Войны несчитанные вёрсты - Телегин Константин Федорович. Страница 45

Глава третья.

Огненная страда

Новый фронт - новые задачи. В освобожденных районах Курской области. Бескорыстная помощь населения. Войска на марше. Мы просим отсрочки. С ходу - в бой. Первые огорчения. Обстановка резко осложняется. 21-я армия уходит на Воронежский фронт. Оперативная пауза. Наступать или обороняться? Решение преднамеренная оборона. Войска овладевают наукой побеждать. Рост партийных и комсомольских рядов. Тревожное ожидание. Операция развивается по нашему плану! Горячие дни июля. Выстояли и переходим в контрнаступление. Первый салют Родины. Вышли к Днепру. Направление - гомельское.

Мы все еще жили, казалось бы, вчерашними тревогами и заботами контрнаступления под Сталинградом, еще выплескивалась через край радость победы над врагом, а все это уже уходило в прошлое, в историю, уступая место новым задачам, подготовке к новым боевым делам.

Эти задачи определялись переломным характером развития событий на фронте, открывавшимися стратегическими возможностями изменения всего хода войны с гитлеровской Германией.

Когда у руин Сталинграда прозвучал последний выстрел, день в день - 2 февраля 1943 года, - после небольшой оперативной паузы снова перешел в наступление Воронежский фронт. Теперь наступление советских войск развертывалось одновременно на краснодарском, ростовском, донбасском, харьковском и курском направлениях - именно там, где гитлеровцы пытались добиться решающего успеха в летней кампании 1942 года. 18 января была прорвана блокада Ленинграда.

При определении задач и сроков наступления Воронежского, а затем и Брянского фронтов Ставкой, несомненно, учитывалось ошеломляющее воздействие результатов Сталинградской битвы на войска противника и их командование, психологический шок, вызванный в стане врага сокрушительными ударами на южном участке фронта, крахом людоедских планов взятия Ленинграда измором. Теперь успешные действия Воронежского и Брянского фронтов подкреплялись созданием нового, Центрального, фронта, что при благоприятном развитии событий могло существенно и достаточно скоро изменить в нашу пользу оперативную обстановку на всем театре военных действий.

Харьковская наступательная операция началась 2 февраля 1943 года ударами 3-й танковой и 69-й армий Воронежского и 6-й армии Юго-Западного фронтов. 3 февраля перешли в наступление 60-я и 40-я армии.

Возобновившая наступление 60-я армия генерал-лейтенанта И. Д. Черняховского во взаимодействии с 13-й армией Брянского фронта генерал-лейтенанта Н. П. Пухова развернула активные действия на курско-льговском направлении. За два дня 60-я продвинулась на 30 километров, освободила города Щигры и Тим. В это же время войска генерала Пухова вышли к линии железной дороги Орел - Курск.

Командарм И. Д. Черняховский, получив данные разведки о том, что противник намеревается перебросить в район Курска крупные резервы, опережая его действия, создал две ударные группы и направил их в обход Кур-сна: одну с севера, другую с юга. К исходу 6 февраля войска армии завязали бои на окраинах города, а утром 8 февраля полностью освободили Курск от немецко-фашистских захватчиков.

Успешно развивались в тот период и действия других объединений Воронежского фронта: 40, 69 и 3-я танковая армии продвигались в направлении к Харькову.

По результатам этих наступательных действий был уточнен район размещения войск Центрального фронта, которому теперь предстояло во взаимодействии с войсками Брянского фронта нанести удар в направлении на Гомель и Смоленск, во фланг и в тыл орловской группировке противника. Начало этой глубокой охватывающей операции намечалось на 1б февраля 1943 года.

Центральному фронту из состава прекратившего существование Донского фронта передавались 21-я армия генерала И. М. Чистякова, 65-я генерала П. И. Батова и 16-я воздушная генерала С. И. Руденко, а из резерва Ставки передавались 70-я общевойсковая, 2-я танковая армии, а также некоторое количество отдельных соединений и частей.

Учитывая сложность сосредоточения на новом месте северо-западнее Курска большого количества войск, находившихся отсюда за сотни километров, мы срочно выехали обратно под Сталинград для принятия необходимых мер по ускоренной передислокации личного состава и техники в район предстоящих военных действий.

Еще при получении задачи в Ставке командующий фронтом К. К. Рокоссовский был вынужден обратить внимание Верховного Главнокомандующего на нереальность предложенных сроков начала операции. Войска и все средства обеспечения находились далеко: те, что оставались пока в Сталинграде - за семьсот километров, а выделенные из резервов Ставки - подчас еще дальше от места назначения, и время их подхода зависело главным образом от работы железнодорожного транспорта.

Если учесть, что войска, находившиеся пока в районе Сталинграда, необходимо было перевозить по единственной одноколейной железной дороге с путевым хозяйством, в свое время изрядно пострадавшим от налетов вражеской авиации, то станет достаточно очевидной основательность доводов командующего.

Однако Ставка, стремясь использовать успешные действия Брянского и Воронежского фронтов, а также общую оперативную обстановку, требовала начать операцию Центрального фронта как можно скорее, мотивируя это необходимостью ударить в определявшемся направлении, пока противник не успел подтянуть в полосу наступления нашего фронта силы с других участков и из глубины своей обороны.

С первых же минут осуществления самых неотложных подготовительных мероприятий Военный совет столкнулся с чрезвычайными сложностями. Скажем, планы перевозок войск и боевой техники сразу же начали давать сбои по всем направлениям. Следует иметь в виду, что среди эшелонов с передислоцируемыми войсками было немало составов с военнопленными, а вагонный парк на этих направлениях ни качественно, ни количественно не способствовал перевозке крупных контингентов войск в столь сжатые сроки. Заявки наши на подвижной состав удовлетворялись далеко не в полной мере, нередко подавались вагоны абсолютно не приспособленные для перевозки войск в условиях зимних холодов.

В целях ускорения перевозок Военный совет направил большую группу политработников на железнодорожные станции по пути следования эшелонов. Но даже такое ранее безотказное средство не привело к положительным результатам.

Нельзя было не считаться и с тем, что железные дороги севернее Сталинграда несли на себе тяжесть транспортного обеспечения действий Юго-Западного и Воронежского фронтов, вследствие чего узловые станции испытывали нагрузку значительно превышавшую их мыслимые и даже немыслимые, по понятиям мирного времени, возможности.

В силу всех этих, а также ряда других причин чисто технического свойства, отправленные из района Сталинграда эшелоны прибывали на станции разгрузки с большим опозданием, причем нередко личный состав воинской части выгружался на одной станции, а ее техника и имущество - на другой, отстоявшей от первой на десятки километров.

К сожалению, обращения Военного совета в Ставку с просьбой навести должный порядок в перевозках положительных последствий не имели. Около 170 тыловых частей и учреждений на довольно длительный период так и застряли под Сталинградом.

Пробыв под Сталинградом несколько весьма насыщенных заботами дней, наладив в пределах возможного отправку войск к новому месту расположения и оставив для завершения всех дел заместителя командующего фронтом генерала К. П. Трубникова, Военный совет и штаб фронта выехали в район Ельца, где был уже развернут командный пункт.

Новый район расположения войск встретил нас глубокими снежными заносами. Казалось бы, к снегу нам было не привыкать - и под Сталинградом его хватало с избытком. Однако там высокая плотность войск, оживленное их движение способствовали поддержанию дорог в рабочем состоянии. Здесь же обстояло иначе. Войска Брянского фронта сравнительно давно прошли вперед, и пути их продвижения были основательно засыпаны снегом, обильно выпавшим в первых числах февраля. К этому следует добавить, что, отступая под ударами наших войск из временно оккупированных им районов, противник наносил большой урон оставляемым селам и городам. Жизнь в них пробуждалась медленно, транспорта у местных жителей почти не оставалось, сообщение между населенными пунктами поддерживалось крайне слабо. Все это оказывало отрицательное влияние на развитие и поддержание дорог в более или менее приемлемом состоянии.