Ремесло Теней: Игла Дживана (СИ) - Титов Роман Викторович. Страница 36

— Я тоже, дядя.

Поразительно, но присутствуя при этой семейной сцене, я вовсе не ощущал себя лишним. Наоборот, такая идиллия казалась мне театром одного зрителя. Слишком уж слабо вязался Аверре с образом любящего дядюшки. Представить его в этой роли для меня было так же немыслимо, как вообразить Бавкиду за рукоделием. Да и Эйтн не слишком шла роль послушной племянницы.

— Как дела дома? — спросил мастер, разомкнув объятия и отступив на полшага.

— Все совсем неплохо, если ты об этом, — улыбаясь, ответила она.

— Я так и подумал, — сказал он, — иначе не имел бы счастья видеть тебя сегодня здесь.

Великолепное лицо Эйтн сделалось слегка надменным. Девушка отвернулась, вновь удостоив меня лишь секундным взглядом, и подошла к балюстраде. Даже в том, как она поворачивала голову, было что-то гипнотическое, заставляющее непрерывно смотреть на нее. Не могу объяснить себе причину этого, но в ее присутствии я чувствовал себя, будто червь на сковороде. Потребовалось три глубоких вдоха, чтобы выровнять сердцебиение. Сюда бы еще бокальчик агарисса…

— Дорогая, — сказал Аверре, — позволь представить тебе моего помощника: Сет Эпине. Сет, это моя горячо любимая племянница Эйтн Аверре.

Снова царственный поворот головы заставил меня забыть о том, как дышать. Новый оценивающий взгляд, изящный кивок.

— Приятно познакомиться.

— Взаимно, — я быстро и, надеюсь, незаметно вытер о брюки вспотевшие ладони, чтобы пожать ее протянутую руку, которая на ощупь оказалась такой же нежной, какой была на вид, и теплой, что удивило.

Кажется, рукопожатие затянулось дольше, чем следовало, потому что, снова улыбнувшись, Эйтн сказала:

— Отпустите руку, Сет. Она мне еще понадобится.

Нервно искривив губы, я выпустил ее ладонь, мысленно выругав себя за слабоволие.

— И как давно вы помогаете моему дяде? — Вопрос как будто бы не подразумевал ничего особенного и все же звучал несколько двусмысленно.

Тщательно обдумав его, я произнес:

— Недавно.

— Тогда должна предупредить вас: не верьте всему, что он говорит. — Эйтн лукаво улыбнулась дядюшке, затем пояснила: — Вы не первый ученик, который у него был. Многих молодых людей привлекало мистическое могущество мастера Аверре, однако мало кто из них дожил до сегодняшнего дня.

Вспомнив недавнее происшествие на Яртелле, я готов был признать ее слова справедливыми.

— Ты пытаешься запугать его, дорогая, но уверяю тебя, это напрасно, — с широченной улыбкой сказал Аверре, не дав мне ответить. — Я уже успел убедиться, что подобные вещи действуют на молодого Эпине с совершенно обратным эффектом — они лишь подстегивают его неуемное любопытство.

Тут ее взгляд сделался колючим.

— Что ж, — проговорила она с непонятной мне враждебностью, — вашей просвещенности, Сет, можно лишь позавидовать. Извините, что приняла вас за новичка.

— За новичка в чем? — прищурился я.

— В том, что вы и вам подобные называете искусством лейров, — голос Эйтн был холоднее полярного ветра.

— Дорогая! — предупреждающим тоном вмешался Аверре. — Не стоит об этом.

Но она лишь усмехнулась.

— Хорошо, не будем. Прикинемся, что это просто совпадение — наша с тобой встреча здесь. Так тебе будет проще держать очередного юнца под контролем?

— Вы очень любезны, — вставил я.

— Хочешь, чтобы я улетела, дядя? — спросила девушка, проигнорировав мои слова.

— Не хочу, но настоятельно советую, — ответил Аверре. — Во имя общего блага.

Она рассмеялась весело и задорно.

— Слова хорошие, жаль, я не особенно учтива и никуда лететь не собираюсь. Во всяком случае, пока первой не отыщу то, зачем прибыла.

— Риссе не следовало отпускать тебя так далеко от дома, — заметил мастер почти с угрозой.

Но даже это Эйтн не задело:

— Я уже давно выросла, дядя.

— Даже большим девочкам часто приходится трудно, причем в местах куда менее опасных, чем Боиджия.

— Не волнуйся, я как-нибудь справлюсь, — сказала она.

Повисла неудобная пауза. Еще секунду они мерялись взглядами, а затем, царственно развернувшись, Эйтн удалилась. Проводив ее взглядом, я добрую минуту выдержал в полном молчании, прежде чем задать новый заинтересовавший меня вопрос:

— Что конкретно она имела в виду, говоря о других ваших учениках?

Поглядев на меня исподлобья, Аверре проговорил:

— Я так и знал, что из всего, сказанного, ты заинтересуешься именно этим. Лучше не обращай внимания и забудь.

— Уже обратил.

Он тяжело вздохнул:

— Сет, ты начинаешь меня раздражать.

— Подумать только, какая новость! — скрестив на груди руки, я буравил наставника взглядом. — Итак, что это за ученики? Как та, что нашлась в Цитадели? И многих вы отправили наблюдать за Бавкидой?

— Я не думаю, что слово «ученики» здесь уместно, — отозвался мастер, однако опустив ответ на более значимый вопрос. — Даже у тебя больше смысла носить это звание, чем у тех, кого я имел несчастье тренировать. — Он предупреждающе поднял ладонь: — Только не начинай устраивать истерик. Принципы Адис Лейр меня не волновали уже тогда, так что свои поиски последователей и их обучение я проводил без каких-либо зазрений совести.

— И что же с ними со всеми стало? — снова повторился я.

— По-моему, ты мог бы и сам об этом догадаться, — странное дело, но обычно невозмутимое лицо Аверре вдруг отразило неприятие, питаемое им к данной теме, словно причиняющей боль.

Экая неожиданность, подумал я, хотя и не поверил: состроить скорбную физиономию много ума не надо, тем более такому эксперту, как он.

— Разум каждого из них оказался не готов к нагрузке, которой мне пришлось их подвергнуть. Прежде, чем возвести нового претендента в ранг алита, Адис Лейр долгое время подготавливают его, но даже в этом случае не исключен провал. Ты ведь знаешь, что больше половины отсеивается сразу же, и еще часть — во время обучения.

— Отсеиваются? — переспросил я с мрачной усмешкой. — Они сходят с ума, мастер. Некоторые умирают.

— Не суть, — отмахнулся он. — Факт в том, что моя затея с треском провалилась и настоящим учеником я так и не обзавелся. Пожалуй, это была одна из худших идей, которые у меня когда-либо возникали. Во многих областях науки я — гений, но учитель из меня никудышный.

Признание Аверре едва не вырвало из меня неподобающий смешок, и я подумал: а стоит ли мне и в дальнейшем именовать его своим наставником?

Но были еще вопросы, которые я собирался задать:

— Откуда Эйтн известно о вашей деятельности? — Он был продиктован вовсе не любопытством. На тот момент мне казалось жизненно необходимым знать, насколько крепки семейные узы Аверре, чтобы в один прекрасный момент вдруг не оказаться между молотом и наковальней, когда этим двоим случится выяснять отношения.

Ответ мастера меня удивил:

— Эйтн — единственное существо во Вселенной, которое я люблю без памяти. Она очень многое значила для меня и до сих пор значит. Но даже родственные чувства не могли бы подвигнуть меня на то, чтобы посвятить ее в суть своих исследований, если ты об этом.

— Но ведь она о них узнала, — заметил я. — Как?

Если мой тон и показался Аверре неуважительным, то виду он не подал.

— Она никогда не была обычным ребенком. Слишком сообразительна, слишком любопытна, настолько, что, пожалуй, переплюнет в этом тебя. Временами я думаю, что сложись обстоятельства иначе, из нее вышел бы первоклассный элийр. Можешь не делать такое лицо, я говорю это вполне серьезно.

Громко фыркнув, я отвернулся к ночному городу, как вдруг меня осенила сумасшедшая догадка. Резко повернув голову назад, я спросил то, о чем Аверре все никак не мог решиться сказать:

— Мастер, вы и ее пытались обучить?!

Он не смутился и не отвел взгляда, а воинственно уставился на меня:

— Мне все равно, что ты об этом думаешь. — Но в глубине его глаз виднелся стыд за то, что он на это решился. — Я видел ее потенциал и знал, что обязан его использовать в великих целях, а не так, как планировала моя сестра. Но, как я уже сказал, излишняя самоуверенность привела к трагедии — Эйтн едва не умерла. Чудовищными усилиями мне удалось не допустить этого и скрыть правду от ее матери. И, все-таки, последствия были — девочка изменилась до неузнаваемости. — Аверре отвернулся, облокотившись о балюстраду. — Всякий, увидев ее, удивится, как очаровательна она и мила, но никто и не догадается, что в душе Эйтн похожа на Яртеллу — такая же ледяная и непробиваемая, как сама планета. Она тоже может видеть Тени, но не так, как мы с тобой. С помощью Теней она способна подавить и очаровать любого. Многие считают, что быстрое продвижение по служебной лестнице — результат влияния Риссы на Совет, но на самом деле, это собственное достижение Эйтн. Свой пост во главе Внешних Исследований она получила сама.