Враг неизвестен. "x-unit" (СИ) - Бирюшев Руслан. Страница 94

Мишель вдруг побледнела и прижала ладонь к виску.

— Вы в порядке? — Нахмурился Барсов.

— Да, просто мигрень. — Хенриксен снова улыбнулась и махнула рукой. — Наверное, после вчерашнего боя… Увидимся.

Оставив коллегу в полном недоумении, канадка удалилась.

Весь этот диалог выглядел настолько абсурдным, странным, что бывший боец спецназа ГРУ не стал откладывать — и уже через десять минут был в своей комнате, с нужной книжкой в руках. Присев на кровать, он выудил из тумбочки блокнот, открыл на чистом листе, написал вверху «капитан Мишель Хенриксен» и поставил чуть ниже четыре точки. Каждая — одна из возможных причин, побудивших канадку на такой загадочный контакт с ним.

Первая, самая вероятная — попытка направить заподозрившего неладное коллегу по ложному следу. А это значит, что подозрительность его вполне оправдана, он на верном пути.

Вторая — Хенриксен агент под прикрытием, своими действиями Барсов ставит под удар ее миссию. Непонятно на кого она работает, но в этом случае девушка — союзник, и если ей и не нужна помощь, то, по крайней мере, он не должен мешать. Сложно, но возможно.

Третья — она шпион поневоле. Тогда ее послание — просьба о помощи.

Четвертая — послание является предупреждением, чтобы он не совал свой нос туда, откуда можно и нос обратно не получить. Правда, неясно в этом случае, шпион она или же союзник.

Иван наморщил лоб, вспоминая детали их последних бесед. Попытка снайпера сказать что-то важное в падающем вертолёте. Явная угроза гибели заставляет людей перед смертью идти на откровения. Или сообщить что-то более важное, чем собственная жизнь. Что-то, что не должно умереть вместе с тобой. Далее — разговор сразу после крушения о действиях России на острове Медном. В целом получалось, что коллега-капитан работает точно не на Москву. В общем-то, и так очевидно. Кстати, интересно, МакГрин тоже во всём этом замешана?

Теперь — их последний разговор. Иван с легкостью выделил две ключевые фразы. Первая — вещи, которые человек не может понять, а если попытается, то его ждет неминуемая гибель. Звучит как недвусмысленное предупреждение. Однозначный плюс четвертому пункту. Вторая ключевая фраза говорит иное — вещи, которые человек понимает, но рассказать о них не может в принципе. Плюс к третьему варианту. И ко второму.

Барсов взял принесенную с собой книгу. Без труда нашёл закладку, оставленную Хенриксен, и принялся читать. Через минуту отложил в сторону. Прикрыв глаза, мысленно повторил только что прочитанный отрывок:

«— Но меня могут похитить, накачать наркотиками…

— Перед тем как выйти отсюда, вы подвергнетесь психической обработке. Ничто на свете не сможет преодолеть умственную блокаду, которую мы создадим в вашем мозгу! Даже если ваша воля случайно пошатнется, — хлоп, — и конец, ничего не останется!

Тераи вскочил, как подброшенный.

— Вы нарочно заманили меня в эту ловушку! Вы…

— Садитесь! У вас есть выбор — пройти сквозь стиратель памяти.

— Ну да, и вы воображаете, что я отдамся в руки ваших гипнотизеров, чтобы очнуться покорным штатным агентом, до конца своих дней рабски преданным БКС, и к тому же счастливым своей долей! Нет, я предпочитаю риск умственной блокады!

— Она тоже создается психотехническими методами. Но даю вам слово, что блокада нисколько не повлияет на свободу вашего выбора» [1].

— Ментальная блокада. — Одними губами проговорил Иван. Полгода назад он бы не поверил, что такое возможно. Но после того, как в его собственных мозгах порылся пришелец-«плащеносец», сомневаться было глупо. Неожиданно возникшая у девушки мигрень при попытке просто намекнуть русскому офицеру на что-то, явно была не просто совпадением. Плюсы к вариантам два и три. Сначала Барсов поставил плюс и варианту один, но потом зачеркнул — уж больно мудрёной была бы попытка увести его в другом направлении таким способом. Кто б знал, что ему придется столкнуться с такими вещами? Если проводить прямую параллель с книгой, то получалось следующее: во-первых, не по своей воле капитан Хенриксен делает то, что должна делать, во-вторых, рассказать детали она не может при всём желании, в-третьих — она не враг.

Итак, картина потихоньку вырисовывается — варианты два и три. Однако оставался вопрос — каким же образом у канадки происходит связь со «своими». На базе — слишком рискованно. Вне её? Хах! Иван вспомнил регулярные выходы снапйерской пары на поверхность. Причём по меньшей мере с момента появления Барсова на взлетной полосе в Якутии — там канадки якобы искали каток. Впрочем, каток они нашли, но значения это не имело. А их постоянные тренировки в лесу? Вроде бы и объясняют достоверно, но… Да, и значит МакГрин точно замешана.

Барсов встал, прошёлся по комнате. Два слова продолжали навязчиво вертеться в голове: «ментальная блокада». Интересно, есть ли способ её снять? Обойти? Связано ли это со способностью Мишель не поддаваться воздействию пришельцев на разум человека? Иван отдавал себе отчёт, что на базе никаких возможностей для снятия блокады нет. Разве что к «оранжевому плащу» за помощью обратиться — они смыслят в таких вещах, вроде бы. Несмешная шутка…

Харрис, Вашингтон и двое лаборантов сидели плечом к плечу перед инопланетным компьютером, сосредоточено уставившись в монитор. На нём периодически вспыхивали какие-то знаки, другой активности в этой скульптурной группе Штреллер за несколько минут не заметил.

— Кхм… — Кашлянул немец. Выждал минуту. Повысил голос. — Господа!

Рейкции не последовало. Тогда главный инженер набрал в грудь воздуха и рявкнул:

— Achtung! Jeder up! Что тут происходит?!

— Босс, прошу прощения, но вы сорвали эксперимент. — Смущённо закашлялся доктор Вашингтон, отрываясь, наконец, от трофея. — Согласно вашему распоряжению, вчера вечером нам удалось запустить захваченный на базе пришельцев сервер. Однако скачать с него данные не вышло, так как земная техника сразу же подвергается предположительно DDoS-атаке со стороны трофея. Получить доступ напрямую через терминал так же не удалось, на экране каждый раз появлялась группа неизвестных пиктограмм, предположительно запрос пароля.

— Когда мы попытались расшифровать запрос, оказалось, что на базе никто не изучал язык пришельцев. — Добавил Харрис.

— Да, верно, мы ведь знаем только те значки, что есть на оружии и приборах, и понимаем их только по эффекту от нажатия нужной кнопки. — Кивнул Иезикиль. — В общем, мы попросили у доктора Солнцевой разрешения поговорить с сектогитом-техником… Ну, который лучше всех приручен.

— И? — Маркус внутренне был готов к чему-то плохому.

— Ну, биологи нам помогли без споров, а этот серый посмотрел на фотографию экрана и показал, как один из «плащей» смотрит вот на эту штуку — Учёный поднял со стола небольшой матовый шарик на прозрачной подставке, который Штреллер до этого принял за ночник — Мы так поняли, что сервер управляется мысленно, а это устройство ввода-вывода. Раньше оно болталось на обломке опоры, а когда мы его перед монитором поставили, шарик засветился, а на экраны появились новые надписи.

— Это хорошо конечно, молодцы, но сейчас-то вы почему просто рядом с ним сидите всей бандой?

— Шеф, ну мы же пытались им управлять, мысленно. — Снова откликнулся Харрис. — А вы помешали. У нас уже получалось менять надписи!

Штреллер на минуту задумался, поглядывая на мельтешение значков. Хмыкнул:

— Знаете, мне кажется, что эти сообщения на экране появляются без нашего участия. А без знания языка мы никогда не поймём, что же мы нашли, даже если все сделаем правильно. Придется устроить еще один допрос.

В качестве объекта для дознания глава технолаборатории выбрал не рядового сектогита-инженера, а куда более развитого лидера. К несчастью, тот оказался удивительно острым на язык и склонным к иронии. Серокожий гуманоид больше издевался, но кое-какую информацию из него вытянуть удалось. Оказалось, у сервера был привычный по другим моделям инопланетной техники графический интерфейс, только для удобства командиров к нему прилагалась возможность мысленного общения с машиной, на которую были способны только «капюшонники». Сам язык, видимо, был продуктом смешения и развития языков нескольких рас, и в дополнение к обычным словам, содержал большое количество пиктограмм. Без желания кого-то из пленников учить языку землян разобраться в нём представлялось крайне сложным, но для основных операций могло хватить того набора пиктограмм, который удалось выведать или расшифровать. Это давало команде возможность хотя бы приступить к работе.