Июнь-декабрь сорок первого - Ортенберг Давид Иосифович. Страница 115
- Никифор, браток!..
Опрокидывая стол, майор Батлук кинулся к брату навстречу. Они молча обнялись. Высокие, худощавые, кареглазые, они казались близнецами. Только седина чуть выделила младшего брата. Старший молча указал на орден Ленина, сиявший на груди Ивана. Младший сказал тихо: "За Днестр..." Потом, когда улеглась радость первой встречи, братья склонились над картой..."
Целую неделю пробыл Галин в казачьих полках. Ходил с братьями Батлуками в поход, делил с ними трудности и опасности фронтовой жизни, ел, как говорится, из одной миски, подружился с боевыми командирами. Любовь и уважение к ним и родили его повествование. Быть может, поэтому он и назвал свой очерк "Братья Батлуки". Правда, в газете он появился под другим названием - "Казаки". И не случайно. Дело в том, что, прорвавшись в казачьи районы, фашисты распространяли брехню, что казаки якобы приветствуют приход немцев. Очерк Галина красноречиво свидетельствовал, что казаки встречают гитлеровцев не хлебом-солью, а свинцом. А наш заголовок, решили мы, сразу же и привлечет к этому внимание...
Последний номер "Красной звезды" в 1941 году. В мирное время в таких номерах обычно идет разговор об успехах, достигнутых за пройденный год. На этот раз газета выглядит иначе: в ней отражены успехи лишь самых последних дней. Опубликовано сообщение Совинформбюро о высадке десанта на Крымский полуостров, освобождении от противника города и крепости Керчь, а также Феодосии.
Этому отрадному событию посвящена вся первая полоса. Кроме сообщения Информбюро здесь же заверстаны телеграмма Верховного главнокомандующего командующему Кавказским фронтом генерал-лейтенанту Д. Т. Козлову и командующему Черноморским флотом вице-адмиралу Ф. С. Октябрьскому, фотографии генералов и адмиралов, осуществивших эту операцию, и передовая статья "Вперед, бойцы Кавказского фронта!".
Лучшей праздничной полосы и придумать нельзя!
С Западного фронта вестей было мало - продвижение небольшое. Шире представлен Ленинградский фронт. Напечатана статья генерала И. И. Федюнинского "Волховская операция 54-й армии". По масштабам эта операция, конечно, уступала Московской, но значение ее тоже велико: как уже говорилось выше, от успеха или неуспеха этой операции в значительной мере зависела судьба Ленинграда.
Подобающее место заняли на газетных полосах писательские материалы.
Напечатано стихотворение Николая Тихонова "Пощады нет!".
Это первое с начала войны стихотворное выступление Тихонова в "Красной звезде". За ним последовали его поэмы, рассказы, корреспонденции, очерки, в том числе знаменитые "Письма" из Ленинграда. Мы очень радовались его сотрудничеству с нами. И Тихонов был рад. В своих послевоенных воспоминаниях он отметил:
"Я видел своими глазами, как читают "Красную звезду" с первой до последней страницы на переднем крае, какой популярностью она пользуется в массах и как велика сила ее вдохновенного слова. Большой гордостью для меня было печататься в такое время в такой газете, за которой следил миллионный, необыкновенный читатель, с оружием в руках громивший фашистских захватчиков".
Стихи Тихонова "Пощады нет!" были о том, что особенно жгло душу народа. По мере продвижения наших войск вперед раскрывались все новые и новые злодеяния гитлеровцев, обнаруживались чудовищные документы, свидетельствовавшие, что убийства и истязания мирных жителей, расстрелы пленных, грабежи, поджоги - не случайность, а тщательно продуманная и организованная система. В трофейных документах, захваченных при разгроме 512-го пехотного полка, был обнаружен такой приказ:
"Всякий раз оставляемая нами местность должна представлять собой зону пустыни. Чтобы произвести основательные разрушения, надо жечь все дома... Каменные постройки взорвать. Подвалы уничтожать. Мероприятия по созданию зоны пустыни должны быть беспощадно и полностью подготовлены и выполнены".
Те, кто пережил войну, отлично помнят, какие ответные чувства будили у наших людей все эти варварства. Чувства народа ярко выражала и наша поэзия. За день до выступления Николая Тихонова "Красная звезда" опубликовала три стихотворения Алексея Суркова под общим заголовком "Наша ненависть". Одно из них, начинавшееся строкой "Человек склонился над водой", я уже приводил. О том же и другое стихотворение "Старуха". А вот третье:
При чтении этого стихотворения сразу же вспоминается очерк Симонова "Дорога на Запад". Почти такая же ситуация.
И Сурков и Симонов, неутомимо шагавшие и колесившие по дорогам войны, одинаково верно отразили суровую правду жизни, увиденную собственными глазами. Один - стихами, другой - и стихами и прозой.
Оригинален репортаж Евгения Габриловича.
На обширное поле, неподалеку от поселка Крюково, наши трофейные команды свозили всевозможную боевую технику противника. Делалось это без далеко идущих целей, просто для порядка и учета. Совершенно неожиданно там образовалась своеобразная выставка трофеев.
Писатель ходил по этому полю, словно по некоему музею - из отдела в отдел. А потом талантливо описал это кладбище машин смерти и жалкие следы жизни тех, кто управлял ими.
Вот "отдел" танков. "Они стоят тесными рядами. У некоторых перебиты гусеницы, у других разворочены башни. Рядом с танком, захваченным в полной сохранности, стоит танк, расколотый снарядом пополам - две разодранные, отделенные друг от друга половины. Тут же танк с начисто вырванными внутренностями..."
Габрилович заглянул внутрь танков, потом тщательно осмотрел автомашины, автоприцепы. Чего там только не было! Свертки всяческого домашнего скарба, награбленного по нашим городам и весям, замысловатая курительная трубка с надписью: "Память о Белграде. Смерть сербам!" Внутри одного из танков прямо на броне записаны названия городов, которые он разрушал огнем и гусеницами: "Прага. Варшава. Роттердам. Салоники. Минск..." Последней записана Вязьма.
По понятным причинам, писатель проявил повышенное внимание к содержимому штабных автомобилей. Увы, оно мало отличалось от содержимого грузовиков и танков.
"Конечно, - пишет Габрилович, - господа штабисты не интересуются крестьянскими юбками. Будем справедливы: в штабных машинах не видно ни старых штанов, ни будильников, ни кастрюль... Интересы господ штабистов сложнее и монументальней. В одной из штабных машин мы видим швейную машину, аккуратно запакованную в ящик; в другой - две хрустальные вазы, завернутые в солому. В третьей - рулон материи для обивки мебели. Тонкие интересы!"
Еще один "отдел" - пушки и гаубицы. Среди них два гигантских орудия. Те самые, которые были предназначены для обстрела Москвы. Они не успели произвести ни одного выстрела - нами захвачены не только эти пушки, но и целехонькие снаряды к ним. На упаковке одного из них черной краской выведено: "Подарок Москве".