Моя последняя война (Афганистан без советских войск) - Гареев Махмут Ахметович. Страница 61
Слабо было отработано управление частями. Ни командование гарнизона, ни командиры соединений и частей практически не имели резервов, что не позволяло своевременно реагировать на прорывы противника. Не принимались меры для обслуживания и ремонта вооружения и техники своими силами. Не было должной бдительности и контроля за личным составом. Поэтому ночью часть офицеров и солдат самовольно уходила в город. При проверке ночью, совместно с нами, командиры 25-й пехотной дивизии, погранбригады, частей МГБ и МВД имели возможность сами убедиться, что в некоторых подразделениях не было ни одного офицера.
При работе на пунктах управления и в войсках афганским командирам были даны советы и рекомендации по улучшению разведки, активизации обороны, нанесению упреждающих ударов огнем артиллерии и стрелкового оружия, засылки в тыл противника диверсионно-разведывательных групп, совершенствованию системы огня и инженерного оборудования позиций.
По прибытии в Кабул и доклада обстановки президенту был разработан специальный план работы всех правительственных органов и военных ведомств по оказанию помощи гарнизону Хост. Не все, конечно, что было запланировано, удалось осуществить, но по крайней мере после нашего отъезда Хост держался около года. И, видимо, мог бы еще держаться. Хост пал в марте 1991 года. Меня в Афганистане уже не было и поэтому мне трудно судить, почему произошла сдача Хоста. По сообщениям печати после сдачи Хоста основные руководители этого гарнизона целыми и невредимыми вернулись в Кабул через территорию Пакистана. Когда-нибудь историки прольют свет и на эту темную страницу истории Афганистана.
Как видно из предыдущего, наиболее напряженные военные действия происходили в районах Кабула, Джелалабада, Хоста, вдоль магистрали Кабул — Джелалабад, Кабул — Хайротон и, особенно, на подступах к перевалу Саланг и аэродрому Баграм. В частности, борьба за удержание коммуникаций носила острый характер. Отряды Ахмад-Шаха и Хекматьяра постоянно нападали на опорные пункты и посты, охранявшие дорогу, и им не раз удавалось на несколько дней или даже недель перехватить ее, закрыть движение автоколонн. Это ставило снабжение Кабула в весьма трудное положение и тем более если учесть, что через Кабул снабжались Хост, Джелалабад и другие города. Однажды в апреле 1989 г. моджахедам удалось переманить на свою сторону несколько подразделений, оборонявших перевал Саланг, и приблизиться к туннельным сооружениям. Но и эта вылазка была отбита. В целом в течение 1989–1990 гг. Саланг держался и моджахедам ни разу не удавалось им овладеть. Как и в других районах, дело нередко спасала авиация. Афганское командование стремилось следить за перемещением группировок моджахедов и наносить по ним упреждающие удары.
Наиболее прочно и на длительное время (в течение 15–18 суток) отрядам Ахмад-Шаха удалось перерезать и удерживать участок дороги севернее Джабаль-Уссорадж. По просьбе президента я вместе с командиром корпуса генералом Биги выехал в этот район и побывал во всех частях 2-й пехотной дивизии, вытянутых вдоль дороги от Джабаль-Уссорадж до южных подступов Саланга. Генерал Биги по национальности был узбеком и большинство офицеров и солдат этой дивизии тоже были из северных районов страны и знали узбекский язык. Это облегчало мою задачу, поскольку без переводчика легче разговаривать и меньше уходит времени.
Наша задача состояла в том, чтобы организовать бой с целью разблокирования дороги. В начале мы попытались уточнить, где расположены огневые средства противника. У генерала Биги и его командиров точных данных об этом не было. Да и очень непросто было получить эти данные.
Моджахеды умело использовали местность. Они располагались в глубоких укрытиях, оборудованных в отвесных скатах гор и вели огонь, постоянно меняя свои позиции. Во 2-й пехотной дивизии, как и в других соединениях, по существу не было средств инструментальной разведки. Командиры и разведчики не умели по результатам наблюдения точно наносить на карту обнаруженные цели. Удары авиации и огонь артиллерии были неэффективными и не достигали цели. Больше того, еще не доезжая 1,5–2 км до переднего края, мы попадали под бомбежку своей авиации. Вот какая была неточность бомбометания, а кое-кто говорил, что эти бомбы для нас и предназначались. Все наши старания поточнее осуществить огневое поражение противника прежде чем его атаковать не дали должных результатов. Атаки с фронта против неподавленного противника были бессмысленными, а попытки обходными путями выйти на фланги и тыл моджахедам никак не удавались. Ибо все обходные пути они тоже держали под обстрелом. Иногда моджахеды пропускали вперед атакующие пехоту и танки, а затем огнем с флангов отсекали их. Несколько суток шли по существу бесплодные бои.
Я порекомендовал генералу Биги приостановить атаки. В течение 2–3 суток более тщательно разведать противника и подготовить более точное и надежное поражение огневых средств противника. Одновременно провести в тылу расположения своих войск тренировки с пехотными, танковыми и саперными подразделениями и подготовить их для проведения более организованной и стремительной атаки.
Но пока это происходило, в районе Саланга, севернее и южнее перекрытого моджахедами участка дороги, скапливались сотни и тысячи машин с идущими на север в Хайротон и возвращающимися с грузами в Кабул. Именно в такие периоды больше всего разграблялись, расхищались и без того скудные материальные запасы.
На заседании Ставки ВГК, где рассматривался вопрос о восстановлении сообщения по дороге Кабул — Хайротон, мнения разделились. Мы вместе с президентом выступали за то, чтобы переключить для разблокирования дороги более крупные силы авиации, подтянуть туда дополнительное количество артиллерии, направить более подготовленные подразделения пехоты и через несколько суток продолжать боевые действия до восстановления занятого моджахедами участка дороги. Министр обороны и его главный военный советник предлагали вообще прекратить боевые действия в этом районе и заняться более длительной подготовкой к боевым действиям в районе севернее Джабаль-Уссорадж.
Некоторые политические деятели, участвовавшие в работе Ставки, говорили даже, что афганской армии все равно не удастся удержать дорогу Кабул — Хайротон. Поэтому не надо бесцельно тратить силы, средства, а лучше обратиться к Советскому Союзу об увеличении поставок продовольствия, горючего и боеприпасов по воздушному мосту. Поднимался и вопрос о том, чтобы добровольцы, нанятые в Советском Союзе, занимались сопровождением автоколонн. Получилось, что в этом случае и пробивать себе дорогу должны были советские добровольцы.
Мной последние предложения были решительно отведены, как попытки уйти от решения вопроса, а потом обвинить Советский Союз в том, что он не хочет помогать. Верховный Главнокомандующий Наджибулла занял в целом правильную позицию, решив предпринять более настойчивые усилия по деблокированию дороги. Хотя в конце добавил, что одновременно можно бы попросить Советский Союз об оказании помощи в доставке грузов. Было решено выделить для решения задачи деблокирования дороги дополнительные средства огневой поддержки и направить несколько подразделений гвардии во главе с командующим гвардии генералом С. Азамом. Через 2 суток подразделениями гвардии была предпринята атака и моджахеды были выбиты с занимаемых позиций, а участок дороги освобожден.
В других случаях, внезапно занятые моджахедами участки дороги сравнительно быстро и без больших усилий восстанавливались. Мы, конечно, не все знали, что делалось в Афганистане, особенно относительно взаимоотношений должностных лиц Республики Афганистан с лидерами и полевыми командирами моджахедов. Говорили о том, что в одних случаях моджахеды, набрав необходимое количество материальных средств, не считали нужным продолжать бои и нести потери и по своей инициативе освобождали занятые участки дороги; в других случаях — якобы выплачивали полевым командирам оппозиции крупные суммы денег за их согласие покинуть занятые ими участки дороги. Мы видели: что-то похожее на все это действительно происходит. Но афганские лидеры в эти щепетильные дела нас не посвящали, а мы и не особенно стремились проникнуть в эти тайны.