Хранитель - Ланган Сара. Страница 16

Девушка обвилась вокруг него. Он чувствовал ее тепло, биение сердца. Наклонившись, Сюзан расстегнула ремень его брюк, и Пол с ужасом обнаружил, что возбужден. В зеркале стояли двое: долговязый мужчина с опухшими щеками и голое создание, не похожее на женщину. Зачем он это делает? Чтобы дополнить картину? Изменить историю, приукрасив ее? Напомнить себе, что он — мужчина? Хотя, может быть, он просто пьян.

Пол поцеловал ее в ледяные губы, и девушка ответила. Что происходило? Не важно. Даже если он поступал неправильно — плевать. Скорее всего подобная мысль посещала каждого, кто приходил к Сюзан.

Он подхватил ее, легкую как перышко, и отнес в постель. Сюзан не могла больше ждать и резко убрала его руки, когда Пол начал расстегивать рубашку. Оба актера красиво изображали нетерпение в спектакле о взаимной страсти. Но разве их чувства были когда-нибудь настоящими?

Стянув штаны, он прильнул к ней, даже не сняв ботинок. В изголовье кровати висело зеркало, в которое он, как ни противился, не мог не смотреть. Своего отражения Пол не видел — только изможденное окровавленное лицо Сюзан. Черная проволока сдавливала ее шею, и он понимал, что нельзя продолжать — если он займется с ней любовью, случится нечто страшное.

Пол заморгал. В зеркале осталась только его пьяная рожа. Сюзан притянула его к себе, и он вошел в нее, полностью потеряв контроль над своим телом, чувствуя необъяснимое насилие. Все, что происходило потом, нельзя было назвать занятием любовью. Они едва касались друг друга. Сюзан была такой холодной, мертвой…

Близилась кульминация. Пол мечтал о скорейшем завершении акта и, понимая, что вот-вот кончит, попытался отстраниться, но девушка не притянула его к себе. В ожидании он держал ее тонкие руки, околдованный небывалой хрупкостью. Пол кончил, глядя в дикие голубые глаза.

Затем быстро поднялся и застегнул штаны.

— Прости. Мне пора. Я вернусь. А сейчас мне правда нужно уйти.

Она молчала, опустив голову. Пол не видел ее глаза. Возможно, из них текли слезы после того, что он сделал с ней. Надо было скорее бежать отсюда, от грозного чувства вины. В крови кипел адреналин, и обострились инстинкты, кричавшие, что его жизнь в огромной опасности.

Сюзан подняла голову. Она улыбалась. Такой счастливой Пол никогда ее не видел. Он вдруг с ужасом сообразил, что его обманули.

Девушка встала и подошла к двери. Пол отодвинул ее — мягко, насколько мог.

— Тебе нужно одеться, — прошептал он.

Она положила ему на руки свой халатик и вышла из квартиры. Истошно взвыв, Пол пропустил ее и пошел следом. Он уже не владел собой, чувствовал себя зомби, осознавая только, что Розов сейчас их увидит… и весь Бедфорд узнает о непристойностях, творившихся за закрытыми дверями между Полом Мартином и всякими психопатками.

Сюзан стояла на верхней ступени, абсолютно голая, лицом к нему. Пятки чуть свисали с края. Она по-прежнему улыбалась, щеки зарумянились.

Пол снова услышал странное жужжание, только теперь оно исходило прямо от Сюзан. Среди громкого шума он и свой голос распознал… ДА ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ, ВАШУ МАТЬ?! Нет, он пьян. Просто очень пьян!!!.. За спиной девушки показалась муха. Словно привлеченная запахом Сюзан, она покружилась вокруг нее, полетела дальше по лестнице, потом поднялась на пятнадцать футов и снова опустилась. Наступила тишина. Возможно, насекомое решило посетить Розова или, сломав крылышко, разбилось насмерть. Муха напомнила Полу, что все происходит наяву, хоть и кажется сном.

В этот момент Сюзан подняла руку и помахала ему. Он попытался ухватить ее, но не успел: девушка прыгнула. Назад. В никуда. Все вокруг будто замедлилось. Она падала улыбаясь. Первый раз Сюзан ударилась той частью головы, где заканчивается позвоночник и начинается череп. Затем, раскинув ноги, кубарем скатилась до самого низа.

Пол бегом бросился к девушке и приложил к горлу палец. Пульса не было. Тогда он попробовал поднять ее: голова свесилась параллельно плечу. Вспомнилась кошмарная история про девушку с черной лентой на шее. Муж обнаружил ее с утра, начал развязывать бантик, и голова отвалилась.

Пол бросился наверх. Сначала он забыл, где телефон. Найдя его, не мог вспомнить, куда звонить. Домой? Не самая удачная мысль. В больницу! Может быть, Сюзан еще жива, и врачи смогут «собрать» ее, как Шалтая-Болтая? Правда, вся королевская конница и королевская рать потерпели неудачу…

Повесив трубку, Пол глубоко вздохнул. Не помогло. Взглянул на свои туфли: грязные, отполировать бы… нужен лак. Нет, полиция! Господи, кажется, его сейчас вырвет. Он сел на кровать, на которой Сюзан лежала всего несколько минут назад. Зажмурился и открыл глаза. Его трясло. Окончательно прозрев, Пол обвел взглядом комнату: пол в грязи, повсюду пепел, в углу валялась бутылка виски, которое не стоило пить. Он должен был заранее предвидеть этот ужас.

Ретроспектива

Итак, четверг. Весьма насыщенный день для Бедфорда.

Большинство жителей видели странные сны, почти забытые к утру: темные деревья, горящие фабрики, симпатичные потерянные девушки, превращавшиеся в монстров…

Столько маленьких ладошек, подставленных дождю, показалось днем из окон городской школы, что со стороны можно было подумать, здание вот-вот пустится в далекое плавание. В три часа мелкотня разбежалась по автобусам, поспешно занимая места. Некоторые малыши прикладывали ухо к стеклу — чтобы чувствовать приятную щекотку во время движения. Кто-то громко смеялся, разговаривал, шутил; некоторые наблюдали за ливнем. Мэтью О’Брайен вступил в дискуссию с лучшим другом, обсуждая серьезный вопрос: Вашингтон — это город или штат?

Дождь обрушивался тяжелыми холодными каплями, обрекая на муки больных артритом и тех, кто еще переживал последствия боевых ранений. Школу и магазины закроют на несколько дней, потоки воды затопят улицы…

На печальной ноте завершился сегодняшний конференц-звонок Эда О'Брайена. Придя домой и прослушав на автоответчике сообщение от Джорджии, он принялся готовить ей ужин, зная, что дочка сильно устанет. Затем он отправился в свой кабинет сочинять речь для бывших подчиненных. «Дорогие друзья…» — начал он. И остановился. Его покойная супруга точно помогла бы с продолжением: посоветовала бы написать о долгих годах бесценной службы и об огромной печали, которую они разделят в связи с завершением данного этапа жизни — их, города, всей Америки… м-да, жена бесподобно умела драматизировать. Нервно скомкав лист, Эд выбросил его, зажег сигару и занялся пасьянсом. Не будет никакой речи. Завтра он просто скажет: «Извините, ребята, но нам, кажется, больше не везет».

В двадцать минут девятого Дэнни Уиллоу вернулся из бара, застав жену в слезах. Всхлипывая, она проговорила, что не может найти фото пса, чтобы показать людям. «Как это у нас нет снимка Бенджи? Это все ты виноват! Я подарила тебе хорошенькую цифровую камеру, и ты потерял ее! Нет, вы только полюбуйтесь! Он еще и пьян! Послала на поиски собаки, называется! Никакой помощи». И она снова разревелась. Дэнни безмолвно поцеловал ее морщинистую руку.

В те же двадцать минут девятого Мэри Мэрли, пробив покупателю чек на зубную пасту «Крест» и пакет сушеной свинины, перевернула табличку с надписью «Открыто» и села отдохнуть. Материнская интуиция у нее всегда была плохо развита, но сейчас, ощущая в глубине души беспокойство, она понимала, что это касается одной из дочерей. Перекусив краюшкой хлеба, она позвонила домой. «Будь очень осторожна сегодня вечером, — сказала она Лиз. — Не выходи под дождь». Затем спросила: «Не хочешь поболтать? Извини, я была не в себе за ужином, но ты дай знать, если что-то понадобится. Я мигом вернусь домой». «Нет, — ответила Лиз. — Со мной все в порядке». Повесив трубку и борясь с чувством досады, Мэри вернулась к работе. Перед глазами все время мелькала девочка с косичками. «Мамочка, можно мне?» — спрашивала она.

В больнице Корпуса Кристи, сидя у кровати сына, Джорджия читала статьи в «Пипл мэгэзин» о знаменитых приемных родителях и благодарила Бога за то, что этот страшный день почти закончился.