Опасные видения (сборник) (ЛП) - Дель Рей Лестер. Страница 47

— Ставлю, — сказал он.

— Лотти, дайте ему кости.

Джо изо всех сил напряг свой мозг, победоносная сила наполнила его правую руку, и он сделал свой бросок.

Кости упали на стол. Они метнулись вниз, потом вверх по какой-то дикой кривой, взлетели над краем стола, а потом, подобно сверкающим красным метеорам, ударились о лицо Большого Игрока, где они неожиданно замерли в черных глазницах, каждая сверкая рубиновым блеском единицы.

Глаза змеи.

Красные глаза с усмешкой уставились на него, и он услышал:

— Джо Слеттермен, кости вылетели за пределы стола.

С помощью большого и среднего пальцев обеих рук Большой Игрок извлек кости из глазниц и бросил их в протянутую ладонь Лотти.

— Да, Джо Слеттермен, кости вылетели за пределы стола, — повторил он спокойно. — А теперь вы можете застрелиться, — он дотронулся до серебряного револьвера. — Или перерезать себе горло, — он достал из-за пазухи и положил рядом с револьвером кривой кинжал с золоченой ручкой. — Или отравиться, — к оружию добавилась черная бутылочка с белым черепом и скрещенными костями. — Или мисс Флосси зацелует вас до смерти, — он подтолкнул вперед самую красивую и злобную девушку. Она выпрямилась, одернув свою коротенькую юбочку, и бросила на Джо провокационный холодный взгляд, приподняв карминовую верхнюю губу и показывая длинные белые клыки.

— Или еще, — добавил Большой Игрок, кивнув в сторону затянутого крепом стола, — вы можете совершить Большой Прыжок.

Джо со злостью произнес:

— Я выбираю Большой Прыжок.

Он поставил правую руку на свой, теперь пустой стол для фишек, наклонился вперед… и неожиданно оттолкнувшись от края, в тигрином прыжке бросился через стол и вцепился в горло Большому Игроку, утешая себя мыслью, что мучиться придется недолго.

Когда Джо пролетал над центром стола, в мозгу его отпечаталась мгновенная фотография того, что в действительности было внизу, но он не успел всего этого осознать, потому что в следующее мгновение врезался в Большого Игрока.

Жестким ребром коричневой руки Игрок ударил Джо в висок со стремительностью молнии, но коричневые пальцы или кости рассыпались, словно были сделаны из воздушного теста. Левая рука Джо прошла сквозь грудь Большого Игрока, будто бы там не было ничего, кроме атласного пиджака, в то время как правая мертвой хваткой вцепилась в череп под шляпой, разломив его на кусочки. В следующее мгновение Джо рухнул на пол, сжимая в пальцах черные лоскутья и коричневые обломки.

Затем он, стремительно вскочив на ноги, протянул руку к башенкам на столе Большого Игрока. Времени оставалось лишь на то, чтобы схватить все, что подвернется под руку. Как назло, ему не попалось ни золотых, ни серебряных фишек, поэтому он, сунув в карман горсть светлых, помчался прочь.

И в тот же момент все окружение Большого Игрока водрузилось к нему на плечи. Его били, царапали, рвали на куски и топтали подбитыми гвоздями каблуками. В ход шли зубы, ножи, медные шары. Кто-то с черным лицом, на котором выделялись налитые кровью глаза, нахлобучил ему на голову золоченую трубу. Рядом мелькнуло голое тело ассистентки, и он потянулся к ней, но она увернулась. Невесть кто старался ткнуть ему в глаз тлеющую сигару. Лотти, шипя и извиваясь, словно белый удав, пыталась задушить его и в то же время выколоть ножницами глаза. Флосси, выскочившая словно чертенок из коробочки, плеснула ему в лицо из широкогорлой квадратной бутылки чем-то, напоминающим по запаху кислоту. Мистер Кости всаживал в Джо пулю за пулей из серебряного револьвера. Джо был зарезан, застрелен, разорван на куски, избит, искромсан, как шинкованная капуста, ему переломали все кости.

Но почему-то все эти удары не достигали цели. Такая битва была похожа на драку с привидениями. В конце концов оказалось, что все эти бандиты, вместе взятые, все же уступали в силе Джо. Он почувствовал, что его поднимают многочисленные руки, тащат сквозь двери и бросают на тротуар. Но даже и такой бросок не прибавил боли. Подобная процедура походила скорее на ободряющее похлопывание по плечу.

Джо глубоко вздохнул, перевернулся и подвигал конечностями. Похоже, ничего серьезного. Он поднялся и огляделся. Заведение темно и молчаливо, словно Плутон или весь остальной Карьер. Когда глаза Джо привыкли к свету звезд и перемещавшимся огонькам — изредка проплывающим по небу космическим кораблям, — он заметил запертую на засов железную дверь, в которой находилась другая — та, через которую его выкинули.

Вдруг Джо обнаружил: он жует нечто хрустящее, что он все это время сжимал в правой руке. Чрезвычайно вкусное, словно хлеб, который его жена пекла для постоянных покупателей. В этот момент его память воспроизвела картинку, увиденную им, когда он пролетал над центром черного стола: высокая стена пламени, заполняющая всю поверхность стола, а за ней — удивленные лица его жены, матери и Мистера Пузика. До него дошло, что он жует: череп Большого Игрока, и он вспомнил форму трех караваев, которые пекла его жена, когда он уходил. И понял волшебство, которое она совершила, разрешив ему ненадолго уйти из дому и почувствовать себя наполовину мужчиной, а потом вернуться назад с обожженными пальчиками.

Он выплюнул все содержимое изо рта, швырнув остаток гигантского черепа на дорогу.

Джо запустил руку в левый карман. Большинство светлых фишек раскрошились во время драки, но он нашел одну целую и ощупал ее. Оттиснутые на ней знак был крестом. Он поднес фишку к губам и откусил от нее небольшой кусочек. Вкус был нежным, просто восхитительным. Он съел ее всю, почувствовав, как прибывают у него силы. Джо похлопал рукой по туго набитому карману. В конце концов, у него достаточно провизии на дорогу.

Он повернулся и направился прямиком к дому, но длинным путем — вокруг света.

Пол Андерсон

Еутопия

— Гиф выт нафнк?

Данские слова, вырвавшиеся из динамика, застали Язона врасплох, хотя он предвидел, что услышит их именно сейчас, пока не успел еще стихнуть рев геликоптера, пронесшегося над самыми верхушками деревьев.

— Кто ты? — спросил голос.

Язон Филипп посмотрел сквозь прозрачный верх кузова автомобиля. Над его головой меж, двух неровных стен елового леса, растущего по обе стороны дороги, тянулась голубая полоса неба. На корпусе военного геликоптера играло солнце.

Язон почувствовал, как холодный пот проступает подмышками и стекает по ребрам. Только не впадать в панику! Господи, помоги мне! Призыв о помощи к Богу был всего лишь кодовой фразой, освященной многолетними тренировками. Обычная психосоматика: подчини себе рефлексы, дыши равномерно, прикажи пульсу замедлиться — и избавься от страха смерти. Он молод, значит, может потерять многое. Но философы Еутопии правильно воспитывали детей, порученных их опеке. Ты станешь мужчиной, то есть — приобретешь опыт, говорили они. Сущность же человеческая основывается на независимости от инстинктов и рефлексов. Наш принцип жизни: свобода через умение владеть собой.

Язон не мог выдать себя за моотмана — жителя Норландии; слишком заметен был его эллинский выговор. Но он мог попытаться обмануть пилота геликоптера и выиграть время, прикинувшись приезжим из другой страны этого мира. Он понизил голос, чтобы хоть как-то замаскировать акцент, и спросил с нарочитым высокомерием:

— А ты кто такой? И чего хочешь?

— Я — Рунольф Эйнарссон, капитан армии Оттара Торкелссона, Владетеля Норландии. Ищу человека, который накликал месть на свою голову. Назови свое имя.

Язон вспомнил Рунольфа. Смуглое лицо, темные волосы — признак туркерской крови. И голубые глаза; видимо, кто-то из его предков родился в Туле… Нет, в этом мире совсем иная история и юг Европы называется Данарик…

— Меня зовут Ксипек. Я — купец из Мейако, — не раздумывая ответил Язон. Сейчас, после бегства из замка Владетеля и бешеной гонки сквозь ночь, лишь несколько стадий отделяло его от границы. Он и надеяться не смел, что удастся так далеко уйти; обидно, если его схватят теперь…