Тринадцать пуль - Веллингтон Дэвид. Страница 2

Группа спецназовцев появилась на перекрестке, блокировав Лэрсу дорогу. Ребята выскочили из бронированного фургона, четверо агентов были вооружены MP5. На них были шлемы с пуленепробиваемыми защитными щитками и бронежилеты, причем не стандартные, а штурмовые Командовавший ими офицер настоял, чтобы я дал им время усилить снаряжение. «Мы все знаем, во что можем вляпаться, – сказал он мне. – Мы вдоволь насмотрелись фильмов».

Форма и бронежилеты спецназовцев были с ног до головы покрыты распятиями, прикрепленными с помощью термоклея. Распятия были самые разные – от больших резных римско-католических штуковин с окровавленной фигурой Иисуса, до грошовых никелированных крестиков, болтающихся на феньке, которые можно увидеть у любого подростка. Бьюсь об заклад, они чувствовали себя вполне безопасно и уверенно под всем этим хламом.

Лэрс оглушительно захохотал и рванул на себе красный свитер. На его торсе рельефно выделялись мышцы. Белая кожа, безволосая, без пор, обтягивала позвоночник. Без свитера он лишь отдаленно напоминал человека. Скорее – медведя-альбиноса. Дикого зверя. Убийцу людей.

2

– Стой, где стоишь, мать твою! – закричал один из облепленных крестами спецназовцев.

Остальные трое опустились на одно колено и нацелили на Лэрса оружие.

Лэрс рванулся вперед, широко раскинув в воздухе руки, словно собирался схватить ребят с автоматами на таком расстоянии. Это был агрессивный жест, подчеркнуто агрессивный. И спецназовцы сделали то, чему их учили. Они начали стрелять. Их оружие выплевывало в дождь огненные полосы, и пули рассекали ночной воздух, посвистывая возле нашей машины, которую в ночной мгле они просто не замечали. Вебстер рывком открыл дверцу и шлепнулся в большую лужу. Я последовал за ним. Если нам удастся подставить этого ублюдка под перекрестный огонь, тогда, возможно, мы сможем дырявить его быстрее, чем он будет восстанавливаться.

– Сердце! – заорал я. – Вы должны размолотить его сердце!

Спецназовцы были настоящие профессионалы. Они попадали чаще, чем промазывали. Огромное тело Лэрса крутилось под дождем во все стороны. Вертолет наверху взревел и осветил его прожектором, чтобы мы могли лучше видеть, во что стреляем. Я трижды, раз за разом, попал ему в спину. Вебстер опустошил свою обойму.

Лэрс качнулся вперед, словно падающее дерево, и полетел прямо в сточную канаву. Он вытянул руки, пытаясь остановить падение, но не смог. Он лежал неподвижно, даже не дыша, сжав в ладонях пригоршню крошечных желтых листочков акации, которые забили решетку водостока.

Спецназовцы обменялись безмолвными жестами. Один из них двинулся вперед, нацелив оружие Лэрсу в затылок. Он приготовился вышибить ему мозги – выполнить классический контрольный выстрел. Не туда он целился, но я не думал, чтобы это имело хоть какое-нибудь значение. На Лэрсе не было ни одного мало-мальски заметного следа от пуль – должно быть, они моментально затянулись. Однако он не двигался. Спецназовец шагнул ближе и пнул носком ботинка одну из мускулистых ног.

Лэрс мигом перевернулся на бок, намного быстрее, чем это смог бы сделать человек. Подтянув под себя одно колено, он схватил спецназовца за руку и рывком поднялся, без вреда для себя дотрагиваясь до крестов.

Спецназовец начал было приседать, чтобы попытаться выстрелить в положении «согнувшись», но Лэрс обеими руками обхватил его шлем. И сорвал его вместе с головой.

Какое-то мгновение обезглавленный спецназовец стоял в идеальной позе для стрельбы, вот только кровь фонтаном била из его разорванной шеи. Лэрс подался вперед и наклонился над трупом, так что кровь окатила его лицо и грудь. Он насмехался над нами. Он, черт его дери, просто над нами глумился.

Командир подразделения спецназовцев заорал в рацию: «У нас потери! У нас потери!» Лэрс тут же встал и направился к нему. Двумя-тремя движениями он разбросал, сдирая с них бронежилеты, строй бойцов, и вот уже его пасть сомкнулась вокруг шеи командира. Акульи зубы вонзились в плоть, сминая воротник-дутыш и разнеся в щепки деревянный крест. Я отметил для себя в уме, что кресты – не более чем миф.

Спецназовцы гибли один за другим, но все, что я мог сделать, так это смотреть. Наблюдать. Когда Лэрс повернулся и прыгнул на нас, я вскинул свое оружие. Я бы выстрелил, если бы не побоялся зацепить Вебстера Лэрс же оказался намного проворнее. Он увернулся, чтобы пригнуться и обхватить Вебстера за пояс. Тот все еще безуспешно пытался перезарядить пистолет.

Лэрс зубами впился Вебстеру в бедро и, резко дернув головой, оторвал ногу. Кровь была повсюду, и вампир пил ее столько, сколько позволяла его ненасытная глотка. Прошла долгая, ужасная секунда, затем еще одна, но Вебстер так и не начинал кричать. Он лишь смотрел на меня, и лицо его не выражало ничего, кроме удивления.

Когда Лэрс закончил свою кровавую трапезу, он выпрямился и улыбнулся мне. Его обнаженный торс был покрыт запекшейся кровью; глаза были красные, а щеки пылали румянцем и здоровьем.

В нем было добрых семь футов, но он невероятно легко согнулся и уставился на меня, а я не мог отвести взгляда. Рука, в которой я держал оружие, безвольно повисла. Я чувствовал, что он каким-то образом забирает у меня силу. Мозг мой одновременно зудел и гудел – Лэрс гипнотизировал меня, но я не знал, каким образом он этого добивается. Он мог убить меня в любой момент. Почему же он тратил время на подобные манипуляции?

Вертолет злобно заурчал в воздухе над нашими головами. Прожектор осветил спину Лэрса, отчего его волосы заблестели. Он сощурился, словно свет причинял ему боль. Он обхватил меня за пояс и подбросил вверх, перекинув через плечо. Я едва мог пошевелиться. Я попытался пнуть его, ударить, вырваться, но Лэрс лишь сжимал меня все крепче, пока я не почувствовал, как мои ребра трещат, словно связка петард. Единственное, что я мог сделать после этого, так только судорожно дышать.

Он не убил меня. В его руках была такая сила, что он с легкостью прикончил бы меня, просто сжав так, чтобы кишки вылезли через горло. Но он оставил меня в живых. Как заложника, решил я.

Лэрс пустился бежать. Мое тело подскакивало и болталось у него на плече. Я мог видеть лишь то, что было позади нас. Он бежал к Стрип Дистрикт, [3] по направлению к реке. Когда я планировал эту операцию, я убедил дорожное управление Питтсбурга перекрыть большой участок города, чтобы оставить улицы безлюдными. Мне хотелось получить безопасный район, в котором я разыграл бы свой решающий бой. Должно быть, Лэрс почуял необычайное затишье на улицах и бросился вон из моей безопасной зоны в самую гущу уличного движения, где машины лавировали вокруг нас, а испарявшаяся влага от прошедшего дождя поднималась в свете фар, словно пар из ноздрей разъяренных быков. Вокруг нас ревели клаксоны, и я запаниковал и воззвал к Господу: если бы одна из этих машин врезалась в нас, Лэрсу она не причинила бы вреда, зато я наверняка был бы изломан и раздавлен.

Я плохо видел вокруг себя из-за боли, слезящихся глаз и слепящих фар. Я с трудом понял, что Лэрс выбежал на мост на Шестнадцатой улице. Я каким-то образом ощущал, что в небе кружит вертолет, следовавший за нами, его лопасти стремительно вертелись в темноте. Я почувствовал, как Лэрс согнулся, напружинил ноги, а затем вдруг… ощутил свободное падение. Этот урод прыгнул с моста.

Мы вонзились в ледяные воды реки Аллегейни с такой силой и скоростью, что я, наверное, переломал себе полдюжины костей. Холод пронзил меня, как будто во все части тела вонзились тысячи сосулек. Сердце екнуло в груди, и я почувствовал, как моя кровь замедляет бег. Лэрс тащил меня все ниже и ниже в темноту. Я едва видел его молочно-белое лицо, обрамленное черными волосами, которые шевелились в воде, будто мертвые водоросли. Остатки воздуха покинули мои легкие, и я начал захлебываться.