Беглец между мирами (СИ) - Кравчик Макс. Страница 41

Он решил осмотреть вещь-мешок, подаренный сайлоками. Чтобы понять, что и зачем они туда снарядили. Там оказалось немного еды, в виде вяленых полосок мяса и сухарей. Кружка, и миска, а также плотный моток бечевки. Нож, который ему подарила Эралия и уже знакомый ему мешочек с листьями Морвы. Наполненная фляга с кристально чистой и вкусной водой с ледника сайлоков, та же, что ему подарила Эралия вместе с ножом. Также там было сменное белье, в виде белой тонкой рубахи и исподних штанов. Он достал толстый рулон, торчавший из мешка, и развернул его. Там оказался его лук, с отстегнутой тетивой и десяток стрел, изготовленных сайлоками. Славик несказанно обрадовался ему, потому что это была единственная вещь, которую он принес из родного мира.

Перекусив мясом и сухарями, а затем, запив все водой из фляги, он продолжил сидеть на берегу Пайлы, вглядываясь в водную пучину. Легкие волны стремительно бежали вниз по течению, мерно раскачивая баржи на себе, задавая неспешный такт, скрипящими досками палуб. Он был умиротворен и расслаблен, погрузившись в свои мысли, размышляя над поворотами судьбы, которые уже переломили его размеренную жизнь. Страх за будущее терзал его душу и ему хотелось поскорей очутится в безопасности, чтобы не переживать постоянно о тех опасностях, которые могут ему повстречаться.

Вода всегда его успокаивала, но даже сейчас, сидя на изумительном по своей красоте берегу, вслушиваясь в звуки природы и в ритмичные шумы, издаваемые рабочими по всему поселку, он не мог выкинуть из головы тревожные мысли.

Стук от их топоров заполонял все вокруг поселка, и казалось, что он здесь никогда не прекращается. Так под шум речных волн и стуки топоров, Слава постепенно погрузился в нежную дремоту, позабыв о своих проблемах.

Через какое-то время, сколько прошло, он сказать не мог, его окликнул чей-то голос. Затем призыв повторился и Слава, тяжело пробуждаясь, открыл глаза. Перед ним стоял усатый старик, который требовательно зазывал его, приправляя свою речь, изрядным количеством ругательств. Он встрепенулся и, сгребая свои вещи в охапку, поспешил за стариком. Возле причалов, он увидел несколько людей, одетых на разные манеры, не похожие на одежду дровосеков. Люди садились на обе баржи, создавая небольшую суету и давку. Многие были с мешками и баулами, несколько человек садились в транспорт налегке. Может их вещи были уложены в трюме — он не знал. Встав в очередь, он ждал, когда люди пройдут, и он сможет подняться на борт плавучей платформы. Когда путь был свободен, он уже собирался переступить пространство над водой, между причалом и баржей, как старик ткнул его в грудь, коротким и кривым пальцем, показывая другой рукой жест, означающий деньги, потерев пальцами. Пассажир достал два крета, которые приготовил заранее и расплатился с капитаном баржи. Незаметно сунув деньги куда-то за пазуху, старик широко улыбнулся, обнажая рот с гнилыми, а кое-где и выпавшими зубами и пригласил его жестом, подняться на борт. Он последовал за предложением и переступил комингс баржи, ступив на палубу.

На барже было не очень просторно. Много груза располагалось на палубе, закрепленными бочками и тюками. Некоторые пассажиры разместились в трюме, часть которого была отведена под общую каюту, для пассажиров. Люди там разместившиеся, почти ни разу так и не появились на палубе, во время всего путешествия, за исключением тех раз, когда с ними случались какие-то приключения, в которых он принимал непосредственное участие.

Сам же Славик разместился прямо на палубе, обустроившись возле главной надстройки, на носу баржи. Каждому пассажиру выдали по матрасу, набитому соломой и ему достался один такой мешок. Дав команду отшвартоваться, капитан ушел в рубку, а матросы забегали по палубе, отдавая концы. Первую баржу оттолкнули от причала шестами и она, плавно выруливая на середину реки, дернулась в натужном отходе. За ней, стуча друг о друга своими скользкими боками, потянулась длинная, сорокаярдовая, вереница бревен, не выскальзывающих за пределы рамок. Сзади бревна толкала следующая баржа, которая уже также была освобождена от швартовых концов. Примерно через сотню ярдов, эта плавучая плотина, зажатая между двух барж, выровнялась к центру реки и набирала скорость. Курс регулировался с помощью длинных шестов, которыми матросы отталкивались от дна, поворачивая колонну в нужные стороны.

Вот еще одна часть его путешествия закончилась, и пересев со сказочных Маотов на борт простенькой баржи, вновь возобновилось, унося его еще дальше от дома. Решив не терять времени, он погрузился в собственное подсознание и начал изучать хитросплетения энергий, которые хаотичным клубком мерцали в тусклых ореолах перед его глазами. Со стороны он выглядел спящим, и Славика устраивал его вид, как нельзя лучше.

Глава 19

Проспав до следующего дня, Слава проснулся от легко моросящего дождика. Мелкие, теплые капли забарабанили по крыше надстройки и по свободным участкам палубы, чем его и разбудили. Он открыл глаза и осмотрелся. Большинство пассажиров уже спрятались в надстройку или трюм, а он остался на палубе. Он выглянул за короткий фальшборт баржи, не вставая со своего матраса, и увидел, как мелкие пузыри, частой рябью покрыли бегущие воды реки. Ручейки дождевой воды, струились по палубе и надстройке, стекая в шпигаты баржи. Он натянул свое одеяло, в которое некогда был укутан его лук, до самых глаз и принялся разглядывать окружающую местность.

Вокруг него была неширокая река, которая вгрызалась в невысокие, чуть больше четырех футов, берега, своими течениями. Деревья украшали набережные с двух сторон, и некоторые из них окунали свои гнущиеся ветви прямо в реку. Зелень заполонила все вокруг, а где-то позади их плавучей плотины возвышались Кристальные горы, где обитали сайлоки. Горы своими белоснежными шпилями, прорывая небесную гладь, как стражники охраняли ледники горного народа.

Из-за деревьев и кустарников доносились разнообразные звуки, издаваемые местными животными и птицами. Звери не давали возможности их рассмотреть, потому что не высовывали свои носы из лиственных укрытий, а вот птицы, целыми стаями, охотно летали вокруг барж, резво что-то щебеча. Несколько птиц, каких именно он не знал, сбившись в небольшой отряд, ловко ныряли в воду, вылавливая оттуда мелкую рыбу и заглатывая ее на лету. Идиллия, царившая вокруг, наполняла его душу радостью и спокойствием, и он невольно улыбнулся. Он поражался тому, как самая обыкновенная природная красота, ее уют и добродетель, может принести человеку такое умиротворение и благоговение. Пока он созерцал красоты вокруг, нежный и ласковый дождь, потихоньку начал прекращаться, приглушая свою барабанную дробь, до едва уловимого стука.

Темно-серебряные тучи начали расступаться, как грозное войско расступается перед поступью монарха, коим являлось солнце. Его лучи стрелами пронзали тяжелое небо, рассеивая хмурящуюся непогоду. На палубу посыпали первые смельчаки, которые выходили из своих укрытий посмотреть на заканчивающийся дождь. Вскоре палуба набилась народом, и вокруг зашелестели различные голоса людей, обсуждающих непогоду. Некоторые люди здесь находились семьями с детьми. Трое детишек, обступили молодого мужчину, который завораживающим голосом рассказывал им какую-то историю. Вячеслав держался ото всех в стороне, присматриваясь к людям, ставшими его временными спутниками, и прислушивался к их разговорам. Ему не хотелось привлекать внимание, и это у него хорошо получалось.

Вечер опустился на речную поверхность незаметно. Вначале солнце, горящим шаром, укатилось за горизонт, укутав лес и реку оранжевым покрывалом. Затем сумерки, серой пеленой застелили прозрачный воздух, сгущаясь темными красками. Ночная вуаль через некоторое время сменила сумеречные тона, погрузив все вокруг в свои объятия. Матросы на баржах принялись разжигать факелы и фонари, висевшие на стенах надстройки и по углам фальшбортов. В красном пламенном свете, краски и окружающая реальность, заиграли новыми тенями, рисуя загадочные силуэты на бегущей мимо их плавательного средства, воде. Звезды заискрились на чистом небе драгоценными камнями и от этой красоты, слова застревали в горле, не давая возможности рассказать о своих эмоциях от царящих чудес вокруг. Понимая, что такие спокойные часы, могут больше не выпасть, он решил, насладится этим покоем. Впитывая и запоминая каждую свою положительную эмоцию, Славик погрузился в сон, видя в нем фрагменты из детства, когда еще были живы родители. Он тосковал по ним, а еще боялся, что подведет их, провалив миссию.