Поцелуй сильного мужчины - Герцик Татьяна Ивановна. Страница 6

Она вышла, и Родион огляделся. Комната была небольшой, но необычно уютной. Может, потому что вокруг была старая, если не старинная, мебель? Высокая металлическая кровать с шариками наверху, он таких и не видел никогда, с кружевным покрывалом сверху и кружевами понизу. Как их называют? Он напрягся, и откуда-то из глубины памяти всплыло странное слово «подзор». И где он это слышал, интересно? На две высокие подушки накинуты кружевные накидки. Кружева были туго накрахмалены, со сложным, даже изысканным, узором. Ну, прямо музей народного творчества!

В углу притулилось кресло в сероватом льняном чехле, рядом трюмо с тумбочкой, пара венских стульев, и высокий, до потолка, шкаф. Родион маленьким не был, все-таки под два метра ростом, но до верхней полки не доставал. На каких же великанов это рассчитано, и кто это смастерил?

Решил принять душ, открыл чемодан, вспомнил, что полотенце не взял. В отелях же всегда полотенца есть, вот он и забыл. Интересно, приготовила ли ему Елена Гавриловна полотенце? Если нет, то придется идти в магазин. Интересно, где он?

Прошел по сеням и уперся в небольшую дверцу. Ванная это или нет? Вдруг он сейчас окажется в девичьей спальне, и ему придется жениться? Вряд ли ему удастся отвертеться, говоря, что он перепутал двери. Поймав себя на заполошных опасках, смущенно хмыкнул. Этот дом будто перенес его на пару столетий назад, вот и лезут в голову дурные мысли. Или он уже настолько привык удирать от навязчивых особ, что это стало его второй натурой?

Открыл дверь, и с невольным облегчением вздохнул. Это и впрямь оказалась ванная комната, причем весьма современная: посредине довольно большой по городским меркам комнаты стояло джакузи, сбоку – душевая кабина, рядом с ней умывальник. А вот где туалет? Неужели на улице?

Вернулся в коридор. В стене оказалась еще одна небольшая дверца, и он толкнул ее, ожидая увидеть что-то вроде кладовой. Но это оказался цивильный туалет с унитазом и рукомойником.

В ванной на пластиковой тумбе лежал комплект из трех полотенец хорошего качества. Прямо как в отеле! – восхитился Родион, и принялся приводить себя в порядок.

После душа, чувствуя себя вполне бодрым и свежим, достал из чемодана легкие брюки и рубашку с коротким рукавом. Переоделся и решил, что вполне готов для знакомства с главой семейства. Вышел в коридор и озадаченно повертел головой. Куда идти? Дверей несколько, не хотелось бы ворваться в чужую комнату.

В коридор забежал длинноногий мальчишка со смешными оттопыривающимися ушами, в шортах и свободной футболке.

– Дядя Родион? Меня дед послал за вами. Велел показать, куда идти.

– Спасибо, друг! – прочувствованно сказал Родион. – Я как раз гадаю, куда же мне направляться.

– Это просто. Летом мы на веранде едим. Раньше в летней кухне ели, но теперь дед веранду построил, говорит, это удобнее.

Он вприпрыжку побежал вперед, Родион за ним. Веранда оказалась почти рядом, через две двери. По мнению Родиона, это была скорее крытая терраса, примыкавшая одним концом к дому, другим к летней кухне.

За широким длинным столом сидели четыре человека. Елена Гавриловна, уже поставившая на стол кастрюли, салатники и горшки, сидела рядом с круглолицым улыбающимся мужчиной в серой тенниске. При виде Родиона он привстал и протянул ему руку.

– Здравствуй, здравствуй, Род! Рад тебя видеть! Как батя?

– Добрый вечер, Константин Петрович! Я тоже рад видеть вас в добром здравии! Отец в порядке, шлет вам привет. Мама тоже.

– Давай я тебя со своими домочадцами познакомлю. С моей женой ты уже знаком, а это внуки Сашка да Егорка. За тобой Егорка сбегал. Есть еще Данка, внучка, но она в кино умотала, будет не скоро. Завтра увидишь.

Внучка, умотавшая в кино? Сколько же ей лет? Не хотелось бы снова пасть жертвой очередного ухаживания. Хотя казачки вроде и не должны за парнями ухлестывать, но кто его знает? Решив сразу же дать ей понять, что девицы, особенно сельские, его не интересуют, Родион кивнул в знак общего приветствия, и трапеза началась.

Это и в самом деле была трапеза. Долгая, неторопливая, с разговорами и поучениями. Родион заметил, что внуки и не думали огрызаться на замечания деда, а слушали молча, изредка кивая. Как в Библии: «Почитай отца и мать своих»? Припомнил, как он, будучи в этом же возрасте, фыркал на любое замечание отца, считая его отсталым и несовременным. Похоже, в этой семье таким фанфаронством не грешат.

На столе была такая уйма еды, что Родион поразился. Свежие овощи и фрукты со своего сада-огорода, это понятно. Сыр, творог, колбаса, это тоже ясно. Но откуда красная рыба и икра? Или это для него так Елена Гавриловна расстаралась? Не похоже: все ели деликатесы спокойно, а младший, Сашка, вообще скорчил брезгливую гримасу, когда Егорка намазал икру себе на хлеб.

– Как ты эту гадость только ешь?

Дед строго на него посмотрел, и внук тут же замолк, уткнувшись носом в тарелку.

Родиона расспрашивали о жизни в Москве, но как-то не слишком, без особого интереса, и он понял, что москвичи в провинции не особо котируются. Ну, правильно, «Москва не Россия, Россия не Москва».

Дело двигалось к одиннадцати часам, и Родион почувствовал, что начал клевать носом. Заметившая это Елена Гавриловна предложила:

– Иди отдыхай, Родион, ты, чай, притомился с дороги. Мы сейчас тоже спать пойдем, завтра вставать рано.

Родион поблагодарил за вкусный ужин, пожелал всем спокойной ночи, и отправился в свою комнату. Лег в кровать, низко прогнувшуюся под ним, понял, что это панцирная сетка, и уснул, даже не успев удивиться.

Наутро проснулся от заливистого пения петуха. Спросонья удивился такому странному сну, но после прослушивания этого настырного «кукареку» раз десять подряд, сообразил, что это не сон. Сел, потянулся, глубоко вдохнул воздух с запахом разнотравья, и внезапно подумал, что жить здесь было бы вовсе неплохо.

Вышел в ванную, привел себя в порядок. Оделся так же, как вчера, в светлые брюки и рубашку, вышел во двор. И поморщился. Во дворе спиной к нему стояла высокая тоненькая дивчина и за что-то корила спрятавшегося от нее в конуру большого пса.

Да что ж это такое! Сейчас начнется: кто вы, да откуда. Хотя она и без того это знает, ей наверняка бабка все про него рассказала. Хотя, возможно, о том, что он сын олигарха, Константин Петрович говорить запретил, так что, может, этого она и не знает.

Делать нечего, надо хотя бы поздороваться. Все равно ее никак не обойдешь. Наверняка специально здесь стоит, его караулит. Уж больно наивным выглядит трюк с поучениями собаке. Кашлянув, чтобы привлечь ее внимание, Родион подошел поближе и придал своей физиономии рассеянно-равнодушный вид, чтоб до нее сразу дошло, что он за ней приударять не собирается.

Она повернулась, и у него перехватило дыхание. Такого он не ожидал. Она была потрясающе красива. Синие до фиолетовой густоты большие глаза, белоснежная кожа и сверкающие на солнце спрятанные в длинную косу темно-каштановые пряди сделали бы честь любой фотомодели. Высокий лоб подчеркивали соболиные брови. Но прелестная улыбка на пухлых губах почему-то показалась ему пренебрежительной.

Пытаясь прийти в себя, Родион беспомощно покашлял. Девица с заинтересованным видом следила за его бесполезными попытками. Не дождавшись результата, с некоторым коварством предложила:

– Может, по спине постучать? Говорят, помогает. – Голос у нее был такой же красивый, как и она сама, с певучими переливами, соблазнительный и мягкий.

Родион согласно покивал головой. Одна мысль, что она прикоснется к нему своими нежными ручками, ввела его в странный, нереальный экстаз.

Но ручки оказались вовсе даже не нежными. Она пару раз так громыхнула ими по его спине, что голос у него сразу прорезался:

– Эй, полегче! Ты меня так калекой сделаешь!

– Какие вы, горожане, хлипкие! Того и гляди, рассыплетесь!

Родион поежился под ее пренебрежительным взглядом. Еще ни одна девчонка не смотрела на него, как на ничтожество. За что она его так невзлюбила?