Освобождение Вены: роман-хроника - Корольченко Анатолий Филиппович. Страница 21

— Нужно эти разведданные проверить, — подал голос начальник штаба фронта генерал-лейтенант Иванов.

— И немедленно доложить в Ставку, — дополнил Толбухин. — Свяжитесь, Семен Павлович, с Москвой. Пригласите генерала Антонова. Я ему доложу о разведданных.

Через четверть часа аппарат «ВЧ», по которому командующий держал связь с Москвой, прозвонил. Трубку взял Толбухин.

— У аппарата Антонов, — назвал себя далекий голос.

— Доброй ночи, Алексей Иннокентьевич. Извините за поздний звонок. У нас важные новости.

— К поздним звонкам мы привыкли. Докладывайте.

Толбухин знал, что генерал армии Антонов является начальником Генерального штаба и одновременно правой рукой самого Верховного.

— У нас имеются данные, что перед войсками нашего фронта появились танковые части, принадлежащие 6-й танковой армии СС.

— Армии генерала Дитриха?

— Совершенно верно.

— Это сведения вашей разведки?

— Так точно. Сведения добыты в районе озера Балатон.

В трубке воцарилась тишина. Полагая, что на связи помехи, Толбухин позвал:

— Алексей Иннокентьевич… Вы слышите?

— Да… да… Я слышу. У меня сомнения. Я не верю, что Гитлер снял 6-ю танковую армию СС с запада и направил ее против 3-го Украинского фронта, а не под Берлин, где готовится последняя операция по разгрому фашистских войск.

Не поверил тревожным сведениям и командующий 4-й гвардейской армией, занимавшей оборону на правом фланге, у Дуная, генерал армии Захаров. В переговорах с ним Толбухин предупреждал:

— Георгий Федорович, обратите внимание на правый фланг своей армии.

Однако излишне самоуверенный генерал указание командующего фронтом не воспринял.

— Что там может случиться? Дунай — прикрытие надежное.

Совсем недавно у Сталинграда Захаров и Толбухин были в равном звании, командовали армией. И ныне подчиненный проигнорировал указание начальника.

Позже среди ночи Захаров тревожно сообщил маршалу:

— Немцы начали наступление. Подловили, сволочи!

— А ведь я вас предупреждал…

— Кто бы мог подумать, что начнут в такую ночь!

Ставка вынуждена была сменить командование 2-й гвардейской армии: вместо Захарова на пост командующего в марте вступил генерал-лейтенант Захватаев.

Разведка 3-го Украинского фронта оказалась права. Прощупав районы появившихся частей противника, она установила не только их нумерацию, но и численность, задачи, которые те намеревались решать.

Для контрнаступления против 3-го Украинского фронта враг сосредоточил 31 дивизию, в том числе 11 танковых. На направлении ожидаемого главного удара находилось 9 танковых, 3 пехотных и 2 кавалерийские дивизии. Всего перед фронтом противник сосредоточил 5630 орудий и минометов, 877 танков и штурмовых орудий, 850 самолетов. Ожидаемая плотность танков на участке прорыва доходила до 43 единиц на километр фронта. Количество советских танков было вдвое меньше. К тому же они не имели приборов для стрельбы ночью, которыми располагал противник.

В предыдущих боях стрелковые соединения фронта понесли значительные потери. Теперь главная роль в борьбе с танками возлагалась на артиллерию и в первую очередь на противотанковую.

Маршал Толбухин вызвал командующего артиллерией фронта генерал-лейтенанта Неделина.

— Как будем уничтожать танки? — спросил Толбухин, указывая на карту Задунайского плацдарма. — Готова ли артиллерия сдержать танковую лавину?

— Могу сообщить свое решение, — отвечал Неделин, обладавший решительным и настойчивым характером.

Он доложил, что большинство орудий, в том числе и полевых, предназначенных для стрельбы с дальнего расстояния и с закрытых позиций, будут находиться на танкоопасных направлениях. Они будут поражать танки с близкого расстояния всесокрушающего прямого выстрела. А чтобы их обезопасить, впереди саперы установят поля противотанковых мин.

— Артиллерийские орудия числом до трех-пяти займут огневые позиции в районе обороны каждой стрелковой роты. Их устойчивость обезопасят расчеты противотанковых ружей.

— Будут потери, — сокрушенно проговорил маршал.

— В большом сражении без них не обойтись.

Федор Иванович промолчал, потом сказал:

— Нужно немедленно стянуть артиллерию на направление вероятного удара немецких танков. Нельзя допустить их прорыва. Повторение январских боев недопустимо.

О январских боях под Будапештом рассказывал генерал-лейтенант Сергей Ильич Горшков. Он в ту пору командовал 5-м гвардейским донским казачьим кавалерийским корпусом.

— Вечером 18 января в штаб прибыл офицер связи: «Срочное распоряжение командующего фронтом маршала Толбухина. Немцы прорываются к Будапешту». В голосе офицера тревога. Боевое распоряжение, которое он вручил, немногословно: «Немедленно выступить и, заняв к рассвету оборону между озером Веленце и Дунаем, остановить противника».

Обстановка под Будапештом сложнейшая. Окружив в столице 180-тысячную группировку врага, наши войска продвинулись на захваченном плацдарме к озерам Балатон и Веленце. И там на них обрушились удары немецких дивизий. Вначале они начали наступать в районе Комарно, однако там потерпели неудачу и вынуждены были отойти на юг, к городу Секешфехервару. Но и здесь их постигла неудача.

Тогда немецкое командование решило нанести удар у озера Веленце. Цель была следующая: расколоть фронт советских войск, прорваться к Дунаю, а затем переправиться через него и соединиться с будапештской группировкой. Все мосты на реке были взорваны, а начавшийся ледоход затруднял переброску на плацдарм советских резервов.

— Все эти дни, — продолжал рассказ генерал Горшков, — казачьи полки маневрировали с участка на участок, с ходу занимали оборону, отражали атаки противника, нередко сами переходили в контратаки и отбрасывали врага. Прошлую ночь мы вели бои у местечка Эрчи, но теперь должны были выдвинуться на новый рубеж, к Будафоку — пригороду Будапешта.

— Поднимайте дивизии! — приказал я. — А их командиров к аппарату. Боевую задачу поставлю лично. Что вам еще известно? — спрашиваю прибывшего офицера связи.

— Сегодня утром в 6.30 противник опять атаковал наши позиции, прорвал их и продвигается к Дунаю, — отвечал офицер. — В наступление перешло пять танковых дивизий, две бригады штурмовых орудий, особые батальоны танков «пантер» и «королевских тигров». Всего танков у противника более шестисот.

Путь врага к Будапешту лежал через горловину, образованную озером Веленце и Дунаем. Там наших войск не было. Вот здесь нам и было приказано остановить врага.

Наш 5-й гвардейский Донской казачий корпус родился в боях, отражая бесчисленные атаки остервенелых гитлеровцев, рвавшихся на Кавказ, к Тереку. В феврале 1943 года казачьи полки одними из первых вышли к Дону. Потом были сотни сражений, десятки смелых рейдов в тыл врага. Ныне были бои у столицы Венгрии Будапешта.

В то время командующий 6-й немецкой армией генерал Балк донес фюреру: продвижение немецких дивизий обходится большой ценой, и если так будет продолжаться, то к окруженным не пробиться.

— Ваш генерал Балк паникер, — заявил Гитлер начальнику штаба сухопутных войск Гудериану, направив его в Венгрию, чтобы установить истинное положение дел.

Танковый генерал пребывал в Венгрии недолго. По возвращении предстал пред фюрером.

— Докладывайте, — приказал Гитлер.

— Верные своему союзническому долгу войска нашей 6-й армии 2 января начали наступление на Будапешт, — начал Гудериан. — Наступление ожидалось многообещающим. Дивизии, нанеся удар из района Комаром на Эстергом и Бичке, имели задачу прорваться к окруженному в Будапеште нашему корпусу. — Он старательно обвел указкой овал. — В течение шести суток танковым дивизиям удалось прорвать оборону русских и вклиниться в их расположение. Однако большего добиться, к сожалению, мы не смогли. Это произошло потому, что успех сражения не был использован ночью для решительного прорыва. Немаловажным фактом явилось и то обстоятельство, что у нас не было в дивизиях старых, закаленных офицеров и солдат. Будь они в частях, мы непременно достигли бы успеха…