В сердце и в памяти - Воробьев Михаил Данилович. Страница 20

Город стоял на стратегическом направлении, и немцы атаковали его почти беспрерывно. Потери в дивизии были большие. Но оставшиеся отчаянно дрались — каждый за десятерых.

16 апреля 154-я стрелковая выводится в Малоярославец на доукомплектование. Там включается в состав 58-й резервной армии. Дни до предела заполнены хлопотами об обмундировании и обучении прибывающего пополнения.

Первое мая для меня было вдвойне радостным: друзья в этот день поздравили с очередным воинским званием — майора.

А вскоре дивизия опять на новом месте, севернее Тулы. В составе другой армии — 3-й танковой. Командовал ею генерал-лейтенант П. Л. Романенко.

Дивизию стали доукомплектовывать на этот раз по штатам значительно большим, чем обычная стрелковая. Особенно много получили новой техники. Понимали, не зря уделяется такое внимание. Были уверены: готовят нас для больших дел. Только вот куда направят?

Подразделения снабжались всем необходимым. Руководители партийных и советских организаций, трудящиеся Тулы помогали во всем. Часто приезжали делегации туляков, давали концерты артисты.

У 510-го стрелкового полка были и свои особые шефы — жители поселка Лаптево. Того самого, который мы обороняли в ноябре сорок первого года. Слишком многое связывало нас. Военное лихолетье сроднило, совместно пролитая кровь сцементировала дружбу. Да и новым комиссаром полка был уроженец Лаптево Павел Захарович Мусатов.

Днем и ночью шла боевая подготовка. В основе — испытанный суворовский принцип: тяжело в ученье — легко в бою.

Каждый лень приходили тревожные сводки Совинформбюро: бои уже на подступах к Сталинграду, в тисках жестокой блокады Ленинград…

В один из августовских дней дивизию в полном составе построили на лагерном стадионе. В форме, что называется, «с иголочки», замерли ряды пехотинцев, саперов, артиллеристов, медиков. Все уже знают: снова приехала делегация трудящихся. На этот раз, чтобы вручить Красное знамя Тульского обкома ВКП(б) и облисполкома — за бои в дни обороны Тулы.

Принимая знамя, комдив Я. С. Фоканов сказал:

— Стойко билась 154-я стрелковая дивизия в дни героической обороны славного города Тулы. Готова она громить врага до полной победы! Готова отстоять свободу и независимость нашей Родины!

Мимо трибун — на них представители партийных и советских организаций Тулы и области, командование дивизии и командующий 3-й танковой армией генерал-лейтенант П. Л. Романенко — парадным шагом проходят роты, батальоны, полки…

Командующий говорит Фоканову:

— А хорошо идут, комдив, хорошо! Выправка, опрятность. Хорошо!

И вдруг сдвигает брови.

— Генерал Фоканов!

— Да, товарищ командующий, — отзывается комдив.

Но на лице командарма уже веселые лучики смешинок.

— Что это за «кот в сапогах»?

Фоканов смотрит туда, где проходит сейчас санрота 510-го стрелкового полка. И не знает, то ли смеяться, то ли возмущаться: в шеренге медиков идет, с трудом поднимая ноги в больших сапогах, маленькая наша фельдшерица Соня Латухина. Заметив, что смотрят на нее, девушка по-своему оценивает внимание. И старается показать свою выправку. Это вызывает улыбку у всех на трибуне.

Соня Латухина член партии, добровольцем пошла на фронт. В свои 22 года много пришлось ей вынести. Вместе с дивизией, формировавшейся на ее родине, в Горьком, военфельдшер Латухина попадает в окружение, выходит из него. В Туле остатки дивизии вливаются в нашу 154-ю. Соня становится фельдшером медпункта 510-го стрелкового полка. И уже забегая вперед, скажу, дошла с этим полком до Берлина.

У девушки был славный характер и громаднейшая сила воли. Бывало, после изнурительного боя всего тебя тянет к земле, а запоет Латухина, и — прочь усталость у всех.

С того случая на стадионе Соню так и стали звать «кот в сапогах». Но сапоги все же ей перешили — с сорок первого размера на… тридцать третий!

Двое суток провел в нашей дивизии генерал-лейтенант П. Л. Романенко. Побывал не только в полках и батальонах, но и в ротах, разговаривал с солдатами, интересовался их подготовкой, настроением. Во все вникнул, все проверил до мелочей. Замечаний у генерала было немного — мы исправляли их буквально на ходу.

В день отъезда командарм собрал офицеров:

— Дивизией я доволен, — сказал, — и вашей работой тоже.

Такой отзыв генерала приятно было слышать.

В свой полк я возвращался вместе с майором Шугаевым. Василий Минаевич после излечения стал командиром полка. Я у него теперь был заместителем.

— Ну, Миша, уже недолго ждать, — радостно-возбужденно говорил Шугаев. — Попадем обязательно на ответственный участок.

Он как в воду глядел. 17 августа ночью дивизию подняли по тревоге, погрузили в железнодорожные эшелоны, и оказались мы в районе Козельска. Туда, как стало известно, прорвалась мощная немецкая группировка, которой командовал фельдмаршал фон Клюге.

В «Военном дневнике» начальника генерального штаба гитлеровских сухопутных войск генерал-полковника Франца Гальдера есть такая запись, сделанная им 14 августа 1942 года: «Операция «Смерч» развивается довольно успешно». Но буквально через несколько дней, 22-го, он вынужден признать, что «наступление по плану «Смерч» из разряда решающих переводится в категорию сковывающих». И дальше следующая строка — об оценке положения теми, кто «наверху»: «Уже понимают, что достигнуть ничего не удастся».

Запись примечательная и имеет непосредственное отношение к нашей дивизии.

20 августа 154-я стрелковая прибывает в район Новогрынь, Чернышино, Мешалки, Воронов, Калининский и занимает исходное положение для контрнаступления. В этот же день, вечером, боевой разведкой начинаем активные действия. 510-й полк выходит к Сметским Выселкам, стремительной атакой занимает одну из высот, имевшую важное тактическое значение.

На следующий день части дивизии очищают от противника леса северо-восточнее населенного пункта Мызин. А в 8 утра 22 августа после мощного артиллерийского удара идут в решительное наступление. Противник ожесточенно сопротивляется, против одной нашей дивизии действуют его 26-я и 56-я пехотные, усиленные двумя артиллерийскими полками и различными спецподразделениями. Наконец он вводит в дело до пятидесяти танков. Активизируется вражеская авиация. Но и это не могло остановить нас!

СЫН ПОЛКА

Ему бы сидеть с мамой на крыльце их дома в маленькой тихой деревеньке Грынь. Мама бы гладила по головке, перебирала его реденькие, выгоревшие на солнце русые волосенки и рассказывала сказку. Она их знала множество и умела так рассказывать, что рядом на крыльцо усаживался старший брат Петя, подходили и совсем взрослые братья Иван и Андрей.

А сейчас у Сережи никого не было. Папка уже давно умер. Ушли на войну Иван с Андреем. Потом эта война пришла в их село вместе с чужими злыми солдатами. Они схватили брата Петю и убили на глазах у всех. Кто-то из взрослых сказал тихо: «Партизанский разведчик». А мама билась в руках тети Насти, та ее уговаривала, плача: «Не надо, не надо, голубушка Анисея Ивановна».

Но мама вырвалась, побежала с криком: «Петенька, сынок!..» Сережа — за ней. Она уже добежала до Пети, когда выстрелил из автомата солдат в железной каске, с цепью и круглой бляхой на груди. Мама упала. Сережа ухватился за ее руку, заплакал. Он ведь был еще маленький — чуть больше пяти лет — и не понимал, что на войне люди часто падают, чтобы уже никогда больше не подняться. А солдат в каске подошел к Сереже и пинком кованого сапога отбросил его в сторону.