Генерал Раевский - Корольченко Анатолий Филиппович. Страница 3

Меж тем игра на бильярде закончилась. Худощавый небрежно сунул в карман мятую бумажку.

   — А не желаете ли сгонять партийку? — предложил Мещёрский. — Очень полезная и необходимая для офицера игра. Способствует глазомеру и силе руки.

   — Нет-нет, увольте, я никогда не играл.

   — Так нет ничего проще научиться! Эй, Авксентий, господин офицер никогда не держал в руках кия! Ты мне младший брат, Авксентий, и потому приказываю научить моего друга играть. Сейчас же! Ты слышишь, Авксентий?

   — К вашим услугам, господин офицер, — поклонился худощавый и стал старательно тереть мелком конец кия.

   — Нам, господин офицер, деньги не нужны, — пустился в объяснения Мещёрский. — У нас своих достаточно, куры не клюют. Но ежели угостите пивом, мы не откажемся. Пиво здесь аглицкое, в бутылках. Не пиво, а одно наслаждение.

Андриан не стал скопидомничать и велел принести дюжину бутылок.

   — А ты, брат Авксентий, не пей, не дозволяю, — предупредил Мещёрский, и тот послушно кивнул.

К удивлению, играть оказалось не так уж трудно, а у Авксентия не ладилось: то кий соскальзывал с руки, оставляя на зелёном сукне меловой след, то шар проносился мимо цели или летел через борт. Часто после его удара шары почему-то останавливались у лузы, и Андриан добивал.

   — Уж как не повезёт, так хоть в петлю лезь, — сетовал неудачник, вызывая у старшего брата насмешку.

В конце концов партию Андриан выиграл, вызвав восторг находящихся в комнате.

   — Плати, Авксентий, за проигрыш! Плати!

   — Зачем? Мы ж условились на пробную партию, — отказался от денег Андриан.

   — Тогда мы закажем бутылку хмельного! Того, что покрепче! — распорядился Мещёрский.

После пива и водки Андриану стало совсем весело и хорошо. Потом они ещё что-то пили, обнимались и целовались.

   — А теперь пойдём к тебе в нумер, там приготовим пунш. Гусарский напиток! Я, брат Андриан, наловчился готовить его. Можно сказать, первейший умелец! Ты, случаем, не одолжишь мне до утра сто рублей? — спросил вдруг Мещёрский у буфетной стойки. — До утра. Утром непременно возвращу, вот святой истинный крест!

И Зосим Мещёрский картинно перекрестился. Мог ли он, Андриан, отказать новому другу?

В нумере братья вылили в миску содержимое бутылки, подожгли, и пламя стало плавить головку сахара. Потом, не дав остыть напитку, пили его из чайных чашек.

После первой же Андриана свалило с ног, и его уложили на кровать. А братья занялись замком дорожного сундучка, в котором лежала немалая сумма.

Они уже совсем было взломали сундук, как появился казак. Увидев воров, он схватил саблю и бросился на них.

   — Мы друзья твоего господина! — объяснил Зосим, в то время как его брат улепётывал по коридору гостиницы.

   — Я сейчас покажу вам друзей! — размахивал саблей казак. — Держите воров! Полиция! Эй!

Наутро, когда Андриан тяжко маялся головой, пришёл полицейский.

   — Здесь пребывает господин Денисов? Полицмейстер требует его к себе. Велено прибыть без промедления.

   — Вы что же, господин офицер, вчера в трактире побили камнями стёкла в окнах? — не скрывая раздражения, спросил полицейский начальник.

Его вид не сулил ничего доброго.

   — Стёкла? Камнями? Такого не было.

   — Как не было? Трактирщику доложено, что это сделали вы, офицер Денисов... Ведь вы же были в трактире? Не станете отпираться?

Пришлось рассказать о братьях, признаться, что одолжил до утра старшему сто рублей.

   — Нашли кому верить! Да это же известные всему городу шалопаи. Они умеют играть в бильярд. Считайте, господин офицер, что ваши денежки плакали. Хорошо ещё, что не дали больше. Кстати, по какой надобности вы приехали в Рязань?

Андриан, конечно, не стал объяснять, что приехал искать невесту, сказал, что привёз письмо фельдмаршалу Каменскому.

   — Михаилу Федотовичу? Он вам родственник?

   — Нет. Всего раз встречался да ещё видел на балу.

   — Тогда, господин офицер, послушайте моего совета: уезжайте. Уезжайте поскорей, пока Михаил Федотович в своём имении, в Раненбурге! Ежели приедет, вам несдобровать! Уж ему-то донесут о случившемся, а он на такие дела страшно лют. Я его преотлично знаю.

Андриан не стал испытывать судьбу. В тот же день, так и не побывав в домах рязанских невест, он выехал домой.

   — Ну, рассказывай, с чем вернулся. Нашёл ли то, зачем ездил? — спросил отец, глядя ястребиным взором.

Он был строг, властен не только к казакам своего полка, но и к детям. Кроме Андриана, были ещё сын Логин и дочь Варвара. Сыновей выучил, дал образование. Теперь его беспокоило сватовство старшего, чтобы женитьбой укрепить не совсем прочное хозяйство.

Выслушав о неудачной поездке, он с досады крякнул.

   — Выходит, послушал деда Фёдора зря. Но, пока ты ездил по столицам, я тут высмотрел для тебя синицу. В станице Дубовской живёт дочь казачьего чиновника Персидского.

   — Это в какой же Дубовской? Уж не на Волге ли?

   — В той самой.

   — Так туда же сотня вёрст!

   — Невеста далече, да богатство близко. Одна дочь, а сам Персидский из зажиточных. Большое приданое обещал. Я уж о том справлялся.

   — А вы-то, батя, её зрили?

   — Не пришлось. Зато другие видели, говорят, невеста подходящая. Да ты на это не гляди, с лица воду не пить. Была б богатая оправа.

Возражать отцу было бесполезно. Уж ежели тот задумал чего, то своего добьётся. На следующей неделе послали сватов. Потом и Андриан с отцом и матерью поехали в Дубовскую. Увидел девицу, и камень лёг на душу: с виду вроде ничего, но какая-то вялая да капризная. Даже смеяться по-настоящему не может. Хотел отказаться, да каша заварилась, делать нечего, нужно расхлёбывать. Прошлой осенью и сыграли свадьбу.

Встреча со светлейшим

Фельдъегерский экипаж, в котором находился Николай Раевский с Федотычем, ещё задолго до Днепра повернул на дорогу, ведущую к Екатеринославу. В этом губернском городе на Днепре находился штаб Екатеринославской армии.

Когда-то на месте города была польская крепость Кайдак. Овладев ею, там обосновались казаки. Но в 1778 году Потёмкин основал на месте слияния двух нешироких рек уездный городок Новомосковск.

Однако проявленная фаворитом поспешность вынудила его вследствие заболоченности низины с тучами комаров и мух избрать другое место. В ожидании приезда императрицы Екатерины Потёмкин развернул строительство, наподобие петровского — каменных домов, роскошных строений, университета, — проложил широкие, обсаженные деревьями улицы. К приезду Екатерины была завершена подготовка к возведению Преображенского собора, и императрица положила первый камень в стройку.

Узнав о приезде родственника Потёмкина, штабные чины проявили к Николаю особое внимание: сказали, что светлейший в отъезде, приедет лишь на следующий день, помогли устроиться на квартире.

Главнокомандующий действительно появился под вечер следующего дня. Первым к зданию с колоннами и чугунной оградой подскакал вестовой с трубой, вывел звонкий пассаж. Потом загремели колеса кареты, застучали копыта коней охраны. Из здания выбежали офицеры, засуетились, выстраиваясь в шеренги.

Со ступеньки кареты не спеша сошёл огромного роста и косая сажень в плечах генерал с чёрной повязкой на правом глазу. Николай от матери слышал, будто глаз у дяди матушки вытек, когда он неосторожно попытался выцарапать соринку. В дороге фельдъегерь неосмотрительно назвал светлейшего одноглазым.

Зычным голосом прибывший главнокомандующий что-то высказал подбежавшему адъютанту и важным шагом направился к распахнувшимся пред ним дверям. Стоявшие там гвардейцы откинули в стороны ружья и застыли в стойке, провожая фельдмаршала выпученными глазами.

Наблюдавший за ним Николай не посмел приблизиться к дому, чтобы напомнить о себе. Только через добрый час его разыскал адъютант главнокомандующего. Сверкая золотом эполет, он сказал, чтобы Раевский шёл к светлейшему, который ждёт его.