Битва за Кавказ - Корольченко Анатолий Филиппович. Страница 54

Командующему военно-воздушными силами Черноморского флота генералу Ермаченкову ставилась задача уничтожить на майкопском аэродроме немецкие истребители. Для выполнения этой трудной задачи был разработан такой план. Первыми до наступления темноты по аэродрому должны были нанести удар бомбардировщики. Ликвидировав зенитную артиллерию и прожекторы, они также создавали бы очаги пожара вблизи аэродрома. Затем налетали штурмовики и поражали цели на самом аэродроме. И уже потом появлялись транспортные самолёты с парашютистами-десантниками, чтобы завершить уничтожение вражеских самолётов.

Отряд смельчаков создавался из особой, специального назначения роты моряков-черноморцев, которой командовал капитан Орлов.

После укомплектования отряда все участники начали усиленно готовиться к выполнению нелёгкой задачи. Каждый совершил тренировочные парашютные прыжки днём и ночью, с оружием и в полном боевом снаряжении. Отработали действия на местности в ночных условиях. На аэродром доставили сбитый «мессершмитт» и ознакомились с его устройством, расположением топливных баков и способом их поджога. Каждому десантнику дали специальный топорик и термитные бомбы. При сгорании они плавили металл обшивки. По аэрофотоснимкам участники получили представление о местах нахождения самолётов на аэродроме.

По плану операция должна была продолжаться двадцать минут, затем по сигналу ракетой десантники отходили в направлении недалёких гор. В отряде были два партизана-проводника, знающие местность.

За несколько часов до вылета транспортных самолётов с десантниками группы нашей бомбардировочной и штурмовой авиации совершили налёт на аэродром. Столбы огня поднялись в небо, создав световые ориентиры. Дополнительным ориентиром был пожар на самом аэродроме.

Огненный десант

Отряд уходил на задание в ночь на 23 октября 1942 года. Вначале поднялся с десантниками на борту четырёхмоторный бомбардировщик ТБ-3, управляемый капитаном Гавриловым. Натужно гремя мощными двигателями, самолёт низко пролетел над притихшим посёлком, зашёл далеко в море и там, описав широкое полукружие, развернулся и стал набирать высоту. Словно прощаясь, он мигнул цветными точками бортовых огней, и гул начал постепенно удаляться.

За ним взлетел транспортный двухмоторный ЛИ-2 лётчика Малиновского, и тоже с десантниками. Луна светила в полную силу, и самолёт казался большой чёрной тенью с красными и зелёными точками на концах крыльев и хвосте. Пролетев над посёлком, он сделал в море разворот и поспешил вдогонку за первым, ушедшим в сторону Кавказского хребта. Они летели намеченным курсом к Майкопу.

Восемнадцать десантников составляли группу прикрытия. Старший — Георгий Чмыга.

Десантникам группы надо было прыгать первыми. Приземлившись, они должны были ликвидировать охрану и вместе с летевшей на бомбардировщике диверсионной группой уничтожить самолёты врага.

С убаюкивающим гулом самолёты продолжали лететь, приближая десантников к цели. Обогнав бомбардировщик, ЛИ-2 первым приблизился к аэродрому.

— Приготовиться!

Из кабины выглянул штурман, и сразу всё пришло в движение. Десантники поднялись, поправляя снаряжение и парашюты. На передней стенке вспыхнула красная лампочка, взвыла сирена.

Расталкивая всех, к двери спешил штурман. Он ударил по рычагу дверного запора, дёрнул ручку, дверь распахнулась, и в самолёт ворвался вихрь.

В тот же миг метавшийся где-то в стороне луч прожектора настиг самолёт, и стало светло, как днём. В дверь было видно, как внизу, на земле, часто вспыхивало и мерцало, вверх неслись огненные трассы. Даже услышали, как несколько очередей попало в фюзеляж и кто-то вскрикнул.

Смолкнувшая сирена снова заревела, но уже прерывистыми, бьющими по нервам торопящими гудками. Ей в такт замигала красная лампочка.

   — Пошё-ёл!

Перепелица и Пасюк бросились к дверям и одновременно скрылись в освещённом проёме. За ними прыгнули Муравьев и Бережной, Гурома и Сотников.

   — Не мешка-ай! — торопил штурман. — Пошё-ёл!

Сержант Чмыга едва шагнул, как встречный поток вырвал его из самолёта и отшвырнул. Лежавшая на кольце рука дёрнулась, но в самый последний миг он удержался, чтобы не раскрыть парашют. Он падал, освещённый прожектором, и с трудом сдерживал руку.

   — Четыре... пять... шесть, — мысленно отсчитывал он секунды свободного падения.

Он падал, а луч словно сопровождал его. И ещё он видел приближающуюся землю и на ней серебристые тела самолётов, строения, огненные вспышки.

Чмыга рванул кольцо, когда ему показалось, что дальше падать нельзя. Едва парашют распустился, как пули защёлкали по упругому полотнищу купола. Тогда он вспомнил про свой автомат и, перенеся его из-за плеча на грудь, пустил длинную очередь по одной из вспышек.

   — Получай, гад!..

Иван Гурома — второй номер пулемётного расчёта. У наводчика Николая Сотникова пулемёт «дегтярь», а у Гуромы снаряженные патронами диски. И патронов он взял россыпью про запас, за счёт продуктов. «С харчем как-нибудь обойдусь, было бы чем отстреливаться», — решил тогда десантник.

Оба прыгали одновременно, в две двери, чтобы быстрей встретиться на земле. Они ещё под куполами до самой земли следили друг за другом.

Когда Гурома приземлился и подбежал к Сотникову, тот уже лежал за пулемётом.

   — Давай магазин, сейчас мы их причешем.

   — По кому бить-то?

Иван не мог понять, куда стрелять. Пальба неслась отовсюду: и с восточной стороны, где стояли три прожектора: луч одного упал на аэродромное поле, второй рыскал в небе, а третий провожал удаляющийся двухмоторный самолёт; и с противоположной стороны, где басовито выбивали дробь крупнокалиберные пулемёты; и от стоянки истребителей, находившейся в южной части аэродрома.

ЛИ-2 удалился, и теперь немцы сосредоточили огонь на десантниках. Со всех сторон носились частые трассы очередей. Гул моторов, пальба скорострельных зенитных пушек — «эрликонов», дробь пулемётов и автоматов, взрывы и треск от склада горючего, полыхавшего огнём за самолётной стоянкой, — всё слилось в единый хаос...

Отработанным ударом ладони Сотников замкнул на пулемёте диск, дослал в ствол патроны.

   — Бей по «мессерам»! — предложил Гурома.

Лежа, они развернули пулемёт в сторону стоянки.

В свете пожаров и прожектора на фюзеляжах самолётов отчётливо виднелись в светлых кругах кресты. Они казались мишенями, и Сотников вгонял в них пулемётные очереди. Бил по дальним самолётам, чтобы не мешать орудовавшим вблизи десантникам. Один из самолётов вспыхнул.

   — Горит! — закричал Гурома. — Бей по второму!

У самолётов тем временем уже вовсю действовали сержант Чмыга и Вовк. Хватив топориком по плоскости, сержант пробил её.

   — Закладывай бомбу!

Вовк уложил на прорубленное место термитную бомбочку, дёрнул за кольцо. Бомба вспыхнула голубым огнём, зашипела. Разгораясь, огонь плавил металл, проникая вглубь, к баку с бензином.

Подбежал Капустин.

   — У меня тоже бомба!

   — Закладывай в следующий «мессер»!

Чмыга уже бежал к стоявшему в капонире самолёту.

Муравьев и круглый подвижный, как ртуть, молдаванин Яков Фрумин были неподалёку от аэродромного строения, когда ударила очередь. Оба разом упали. Муравьев достал гранату и метнул в стрелявшего. Прогремел взрыв, очередь оборвалась.

И тут они услышали тяжёлый гул бомбардировщика, того самого, в котором находилась вторая группа. Он летел, освещённый лучами прожектора. Всё, что до сих пор стреляло по десантникам, теперь перенеслось к самолёту. К нему тянулись десятки огненных струй, и каждая, казалось, пронизывала его...

Ещё на подходе к цели капитан Гаврилов увидел три огромных пожара. Языки пламени высоко взвивались в черноту ночи и полыхали, высвечивая далеко вокруг строения города. Он знал, что горели железнодорожная станция и мебельная фабрика, подожжённые с вечера скоростными бомбардировщиками. Об этом ему сообщили перед вылетом.