Падающая Звезда - Гаррисон Гарри. Страница 54
– Вы заставляете меня произнести это вслух, майор Уинтер, и я не упрекаю вас. Короче говоря, если «Прометей» упадет, то вызовет широкомасштабные разрушения и смерть. Вы можете представить, что это значит.
Патрик прервал его.
– Я представляю, мистер Дилуотер; и прошу прощения за свои слова. Их можно понять, но не оправдать. Когда эта штука навернется, мы так и так погибнем. Если «Прометей», возможно, взорвется в воздухе, будет спасено множество жизней. Вы это собирались сказать, мистер Дилуотер?
– Спасибо, майор Уинтер. Вы пристыдили меня, я ведь знаю, что никогда бы не смог сделать того, что делаете вы. Но в сущности именно это я и собирался сказать.
«ВАС ВЫЗЫВАЮТ К ТЕЛЕФОНУ», – прочитал Флэкс в очередной записке.
– Попросите подождать, – сказал он курьеру.
– Звонят лично вам, – ответил тот. – Могут ждать всего пару минут.
– Ради всего святого, не сейчас. Кто это?
– Некий Вольфганг Эрнстинг.
– Запишите номер. Я ему перезвоню. Патрик снова говорил. Флэкс пропустил часть их разговора.
– ..не мое решение. Я объясню остальным членам экипажа, и мы свяжемся с вами. Я не знаю, что они скажут, но, поскольку важно время, я предлагаю передать нам эту программу по телексу, чтобы у нас имелась копия.
– Я не знаю, возможно ли это.
– Центр управления, – сказал Флэкс. – В Белом доме есть секретный телекс, который подключается к нашему принтеру. Начинайте как можно скорее, а я передам это на принтер «Прометея».
– Хорошо, я прослежу.
– «Прометей» связь закончил.
Флэкс снял палец с кнопки и повалился в кресло. Это уж слишком. Потом он встрепенулся и вызвал пульт связи.
– Проследите, чтобы копию программы «Змеиное кольцо» немедленно доставили мне. Я хочу знать, что они там затевают.
– Да, сэр.
Глава 38
– Григорий, помоги мне, – позвал Патрик.
– Минуточку, сейчас подойду.
Надя лежала на гравитационной кушетке, той, что подальше, что раньше принадлежала полковнику Кузнецову; похоже, она спала, однако глаза ее скрывала повязка, и сказать наверняка было трудно. Григорий помогал Коретте укладывать тело Элая в спальный мешок. Она вела себя так спокойно, что он устыдился своего волнения, вызванного прикосновением к холодной коже и обвислым рукам. Ему никогда прежде не приходилось касаться трупа, здесь же это было вдвойне жутко. Трупного окоченения еще не произошло, а он всегда считал, что это бывает сразу, с приходом смерти; впрочем, с трупом и сейчас было довольно трудно управиться, он никак не влезал в узкий мешок.
– Так не пойдет, – сказала Коретта. – Вытаскивай назад. Подержи-ка, пока я мешок расправлю. – Она вывернула мешок наизнанку и ловко, как чулок, натянула на тело.
– Что же мы будем делать с…? – спросил Григорий.
– Думаю, ничего, – медленно произнесла Коретта. – Наверное, ни похорон, ни заупокойной. Давай просто привяжем к койке.
– Вот к этой, – предложила, выпрямляясь, Надя. – Кто-нибудь, помогите мне, пожалуйста.
Когда Патрик позвал его, Григорий даже обрадовался: ему хотелось уйти.
– Включи, пожалуйста, телепринтер, – попросил Патрик, продолжая смотреть невидящими глазами в темноту, и показал пальцем туда, где стоял аппарат. – Просто щелкни тумблером, и он включится, а потом переведи на прием, передай команду «к приему готов» и жди ответа.
– Совсем нетрудно, – Григорий так и сделал, и аппарат быстро напечатал: «ОПИСАНИЕ ОПЕРАЦИИ „ЗМЕИНОЕ КОЛЬЦО“.
– Что это? – спросил Григорий, прочитав Патрику эти слова.
– Собери сюда всех остальных, я хочу, чтобы знали и они.
Спокойным, бесстрастным голосом Патрик рассказал экипажу о предложении Дилуотера и о том, что за программа строчка за строчкой выползала сейчас из принтера. Григорий воспринял сообщение стоически, с присущей славянам невозмутимостью. Коретта не совсем поняла, что это значит.
– Программа самоуничтожения двигателя? Патрик кивнул:
– Проще было бы сказать, программа превращения двигателя в бомбу. Они хотят, чтобы мы сами себя взорвали, чтобы предотвратить возможные тяжкие жертвы на Земле.
– Прекрасно, – не скрывая горечи, произнесла Коретта. – Они загнали нас сюда, посадили на мель, попытались уничтожить ракетой, а теперь ждут, что мы из благодарности совершим атомное самоубийство. Почему же они просто не выстрелили в нас еще разок? Может быть, американцы прицелятся лучше советских.
– Причины, разумеется, есть, – заметил Патрик. – Наверное, у них не было полной гарантии того, что удастся стереть нас в порошок вместе с нашим ядерным топливом с помощью одной ракеты. А ты как думаешь, Григорий?
– Я? Никак. На несколько минут раньше или позже – но мы все равно погибнем. Ты командир, тебе и решать.
– Нет, нам следует решить вместе. Надя?
– Делай все по инструкции, взорви нас, и дело с концом. В ее голосе была скорее боль, чем возмущение. Патрик понимал, что она чувствует; он и сам испытывал то же самое. Наркотики притупили боль в обожженных глазах, но боль, терзавшая душу, была сильнее.
– А что ты скажешь, Коретта?
– Я? Какая разница! Тебе придется быть мудрым и в конце концов принять логичное решение – предпочесть спасение мира нескольким лишним минутам оставшейся нам самим жизни. Так что давай делай свое дело и не спрашивай меня. – Она уже почти кричала, когда вдруг поняла, что теряет над собой контроль. Она, прошедший специальную подготовку врач, обязанный всегда сохранять спокойствие, впадает в истерику, а двое ослепших людей по-прежнему держат себя в руках. Она перевела дыхание и извинилась. Ей было стыдно.
– Ничего страшного, бывает, – сказал Патрик.
– Бывает, верно, но ведь у вас не меньше причин жаловаться на судьбу. Фу, какой стыд! Однако попробуем рассуждать логически. Если мы так или иначе умрем через несколько минут, иди часов, или – когда там они предполагают?..
– Солнечная активность почти не увеличилась, сила начинающейся бури меньше, чем ожидалось.
– Если нам по-прежнему не везет, то вспышка на Солнце будет сильнее, но, даже если этого не произойдет, все равно у нас останется не более семнадцати часов, ну так и черт с ним. Готовь взрыв, и пусть кто-нибудь нажмет на кнопку.
– Ты и в самом деле говоришь то, что думаешь? – спросил Патрик.
– Да, черт возьми, а что?
– Просто ни я, ни Надя ничем вам помочь не в состоянии. Всю подготовку к взрыву придется провести вам с Григорием.
– Логично, – сказал Григорий.
Коретта была потрясена, но потом все-таки криво улыбнулась:
– Хорошо, хорошо, пусть будет так. Добрая Коретта Сэмюэл, спасительница жизней человеческих, кончает собственную жизнь, изготовляя атомную бомбу. А почему бы и нет, командир? Обо мне будут слагать песни в негритянском гетто, вы и оглянуться не успеете.
– Тогда договорились, – подытожил Григорий.
– Да, – подтвердила Надя.
– Сообщу им. – Патрик включил радио. – «Прометей» вызывает Центр управления полетом. Нельзя ли поговорить с мистером Дилуотером?..
– НЕТ! – Флэкс так рявкнул в ответ, что динамик на стене загрохотал. – Я не соединю вас ни с президентом, ни с Дилуотером и вообще – ни с кем, весь кабинет сейчас заседает.
– В чем дело, Флэкс? – спросил Патрик, но в ответ услышал только треск статического электричества.
– Что он такой сердитый? – удивилась Коретта.
– Господин президент, американский пилот, он же командир корабля, настаивает на разговоре с вами.
– Зачем? В чем дело?
– Точно не знаю, сэр. Он был очень взволнован. Он сообщил, что экипаж «Прометея» принял решение использовать программу «Змеиное кольцо», но сначала с вами хотел переговорить мистер Флэкс.
– Что за черт! Он что, не может оставить меня в покое?.. – Бэндин уже начал накаляться, и Дилуотер попытался успокоить его.
– Я думаю, что он не стал бы напрасно беспокоить вас, сэр. Он тоже устал, все мы устали. Уверен, что речь вдет о чем-то важном…