Фоллер - Макинтош Уилл. Страница 9

– Твою мать. – Питер с ужасом представил картину, его хорошее настроение улетучилось мгновенно. – Лживые аравийские задницы.

А Саудовская Аравия даже не была одной из воюющих сторон. Они непрерывно лгали о масштабах своих запасов нефти и, наконец, оставили Индию ни с чем. Если бы не они, то Индия не вложила бы триллионы рупий в Мозамбик для того, чтобы успешно украсть долю России в добыче природного газа в этой стране.

Каждый боялся, что Россия применит военную мощь и агрессию. Но вместо этого другой сюрприз – они выпустили вирус смертельной болезни в Индии. Безумие достигло новых пределов.

– Гарри? Можно тебя на минутку? – позвала его коллега Джилл Сандерс, сидевшая от него через три стола.

Гарри похлопал Питера по спине.

– Хорошая работа, док. Хочешь сегодня отпраздновать?

– Звучит неплохо. Я посмотрю, свободна ли Мелисса. А если ты снова назовешь меня доком, я сокращу твою зарплату вдвое.

Питер уже уходил, Гарри продолжил чуть громче:

– Мы уже не собираемся мужской компанией. Ты всегда приходишь со своей женой.

– О чем ты говоришь? Она нравится тебе больше, чем я.

– Ты правильно меня понял! – крикнул Гарри.

Пробираясь между столами с оборудованием, Питер вернулся к своему рабочему месту, отделенному от соседних тремя полупрозрачными настольными перегородками. Четвертым ограждением служило окно, через которое открывался вид на лужайку шириной метров шестьдесят, разделявшую их лабораторию и полуразрушенное здание фабрики. Мерцающий свет придавал старому и ветхому зданию зловещий вид. У организации была идея оборудовать все старые фабричные здания под лаборатории в рамках проекта по взаимному обогащению, но завершенными на сегодня были только четыре строения.

Присев на корточки, Питер открыл свой мини-холодильник и достал еще одну бутылку энергетика. Все полки были заставлены им. Он хотел было захлопнуть дверь, но вдруг заметил нечто странное.

В конце дальнего правого ряда между круглыми алюминиевыми банками энергетика втиснулись три квадратные пластиковые бутылки. Питер вытащил одну и осмотрел. Это была жидкость цвета морских водорослей, которая называлась «Зеленая доброта» – «питьевая армия фруктов и овощей, наполненная антиоксидантами, а также витаминами А и С».

Усмехнувшись, Питер поставил бутылку обратно в холодильник. Мелисса снова в своем репертуаре. Она сама пила только диетический спрайт и всегда беспокоилась о питании Питера.

Среди привычного шума лаборатории, между ржавыми стальными балками, оставшимися с артиллерийского завода времен Второй мировой войны (где сейчас находилась их обитель науки), Питер уловил какое-то бульканье. Опять голуби на стропилах. Его они не беспокоили, но Уго впадал в бешенство. Этот парень ненавидел животных и птиц. И всегда отрицал это, особенно когда была рядом его жена Изабелла – любительница всех животных. Можно даже пронаблюдать, как Уго становился все раздражительнее и раздражительнее, если рядом животное. За исключением тех случаев, когда ему подавали его на блюде с рисом.

– Доктор Сэндовал?

Подойдя к двери, Питер улыбнулся лаборанту, стоявшему возле дубликатора перед открытым экраном, на котором мелькали данные.

– Привет, Артур. Что нового?

– Это не сработало, – сказал Артур.

Питер взглянул на две идентичные человеческие печени, выложенные на медицинской тележке рядом с подводящими трубками. Он занимался цифрами, был физиком-теоретиком, а исследование печени являлось задачей Уго.

– Не обманули, а? – спросил Питер, просматривая данные.

Неважно, как ловко они пытались замаскировать инородные тела под биологический орган или создать в нем клетки под видом инородных тел – обмануть дубликатор им не удалось. Результаты стали поводом к размышлению о природе дубликатора и о том, что происходило, когда что-то попадало в миниатюрную кротовую нору [2]. Но с точки зрения создания не отторгающегося здорового трансплантата для людей, страдающих от рака печени, эксперимент оказался неудачным.

Большие двойные двери, ведущие в лабораторию, распахнулись, впуская Уго в его неизменной панамской шляпе и черном пиджаке.

Питер махнул рукой, чтобы привлечь его внимание.

– Что это за эксперимент? – спросил Уго, тяжело дыша. Он наклонился к тележке с органами.

– Часть маскировки. Это не сработало, – сказал Питер, отводя Уго в сторону стола Гарри.

– Но есть более важное. – Питер сделал драматическую паузу. – Мы получили дубликат легкого, полностью вылеченного от туберкулеза.

Уго издал смешок, больше похожий на лай.

– Он чистый?

– Полностью.

Исследовав легкое, Уго посмотрел на поперечный срез под микроскопом и, удовлетворившись увиденным, поднял голову и выдохнул:

– Мы сделали это.

Питер поднял руку, чтобы «дать пять». Уго с нетерпением посмотрел на него и протянул свою для рукопожатия.

Немного остыв, Питер пожал ее.

– Мы с Гарри говорили о праздничном ужине сегодня вечером. Ты и Изабелла свободны?

Уго склонил голову.

– Вроде да. Нужно спросить у Изабеллы. – Он похлопал Питера по плечу. – Прогуляемся?

Не дожидаясь ответа, Уго направился к своему кабинету, чтобы взять фонари. Питер последовал за ним, но уже менее жизнерадостно. Пешие прогулки, несомненно, были главным времяпрепровождением жителей Сербии, но Питер с тем же успехом мог проехаться на машине.

Передав ему фонарик, Уго двинулся вниз по длинному залу, а Питер изо всех сил старался поспевать за его широким шагом. На мгновение Сэндовал задумался, подшучивают ли лаборанты над тем, что он и Уго выглядят скорее как комедийный дуэт, нежели пара ученых. Высокий, тучный Уго и коротенький, худощавый Питер.

Честно говоря, у них было не так много общего и в личной жизни. Приемный отец Уго был отставным генералом. Отец Питера водил школьный автобус и гнал метамфетамин, по крайней мере, до того как взорвал их дом во время варки. Уго собирал редкие вина, играл в гольф, любил хороший шоколад, слушал струнные квартеты и носил панамские шляпы и бордовые галстуки. Питер слушал дэт-метал, носил футболки и очень любил наблюдать за облаками.

Пройдя через стальную дверь в темноту, они включили фонарики. Казалось, будто перед ними тянутся бесконечные извилистые лабиринты старого завода, построенного большей частью под землей для отражения воздушных атак. Хождение по темным коридорам фабрики – их договоренность, которая делала осуществимой эту ежедневную прогулку для Питера. Если гулять, то лучше здесь, чем бродить по пешеходным дорожкам снаружи. Завод никогда не переставал удивлять – то новый подвал, то лестница, о которых раньше не знали. Под ними на нескольких этажах находился главный заводской цех: железные машины, большие, как локомотивы, с огромными колесами серебряные трубы, пронзающие стены и исчезающие под потолком. Это были забытые, по-своему прекрасные старомодные вещи.

– Теперь нам нужно взять под контроль прион Петерсона-Янтца, – сказал Уго, когда они прошмыгнули по знакомому коридору, соединяющему раздевалку и само здание завода. – Думаю, что я близок к разгадке и могу понять, почему прионоподавляющие свойства вируса Вулкоффа также влияют на память.

Питер одобрительно хмыкнул. Также влияют на память? Вирус полностью уничтожает биографическую память субъектов и нарушает семантические восприятия или оставляет их практически недееспособными. Да, прионы Петерсона-Янтца привели все их исследование к застою. Прионы – это болезнетворные версии белков, обнаруженные в клетках нервной системы, которые напрямую воздействуют на мозг, делая дубликатор Питера бесполезным изобретением. В отличие от других органов мозг пересадить невозможно.

– Думаю, что я смогу решить проблему уже через полгода, – продолжал Уго.

Коридор выходил прямо в заводской цех: лабиринт конвейерных лент, крюков, масляных пятен, эстакад. У одной из стен выстроились груды коробок с запасными запчастями на случай аварийной поломки.