Хранитель - Ланган Сара. Страница 43
Он подумал о Кэтти и о том, как сильно гордится, что она вырвалась; вспомнил Джорджию, которой это не удалось. Сыновья… еще бы один день, и он обязательно сказал бы им, как сильно их любит. По крайней мере он не сбежал — это хорошо. Хотя бы раз пустить все на самотек, обрести божью благодать.
Последнее, что Пол увидел, была стоявшая над ним Сюзан. Она дотронулась до его щеки, только в этот раз не больно. Он прошептал ее имя, и голос пронесся по всему городу, каждый человек в Бедфорде услышал его мольбу. Затем так же внезапно он умолк.
ГЛАВА 31
Вор
Эйприл Уиллоу чувствовала себя на грани истерики. Дело было не в том, что приходилось спать в грязном подвале церкви с чумазыми жителями трейлеров (у них чесотка — она точно знала!!!); и не так сильно ее, расстраивала открытая наверху исповедальня, где можно было покаяться во всех грехах; она даже перестала обращать внимание на дождь, капавший сквозь щели в окнах прямо на лицо. Причина горя была в другом: Бенджи. Он, должно быть, погиб. Какой-нибудь сосед переехал его машиной и закопал, совершенно справедливо опасаясь встретиться лицом к лицу с Эйприл. Бедненький маленький песик… а вдруг он все-таки жив, бродит один-одинешенек по улицам больной и голодный, скучает без своей мамочки?..
Никто не спал. Они слушали дождь. Как колыбельная, он убаюкивал их, производя странный, особенный звук, похожий на легкий шум голосов во сне. Когда это началось? Эйприл не знала, но они казались ей знакомыми, и она не могла точно понять, стоит бояться или нет.
Умственно отсталый ребенок Бернард Макмуллен свернулся клубком в массивных руках матери; Эмити Йоргенсон и ее дочь Андрэа прижали ладони к окну, словно вступая в тесное общение с тяжелыми каплями, падавшими с неба. Полчаса назад они стали темнее, и в нос ударил едкий химический запах. Томас Шульц сидел в окружении своих собак. Некоторые лежали на койках. Остальные стояли. В тишине. В покое.
«Теперь ясно, — подумала Эйприл, — каково это — когда ходят пешком по твоей могиле».
Она положила руку на большой мягкий живот Дэнни. Иногда по ночам дома она обхватывала его полностью — показать, что вполне может сделать это.
— Дэнни, что там происходит?
— Слушай, — ответил он. — Просто слушай.
Закрыв глаза, она услышала множество голосов — непонятная болтовня, будто куча радиостанций соревновались друг с другом.
«Вот что чувствуешь, когда кто-то стучится в твою дверь», — подумала Эйприл.
— Там Бенджи?!
— Тихо, Эйприл! — сказал Дэнни и стыдливо отвернулся от жены. Она видела, что он плачет. И не только Дэнни — у многих по щекам лились слезы.
«Вот что чувствуешь, когда крадут твое сердце».
Она тихо выбралась из подвала. Никто, даже Дэнни, не заметил — все были слишком заняты, слушая дождь. Эйприл поднялась по лестнице в церковь и, войдя в исповедальню, закрыла за собой дверь. Усевшись в крохотной каморке, где пахло горячим металлом и электричеством, она отодвинула перегородку.
— Прости меня, отец, ибо я согрешила. Прошло уже шесть недель с момента моей последней исповеди.
Ответа с той стороны не последовало. Эйприл стала вслух читать текст раскаяния, написанный на стене. Внизу ее ждали. Возможно, даже слышали, что она сейчас говорила. Может быть, ее слова доносились до них вместе с дождем.
— Прости меня, Господи, — сказала она. — Прости, что никогда не делилась этим. Яни одной живой душе не хотела говорить. Боже милостивый, прости… пожалуйста, верни мне моего Бенджи.
Она долго ждала, но дверца с той стороны не открылась, и Эйприл так и не увидела лица грозного судьи.
«Вот что чувствуешь, когда душа отделяется от тела».
Дверь в церковь вопреки обыкновению была не заперта. Сегодня, на случай если придут еще люди или кому-то понадобится выйти покурить, Дэнни и отец Алессандро решили оставить ее открытой. Может быть, Бенджи сейчас там, на улице?.. Свернулся калачиком на ступеньке, и ей нужно только выглянуть. А если нет, то она встретит его потом, в чистилище, потому что собакам вход в рай запрещен. Бенджи.
Почему она не искала его? Почему оставила совсем одного?
Эйприл выглянула за дверь. На крыльце курил Розов. Он пришел сюда, сказав, что его дом затопило, но на самом деле ему не хотелось оставаться в этом убогом месте после смерти Сюзан Мэрли. Там воняло, и сколько бы хвойного раствора он ни лил на пол, запах не пропадал. Она являлась к нему даже днем: сидела на его постели, злостно смеялась, истекая кровью (однажды, когда она еще была жива, он ударил ее). Прошлой ночью из всех кранов текла красная жидкость.
Бедный, скоро умрет, подумала Эйприл. Откуда ей было известно об этом и о его боязни дома? Розов повернулся, слегка коснувшись шляпы. Эйприл попыталась улыбнуться ему, но не смогла. Маленькие, похожие на вшей червяки ползали по всему его уродливому телу.
Послышалось тяжелое дыхание. Но это был не Розов.
— Кто здесь? — спросила она в темноту.
Вверх по ступеням церкви плавно поднялась ее собака. Бенджи! Малыш вернулся домой, Господь услышал ее молитвы! Она где угодно узнает эти светящиеся глазки. Только вот шерстка сильно испачкалась, он был так измучен, бедняжечка. Пес приблизился, и Эйприл увидела в его зубах мусорный пакет — тоже в грязи, словно его только что выкопали.
«Вот что чувствуешь, когда выкапывают твое тело».
Вздрогнув, Эйприл схватилась за воздух длинными, шевелившимися, словно паучьи лапки, пальцами. Все десять сжались в коротком, моментальном спазме. Бенджи бросил перед ней пакет и отошел чуть поодаль, предлагая принять его драгоценный дар.
— Кажется, ребенка твоего принес, — сказал Розов. Выползая изо рта, черви спускались по бороде. — От которого ты избавилась. Девочка, верно?
— Да, — ответила Эйприл. — Она даже не заплакала.
— Неужели?
— Только один раз…
Розов выбросил окурок и зашел внутрь. Посмотрев вниз, на пакет, Эйприл сжала кулаки, унимая дрожь.
— Бенджи! Иди сюда! — позвала она.
Пес присел на задние лапы, залаял на нее и, рыча, ждал, когда она возьмет подарок. Эйприл еще раз окликнула его, но он не послушался. Бенджи напряг мускулы, готовый напасть.
Эйприл отступила. Еще шаг назад. В пакете что-то пошевелилось и начало извиваться. Она попятилась и, переступив через порог, закрыла дверь. Чтобы захлопнуть ее до конца, она подвинула пакет, соприкоснувшись ногой с чем-то мягким, бесформенным. Бенджи, оставленный снаружи, заскулил. Вода будет прибывать, и он утонет в ожидании, пока хозяйка вернется за ним. Сердце Эйприл сжалось от невыносимого плача, но… ты ли это, Бенджи?..
«Вот что чувствуешь, не зная, кто ты. Я могла научить тебя, маленькая девочка, но ты ничего не хотела знать».
Когда Эйприл вернулась в подвал, все разом обернулись к ней. Не выдержав, она отвела глаза.
«Вот что значит помнить».
Дэнни протянул руку.
Они не одобряли? Ненавидели ее? Эйприл Уиллоу — лицемерка? Мегера? Зажав рукой свой детский ротик, она прислушалась. Нет, их голоса были слышны в шуме дождя. Они не испытывали ненависти к ней, а наоборот, приветствовали.
— Дэнни!
Он поманил жену к себе, обнял, и они вместе с остальными продолжили смотреть на дождь, проникавший сквозь стекла черными ядовитыми каплями.
ГЛАВА 32
В зазеркалье (По ту сторону забора)
Опять они залаяли, что ж это творится такое!
Томас Шульц наворачивал с собаками круги по двору церкви. Тоже мне святое, благословленное место, ворчал он. На самом деле что храм, что бумажная фабрика — работали одни и те же подъемные краны. И никто тут ничего не освящал, как, собственно, и весь Бедфорд. Богом забытое место! А как еще объяснить эту ночь?
Джек и Пит никак не могли успокоиться. Мальчики прямо-таки взбесились: только Томас приступил к эклерам, которыми угощали в доме пастора, как хаски залаяли на маленькую Андрэа Йоргенсон. Ему пришлось вывести их, чтобы охладили пыл на улице. Сейчас собаки на первой космической гоняли по двору и скоро так устанут, что сил обращать внимание на странные ночные звуки уже не останется. Это жужжание… и запах дождя — такой, будто горели старые тухлые носки. В чем дело? Явно не к добру. В таких случаях Томас жалел, что он не собака.