Атака из Атлантиды - Дель Рей Лестер. Страница 4

Они вместе зашли в обеденный зал, где за столом молодой человек в форме морского офицера пил кофе.

— Дон Миллер, это Джим Рикс, — Апджон представил их друг другу. — Как чувствуешь себя, Джим?

Офицер усмехнулся: — Паршиво. Привет, Дон. Помнишь меня?

Дон невольно нахмурился, но потом постепенно припомнил этого человека. Рикс был старшим в команде велогонщиков, когда Дон пришел туда совсем новичком.

— Рад, что ты заменил меня, — проговорил он, стараясь, чтобы это прозвучало как можно более естественно.

— А я нет. Я чувствую себя абсолютным мерзавцем, который занял чужое место. Если бы я мог, я бы убрался отсюда поскорее.

Затем беседа перешла, к обоюдному удовольствию, на воспоминания о школьных годах. К тому моменту, когда Дон собрался идти в дом дяди, к нему присоединился Апджон.

Они шли молча, пока до слуха юноши не донесся лай Шепа.

Он поспешил за угол, по направлению к дому.

Но пес просто развлекался, а лаял, очевидно, от радости.

Адмирал Халлер, по-прежнему в безупречно чистой форме, бросал палку, а собака приносила ее. Обычная враждебность Шепа к незнакомцам исчезла без следа. Пес с восторгом бросился навстречу Дону, а затем вернулся к игре.

— Здравствуйте, Дон, Апджон, — спокойно приветствовал их Халлер. — Надеюсь, вы не в обиде, что я немного поиграл с вашей собакой? У меня в детстве был такой же пес, мне они очень нравятся.

— Вы ему, кажется, тоже понравились, — ответил Дон.

Его симпатия по отношению к этому человеку значительно выросла.

Апджон указал рукой назад, в сторону домика для гостей.

— Я видел, прибыли последние наблюдатели, адмирал. Приятно, что Президент направил Декстера в качестве своего личного представителя, мне уже приходилось с ним работать, это очень хороший человек. Однако как они могли послать сюда сенатора Кении? Я полагал, что на эти испытания должен был поехать Мередит. Ведь именно он возглавляет соответствующий комитет? Почему Кении?

Дон уже встречал сегодня утром двух упомянутых лиц, правда, лишь мельком, но впечатления его соответствовали оценке Апджона. Декстер, советник Президента по науке, выглядел удачливым бизнесменом и располагающим к себе человеком, но сенатор Кении вел себя так, словно окружающий мир состоял из глупцов, которые плетут заговоры лично против него.

— Я обо всем этом знаю не больше, чем вы, — ответил Халлер. — Я не имею никакого отношения к подбору наблюдателей, мой ранг для этого недостаточно высок. На самом деле, у меня практически нет выбора, я не могу сказать, кто поедет на испытания, а кто нет, — он улыбнулся Дону, словно извиняясь, а потом опять посерьезнел. — Дон, все, кто хоть что-нибудь знает о подводной лодке, сейчас заняты подготовкой «Тритона» к погружению. Мне бы очень хотелось, чтобы вы показали мне судно до начала испытаний. Апджон, если у вас есть желание пойти с нами…

— Полагаю, небольшая предварительная экскурсия мне не повредит. Может быть, она даже поможет мне понять, о чем не следует писать в публичном отчете. Сегодня особенно важно не сообщать общественности больше, чем необходимо. Отличная жизнь для репортера.

Они втроем направились к «Тритону», где специалисты в закрытом доке осматривали каждый сантиметр лодки. Шеп пошел за ними, он радостно пофыркивал, когда они поднялись на борт. Пес прекрасно знал судно, однако каждый раз находит нечто новое, что нужно обнюхать. Он побежал вперед и вскоре скрылся из виду.

Дон провел большую часть дня на лодке, показывая двум спутникам все помещения и устройства. «Тритон» был меньше и проще по строению, чем обычные субмарины, но и здесь нашлось много такого, на что стоило взглянуть. В самый последний момент судно было оборудовано торпедами, пусковые шахты которых заняли носовое пространство, а сразу позади них располагался пульт управления торпедами. Вот еще один неприятный знак нарастающего в мире напряжения.

Затем шли помещения для экипажа. Прямо перед выдвигающейся башней находились каюта капитана, офицерская вахтенная комната и небольшое помещение для приготовления еды. Ниже лежал обеденный зал для команды, а все остальное нижнее пространство было предназначено для хранения огромных запасов пищи и других необходимых вещей.

В выдвигающейся башне размещались: мостик, навигационная каюта, контрольная рубка, радиорубка, а почти весь центр был занят перископом. За башней находились помещения для отдыха и небольшая рубка инженерного контроля. В самом конце лодки находился ядерный реактор, отделенный от остальных помещений толстым защитным слоем, который, впрочем, был значительно тоньше, чем на старых атомных реакторах.

Однако здесь была реализована и другая идея. Ниже уровня выдвигающейся башни и хранилищ оставалось низкое пространство. Оно было заполнено специальными емкостями, в которых бурно росли зеленые растения, для которых использовалось только искусственное освещение. Уже много лет шли разговоры о том, что эти растения обеспечивают химический состав воздуха, необходимый людям для дыхания, но впервые эту систему собирались опробовать на практике. Растения были выведены генетиками и ботаниками, работающими на космические агентства, но ни один космический корабль не взял эти растения на борт. Конечно, идея лежала на поверхности: человек использует для дыхания кислород и выдыхает углекислый газ, а растения — наоборот, вот почему они могут создавать для людей свежий и полноценный воздух. На основе этой очевидной системы и атомного двигателя подводная лодка должна была, теоретически, получить возможность оставаться на глубине несколько лет.

Но, как и все другие подводные лодки, «Тритон» оказался сложной машиной. Там имелись системы балласта и топливные танкеры с огромным запасом очищенной воды, все это позволяло регулировать уровень погружения и всплытия, тип и скорость движения судна. Там были трубы и коленчатые сочленения, контрольные вентили, небольшие моторы, люки для спасения в случае экстренной ситуации, клапаны для сброса мусора, электрические кабели, лебедки, системы управления, отчасти это напоминало устройство самолета, но только каждый блок, каждая деталь тяжелее и массивнее.

И все это загромождало пространство, сужая проходы. Казалось, на всей лодке невозможно найти ни одного пустого места. Однако большинство приборов и устройств на других субмаринах были гораздо больше по размеру, а потому «Тритон» отличался удобством по сравнению с прежними лодками. Отсутствие сверхсложной машинерии и систем выработки кислорода тоже существенно освобождало пространство.

Было уже поздно, когда они покинули судно, но Дон чувствовал, что Халлер успел освоиться на подводной лодке.

Адмирал на прощание протянул юноше руку:

— Спасибо, Дон. Вы отличный гид. Жаль, что не сможете завтра отправиться с нами.

— Его следовало взять, — заметил Апджон.

— Так все говорят, — признал Халлер. — Дон, если бы я мог, я изменил бы распределение работников. Но я не имею права принимать подобные решения, если только не возникает непредвиденная ситуация, требующая немедленных действий. Рикс стоит в списке, и я вынужден соблюдать это предписание.

Дон прекрасно понимал адмирала, он не сердился на него.

Ему хотелось уже закрыть эту тяжелую для всех тему. Он старался не думать о завтрашних испытаниях, но это ему не слишком хорошо удавалось. Он пошел к себе в комнату и попытался сосредоточиться на разработке нового устройства для кодировки и декодировки сигналов, которое должно было стать частью радиооборудования, но мысли блуждали далеко от диаграмм и схем, лежащих перед молодым человеком.

Дон всегда увлекался электроникой, но его главное стремление заключалось в том, чтобы стать частью команды, проводящей официальные испытания «Тритона». Теперь все остальное казалось ему бессмысленным.

В конце концов он оставил тщетные попытки поработать и отправился в постель, даже не поужинав. Шеп свернулся калачиком рядом с кроватью, и Дон поглаживал собаку по спине, почесывал за ухом. Вероятно, пес почувствовал наение хозяина, потому что в ответ лизнул ему руку.