Биармия: северная колыбель Руси - Леонтьева Марина Владимировна. Страница 7

В-третьих, как-никак записки короля Альфреда являются историческим документом, а сага все же представляет собой поэтическое произведение, созданное народом и, как известно, не всегда следовавшее исторической хронике, т. к. в них содержалось много фантазии и выдумок.

И главное, у Оттара и Одда цели поездки были абсолютно разные: если первый путешественник оказался в Биармии в поисках новых мест ловли китов и охоты на моржей, то второй со своими людьми шли на север, преследуя одну цель – грабить местное население. Это обстоятельство еще раз подчеркивает, что события, связанные с поездкой Одда, происходили значительно позднее времени оттаровского путешествия, – они совершались в разгар эпохи грабительских набегов викингов.

Тиандер правильно подметил, что Оттар довольствовался только тем, что охотился на моржей (а это было целью второй его поездки) в пределах Биармии, тогда как Одд и его люди ни о какой охоте не помышляли и, предварительно ограбив финнов из Финмаркена, учинили грабеж священного кургана биармийцев на Северной Двине.

В чем причина такого положения? Основным источником доходов для норвежцев во времена Оттара служила ловля китов и скотоводство. У того же Оттара в хозяйстве содержалось помимо 600 оленей, 20 голов крупного рогатого скота, 20 овец и 20 свиней. Тут уж не до грабежей, как бы свой скот прокормить.

Главным видом морского промысла норвежцев в те времена являлась ловля китов, которые, как указывает Альфред, достигали длины свыше двадцати метров. Но постоянная охота скандинавов на этот вид млекопитающих, как на основной источник жира, употребляемого в пищу и применяемого для освещения помещений, привел к тому, что уже в XIII веке отмечалось почти полное отсутствие китов у берегов Северной Норвегии. Нужно было найти новые места их ловли. Это, вероятно, является одной из причин поиска Оттаром других мест охоты на морского зверя и, как следствие, открытие норвежцами богатой рыбой, зверьми и птицей страны Биармии.

А был ли Оттар первооткрывателем северных морей? На этот вопрос можно ответить категорически – нет. Норвежцы задолго до Оттара были знакомы с водным путем, ведущим к устью Северной Двины, причем в IX веке плавание Оттара не было каким-то необычайным событием. Ему больше «повезло»: он вошел в историю, как первооткрыватель неведомых северных земель и морей, – просто на его жизненном пути повстречался такой любознательный человек, как король Альфред Великий.

Кстати, известный норвежский ученый Тормод Торфей (Torfaues) в XVIII столетии утверждал, что норманны еще в III веке открыли путь в Биармию. Но этот вопрос очень спорный, и утверждения Торфеуса остаются недоказуемыми, и, тем не менее, все же его нельзя безоговорочно отрицать.

Доказательством того, что торговые отношения норманнов с жителями побережья Белого моря существовали задолго до посещения этих берегов Оттаром, служит торговля скандинавов так называемым «рыбьим зубом»: иначе откуда могли появляться в Норвегии моржовые клыки, если не из Биармии. В те времена Гренландия, Исландия и Шпицберген еще не были открыты норманнами. Вероятней всего, собираясь в это путешествие, Оттар уже мог знать о существовании северной страны, откуда поступали моржовые клыки, мамонтовая кость и другие товары.

Известный полярный капитан Ф. Нансен придерживался аналогичной точки зрения и в начале прошлого столетия вполне определенно заявлял: «Приходится сделать вывод, что норвежские охотники за моржами уже очень давно занялись поисками лучших, сулящих более богатую добычу лежбищ и направлялись с этой целью в восточные районы Северного Ледовитого океана, изобиловавшие этими животными. В этом направлении плыл и Оттар… Вполне вероятно, что уже задолго до него охотники за моржами бывали в этих водах».

В этой связи приведем предположение ученого Коля, высказанное им в 1869 году: «Норвежцы с древнейших времен охотились на моржей в Северном Ледовитом океане». Действительно, тысяча лет назад район распространения моржей был значительно шире, они обитали на Груманте (Шпицберген), Матке (Новая Земля), других островах полярных морей. Водились они и в Белом море, особенно много лежбищ обладателей «рыбьего зуба» было на острове Моржовец (отсюда такое меткое поморское название острова) и восточном побережье Мезенского залива. Кстати, известный знаток животных А. Брем утверждал, что во времена Древнего Рима моржи обитали даже на побережье Шотландии, что вызывает, конечно, глубокое сомнение. Авторы этой книги пока не сталкивались с фактами, подтверждающими торговлю «рыбьим зубом» с островов туманного Альбиона, заготовленных шотландцами или бриттами. Моржовые клыки, как известно, обычно всегда поставлялись только с полярного Севера.

Если уйти еще дальше в глубину веков, в доисторические времена, то можно найти следы связей древних скандинавов с аборигенами побережья Белого моря.

Известная исследовательница памятников мезолита и неолита на территории Архангельской области М. Е. Фосс (1899–1955) в своем фундаментальном труде «Древнейшая история Севера Европейской части СССР» отметила идентичность кремневых орудий, найденных на Беломорском побережье и в других районах северной части Европы. Например, на острове Олений в Кольском заливе найдены наконечники стрел, которые точно повторяют форму наконечников, имеющих происхождение с побережья Белого моря, в частности Зимней Золотицы, где была, как известно, доисторическая «фабрика» производства кремневых изделий. Поэтому она сделала следующий вывод: «Возникает предположение о том, что беломорское население имело сношение с населением, жившим у Кольского залива, через горло Белого моря, а затем по северному побережью Кольского полуострова».

На наскальных рисунках неолитических времен, обнаруженных на Карельском берегу Белого моря и на побережье Онежского озера, высечены изображения больших лодок, в которых могло уместиться до 24 человек. Хотя М. Е. Фосс допускала передвижение людей только через горло Белого моря (на Терский берег и Мурман), можно сделать предположение, что уже в те времена древние люди заплывали и дальше, т. е. проходили на судах вдоль всего Кольского полуострова до его северной части, а может даже до Скандинавии. «Найденные наконечники стрел на Зимнем берегу, – утверждала М. Е. Фоос, – близки по типу к шведским. Племена, населявшие различные области Севера, находились в сношениях между собой». Значит, если следовать логике, то должна была существовать и обратная миграция древних рыболовов и зверобоев с норвежских и шведских берегов на Белое море.

Итак, Оттар был не единственным первооткрывателем Биармии. Вслед за ним в Белое море направился целый ряд норвежских мореплавателей, кто для торговли, кто просто для грабежа – в те времена это было обычным явлением.

Тем более, наступили времена набегов сильных и могучих скандинавских морских воинов – викингов. К началу так называемой эпохи викингов на Скандинавском полуострове (в Швеции, Норвегии), Дании стали образовываться первые «дружинные» государства, объединяющие вокруг себя дружинников-викингов, которые помогали выполнять избираемому королю (в латинских текстах rex, в скандинавских konung), кроме военной, все другие государственные функции: сбор податей, суд и административное управление.

Почти все IX столетие Норвегию раздирали междоусобные войны, брат шел на брата, сын на отца, отец на сына – много крови пролилось, тогда для решения вопроса обычным делом считалось убийство родных соперника, поджог дома или судна. Пик походов викингов падает как раз на IX столетие, из письменных документов тех лет известно, как страдали страны Западной Европы и Средиземноморья от викингских набегов. Этими страшными событиями наполнены саги того времени.

Хотя традиционная дата начала эпохи викингов обозначается исследователями 8 июня 793 года, т. е. со времени, когда викинги напали на монастырь Святого Кутберта на острове Линдисфарне у восточного побережья Англии, однако автор популярнейшей книги позапрошлого столетия «Походы викингов», шведский ученый Андерс Стринггольм (1786 г.р.) эту дату относит к 753 году. Именно тогда викинги, или норманны, впервые появились у берегов Англии и ограбили остров Танет, или Тинет.