Войны несчитанные вёрсты - Телегин Константин Федорович. Страница 21
Эвакуация шла в основном организованно. На Ярославском, Казанском и Курском (горьковское направление) вокзалах, на их товарных и пассажирских платформах, не прерываясь ни на минуту, шла погрузка эшелонов с оборудованием заводов, имуществом учреждений и людьми.
По магистралям города, выводящим на шоссе восточного направления, уже с рассвета заметно уплотнилось движение автомобильного и гужевого транспорта. Здесь, правда, не обошлось без нарушений порядка, однако наряды милиции и воинских частей быстро приводили ситуацию в норму.
Все эти события, сопровождавшиеся усилением налетов авиации противника, породили провокационные слухи о якобы готовящейся сдаче Москвы, явно кем-то подогреваемые. Это оказывало негативное влияние на моральное состояние населения.
С целью пресечения слухов 17 октября по столичной радиотрансляционной сети выступил А. С. Щербаков. Не скрывая от москвичей нависшей над городом серьезной угрозы, он от имени Центрального Комитета партии, Советского правительства, Московского городского комитета партии со всей решительностью заявил:
- Москвы не сдадим! За Москву будем драться упорно, ожесточенно, до последней капли крови. Планы гитлеровцев мы должны сорвать во что бы то ни стало.
А. С. Щербаков и выступивший за ним председатель Моссовета В. П. Пронин призвали москвичей встать на защиту своего родного города, проявлять революционную выдержку, соблюдать спокойствие, активно участвовать в строительстве оборонительных сооружений вокруг столицы.
18 октября на заседании Военного совета с участием А. С. Щербакова после обстоятельного обсуждения обстановки было принято решение обратиться к Государственному Комитету Обороны с просьбой о введении в Москве осадного положения.
Не знаю точно, успел ли по нашей с П. А. Артемьевым просьбе А. С. Щербаков доложить Центральному Комитету партии сформулированные накануне наши предложения, но поздно вечером 19 октября П. А. Артемьева и меня срочно вызвали в Кремль на заседание Государственного Комитета Обороны.
С немалым волнением вслед за П. А. Артемьевым я впервые переступил порог кабинета И. В. Сталина, впервые в жизни встретился с ним, членами Государственного Комитета Обороны.
Выслушав наши доклады о прибытии по вызову, Сталин сразу же задал вопрос:
- Каково по вашему мнению положение в Москве? П. А. Артемьев четко доложил:
- Положение тревожное. Необходим более строгий порядок эвакуации. Паникеры будоражат население, это может дезорганизовать жизнь города.
- Что предлагаете?
- Военный совет считает необходимым ввести в Москве и пригородах осадное положение.
Сталин задумчиво прошелся по кабинету, потом произнес, как о деле давно решенном:
- Правильно!
Тут же под его диктовку было записано постановление ГКО.
"Сим объявляется, - значилось в принятом постановлении, - что оборона столицы на рубежах, отстоящих на 100-120 километров западнее Москвы, поручена командующему Западным фронтом генералу армии т. Жукову... Оборона города на его подступах возлагается на начальника гарнизона города Москвы т. Артемьева...
В целях тылового обеспечения обороны Москвы и укрепления тыла войск, защищающих Москву, а также в целях пресечения подрывной деятельности шпионов, диверсантов и других агентов немецкого фашизма Государственный Комитет Обороны постановил:
1. Ввести с 20 октября 1941 года в городе Москве и прилегающих к городу районах осадное положение... Нарушителей порядка немедленно привлекать к ответственности с передачей суду Военного трибунала, а провокаторов, шпионов и прочих агентов врага, призывающих к нарушению порядка, расстреливать на месте..."{8}.
Слушая эти слова, я испытывал какое-то необычное напряжение. Не потому, что на Военный совет ложилась основная тяжесть осуществления всех мер, вытекающих из этого решения. Нет, ответственности мы не боялись и сами шли к ней, внося предложение на заседании ГКО. Взволновали меня сама обстановка, в которой все это происходило, и сам факт, что такое решение принято ГКО. Из этого состояния меня вывел вопрос Сталина, заданный членам ГКО:
- Есть ли возражения и замечания? Согласны ли с таким текстом?
Текст одобрили единодушно, и Сталин подписал его.
- Не позднее пяти часов утра поместить во всех газетах, объявить по радиотрансляционной сети, расклеить по городу и в пригородах, - отдал И. В. Сталин распоряжение вызванному секретарю.
Вышли мы с заседания ГКО глубоко взволнованные участием в решении столь важных вопросов, самой атмосферой заседания.
С выключенными фазами, медленно, словно на ощупь, катилась по московским улицам машина.
- С чего начнем? - спросил я П. А. Артемьева, чтобы прервать сосредоточенное молчание командующего.
- С наведения порядка в Москве. Сил у нас прибавилось, теперь мы можем распоряжаться и оперативными войсками НКВД, и флотским экипажем НК ВМФ, и всеми другими частями, которые до сих пор удерживались разными ведомствами. Подумаем, как по-новому организовать комендантскую службу. Ну а главная задача все та же - всемерно укреплять оборону города. Этими вопросами мы и займемся с тобой сейчас же...
* * *
21 октября штаб представил Военному совету подробный план сооружения оборонительных рубежей. По этому плану кроме упомянутых ранее трех радиальных полос укреплений создавались опорные пункты вдоль всех сквозных улиц, с размещением огневых средств в полуподвалах, цокольных этажах, на балконах зданий и на чердаках.
Несколько позже Военный совет принял решение свести части, уже сформированные и занимавшие боевые участки, в три боевые группы Северо-Западную, Западную и Юго-Западную. На базе этих боевых групп, после усиления их истребительными батальонами Московской области, 28 октября были созданы дивизии полевого типа - Московские стрелковые дивизии. Одна из них, получившая название 3-й Московской Коммунистической стрелковой дивизии, была сформирована из коммунистических и рабочих батальонов. 4-ю и 5-ю Московские стрелковые дивизии было решено сформировать из истребительных батальонов, 2-ю - за счет мобилизованных контингентов москвичей, владимирцев и ярославцев.
Эти четыре соединения насчитывали в своем составе 39023 человека. В них было 9190 коммунистов и 10572 комсомольца.
В те же дни московские организации спешно готовили второй эшелон защитников Москвы - отряды и боевые дружины. На 20 октября было создано 169 боевых дружин общей численностью в 7000 человек, в их числе 300 девушек. В отрядах истребителей танков обучалось 2059 человек. Таким образом, трудящиеся Москвы и Подмосковья вновь собрали и поставили на защиту родного города 50000 воинов.
Личный состав этих формирований отличался высоким боевым настроем, пониманием исторического значения происходивших событий, готовностью любой ценой отстоять родную столицу.
К началу ноября Московские дивизии были полностью сформированы и выведены на внешний оборонительный рубеж. 3-я Коммунистическая перекрыла входы в город по Ленинградскому и Волоколамскому шоссе; 4-я - магистраль Москва - Минск; 2-я прикрыла Поклонную гору, Потылиху, Калужскую заставу; 5-я - Наро-Фоминское шоссе от Кунцева до Люберец.
Ближние подступы к Москве прикрывались противотанковыми препятствиями общей протяженностью 324 километра, противопехотными препятствиями протяженностью 256 километров. Здесь было возведено 3800 огневых точек, из них 1500 железобетонных; установлено 37 500 металлических сварных ежей и железобетонных надолбов, на окраинных улицах возведены прочные баррикады. В этих работах участвовало более 100000 добровольцев и мобилизованных Московским областным советом.
Однако, пожалуй, именно здесь следует подчеркнуть, что Москва не была неким изолированным участком огромного фронта, протянувшегося от Северного Ледовитого океана до Черного моря. Москвичи в те трудные и напряженные до предела дни жили заботами ближних и дальних своих соседей, понимали, что стойкость защитников Москвы - это живая питательная сила мужества и героизма защитников Родины, что к судьбе столицы приковано внимание всего советского народа как на фронтах, так и в тылу. С разных мест, с разных участков битвы с фашизмом шли в Москву ободряющие письма, поднимавшие боевой дух москвичей.