Темный исток (СИ) - Титов Роман Викторович. Страница 9

Я лениво протер вспухшие глаза и, высвободившись из кокона простыней, опустил босые ноги на пол. Прикосновение холодного металла к ступням немного освежило. Уперев дрожащие локти в колени, я опустил тяжелую, но при этом казавшуюся совершенно пустой голову на сцепленные ладони и медленно окинул взглядом свою мрачноватую каморку.

Тесное кубическое помещение со скошенным потолком, гордо именовавшееся каютой, тонуло в мягком золотистом свете маленьких трубчатых светильников, нарочно рассредоточенных по стенам так, чтобы создавался нераздражающий глаза приятный полумрак. Помимо выдвижной койки, здесь имелся замаскированный в стенной нише платяной шкаф, рабочее кресло, небольшой стол с персональным инфотерминалом и укрепленная над ним книжная полка, на которой ровным рядком теснились редкие печатные тома по галактической истории, космографии, физике, генетике и несколько трактатов, написанных древними лейрами. Имелась так же парочка книг литературы художественной, но о них в подробностях и говорить не стоит.

Спать я укладывался точно в бреду, о чем свидетельствовала сорванная в яростном порыве, и перепачканная зеленой кровью одежда, ураганом разбросанная по всей каюте, от входа и до самого стола.

Вдоволь насидевшись, я, как был нагишом, прихрамывая, поплелся в вибродуш. К тому моменту Мекет возвратился в кокпит уровнем выше и, судя по негромкому гудению внутренних корабельных систем, во всю готовился к предстоящему старту.

Я заставил себя поспешить, ко времени вспомнив о неминуемом и скорейшем появлении вчерашней загадочной гостьи, и о предстоящем объяснении с братом по поводу грядущего места назначения. Разговорчик обещал быть не из приятных...

Закрывшись в отполированной до зеркального блеска кабинке вибродуша, я встретился с собственным отражением, глянув на которое, любой мог решить, что по его душу явился оживший мертвец. Бледное, слегка недостающее до трупного цвета, и опухшее со сна лицо напоминало восковую маску. Внешне мы с братом не были похожи нисколько и единственное, что по-прежнему заставляло меня считать нас родственниками, это экспертиза ДНК, которую я втайне провел, побывав в медицинском центре на Бештате еще года три тому назад.

Пожалуй, единственной, на мой взгляд, достаточно яркой деталью моей внешности являлись глаза. Большие и немного раскосые, они обладали насыщенным темно-зеленым оттенком с небольшими вкраплениями коричневого, какой сам я редко встречал у кого-то еще. Хотя этим утром даже они казались выцветшими и затравленно глядящими из-под черных бровей.

Вволю налюбовавшись собственной рожей, я активировал программу душа, закрыл глаза и, ни о чем не думая, отдался во власть приятно щекочущих очищающих волн.

Некоторое время спустя, возвращаясь обратно все еще немного сонный, но значительно посвежевший, я остановился перед кесс-автоматом и, с намереньем глотнуть бодрящего напитка, подставил чистую кружку под тонкую горячую и ароматную струйку. Именно в этот момент моего внимания коснулось некое, показавшееся смутно знакомым, движение на периферии.

Я обернулся и тут же едва не выпустил едва наполненную кружку. Как мне удалось не ошпарить себе всю нижнюю половину тела, до сих пор остается загадкой. В тесном проходе, лениво подпирая плечом переборку, скрестив перед собой руки, стояла Диана Винтерс.

Кажется, в жизни своей не краснел сильнее, чем в тот самый момент.

Окинув меня с головы до пят любопытным взглядом и насмешливо скривив полные губы, она нарочито безразличным тоном проговорила:

- Твой брат прислал меня сказать, чтобы ты поторопился.

Быстро прикрыв промежность свободной рукою, я попытался ответить и заставить ее перестать так бесцеремонно меня разглядывать. Но все слова, как назло, повылетали из головы и единственное, что получалось в итоге напоминало жалкое блеяние.

Мысленно проклиная себя за приступ слабоумия, я отставил кружку с так и не пригубленным кессом, и бочком постарался протиснуться мимо девушки, которая явно от всей души наслаждалась моим унижением.

- Сейчас поднимусь, - единственное, что более-мене внятно удалось пробормотать мне прежде, чем забаррикадироваться в каюте.

Облокотившись спиной о дверь, я спрятал все еще пылающее лицо в ладонях и истерически расхохотался. Даже слезы на глаза навернулись.

Не стану утверждать, будто всю жизнь был избалован вниманием прекрасного пола и считал себя дамским угодником. Не то, чтобы женщины на меня не смотрели, скорей даже наоборот - среди молоденьких дурочек, притом не только человеческой расы, я слыл довольно интересным для детального изучения экземпляром. Что удивляло, ведь прежде мне я и представить не мог, как много женщин привлекают странные парни. При этом мне в голову не приходило стесняться собственной наготы. А тут? А тут со мной как будто что-то приключилось. Словно некий предохранитель в мозгу перегорел, отчего срочно понадобилось заливаться краской и бежать сломя голову в укрытие.

Наконец немного успокоившись и поостыв, я отклеился от дверной створки и принялся лихорадочно собирать разбросанные вещи, пока Мекет не начал орать.

Еще раз, даже если бы подверг молекулярной чистке, я ни за что не решился бы надеть то, что было на мне вчера, и без малейших колебаний, я отправил испорченные шмотки в утиль. Естественно предусмотрительно повытаскивал из карманов инфопад, мини-проектор, принадлежащий Диане, и кредитный чип с внушительной суммы авансом. Чудо ли, но ни одно из устройств, после нападения курсу, не пострадало. После этого я ринулся к шкафу и в задумчивости уставился на не самый богатый по выбору гардероб. Яртелла вовсе не слыла гостеприимнейшим местом в Галактике, а потому к полету на этот скованный льдом мир следовало подойти с умом.

Потратив немного времени на раздумья, я остановил выбор на термостойкой оплетке черного цвета с высоким воротником, утепленных штанах, высоких ботфортах и подбитой мехом китха куртке с глубоким капюшоном. Ее я, разумеется, раньше времени надевать не стал. Пара перчаток из мурафской кожи и широкий пояс с несколькими карманчиками для мелочей разного толка завершали наряд.

Я как раз заканчивал снаряжаться, когда вмонтированный в столешницу передатчик внутренней связи разразился гневным воплем брата:

- РИШИ! А НУ БЕГОМ СЮДА!

Я замер на месте и по моему лицу сама собой расползлась мрачная ухмылка. Кажется, кое-кто только что выяснил, куда ему предстояло лететь.

Спрятав чип с авансом в одном из карманов и прихватив инфопад, я отправился наверх.

Рубка "Ртути" представляла собой небольшое округлое помещение с контрольной панелью, голографическим столом и рядком пассажирских кресел, укрепленных у задней переборки. В кресле пилота, развернувшись лицом ко мне, восседал Мекет. Лицо мрачнее тучи, руки скрещены на груди. В общем, воплощение праведного гнева.

Выйдя из лифтовой кабинки, я, спрятав руки в карманы, невинно уставился на брата.

- Слушаю, босс, - объявил я, потому как Мекет открывать рот почему-то не спешил.

- Полагаю, мне следует оставить вас наедине, - вдруг раздался со стороны пассажирских кресел глубокий голос Дианы.

Мы с братом ничего не ответили, лишь молча проводили ее взглядом до кабинки. Только сейчас мне удалось оценить новый наряд нашей нанимательницы: на смену платью и корсету пришел фиолетово-черный летный костюм, довольно простой на вид, но при этом не лишенный определенного изящества. Волосы собраны в три тугие косы, прихваченные серебристой заколкой. Чего на самом деле не хватало в облике Дианы, так это меховой шубы или хотя бы плотной накидки. Впрочем, упомянуть об этом у меня не было ни времени, ни желания.

- Что это еще за новости, мать твою?! - гаркнул Мекет, стоило девушке скрыться за бесшумными створками лифта.

Вопреки его явным ожиданиям, я не стал шарахаться и лепетать оправдания. Лишь отстраненно напомнил:

- У нас с тобой общая мать.

Но от этого замечания лицо Мекета светлее не стало.

- Не умничай тут! - рявкнул он, резко ударив кулаком по подлокотнику. - Отвечай на вопрос!