушла в подсобку, где у нас стоял шифоньер, сняла куртку, надела вместо сапог туфли. Прошла в служебный туалет, вымыла руки и вернулась в отдел. Проходя мимо зеркала, заметила, что волосы стоят дыбом. Пришлось снова пригладить их руками – возвращаться в туалет, чтобы причесаться, было лень. Кому тут меня рассматривать? Коллеги давно привыкли к моему зачастую не то чтобы неопрятному, но и не изысканному виду.

Лидия Антоновна уже налила мне горячего чаю, щедро сдобренного лимоном и медом. Я не люблю ни чай, ни кофе, но покорно выпила приторный напиток, чтобы сделать приятное хлопотливой Лидии Антоновне. Почувствовав себя моей спасительницей, она нравоучительно погрозила мне пальцем:

– Если замерзли, меры надо принимать сразу!

С этим я была полностью согласна. Любые меры всегда нужно принимать сразу. Потом бывает поздно.

Начали работать, но в памяти то и дело всплывало ощущение скрытой силы и непонятного напряжения, охватившего меня в магазине рядом с его владельцем. Сначала я объясняла это с агрессивной личностью мужчины, но теперь засомневалась. Чувство было сугубо внутреннего, а не внешнего порядка. Может, предчувствие неприятностей? Предупреждение? Раньше я никогда не придавала значения таким пустякам, но от этого ощущения не могла избавиться весь день. Более того, когда на следующий день мы с Иринкой в обед проходили мимо вчерашнего бутика, я невольно вздрогнула, когда из дверей стремительно вышел высокий мужчина, и успокоилась только тогда, когда убедилась, что это не он.