Чекисты рассказывают. Книга 5-я - Марченко Анатолий Тимофеевич. Страница 37

Война многое переменила в облике Краснодара. И хотя бомбили его не часто — больше доставалось Новороссийску и Туапсе, — город обрел суровые черты военного времени и жил по его законам. Ежедневно десятки тысяч людей выходили на строительство оборонительных сооружений. На улицах и скверах появились противотанковые заграждения, были отрыты окопы и щели. Титаническую работу проделала партийная организация края под руководством крайкома. Были созданы десятки истребительных батальонов, формировались ополчение, подполье, партизанские отряды. Комитет обороны занимался эвакуацией населения, промышленных предприятий, ценного имущества, скота. Все, что невозможно было вывезти, подлежало уничтожению. «Ни одного килограмма хлеба, ни одного литра бензина врагу!» — таким был приказ партии. И обращен он был в первую очередь к коммунистам и к нам, чекистам. Решением крайкома партии была создана оперативная группа по выполнению специального задания. Возглавить группу было поручено мне. И П. И. Селезнев и начальник краевого управления НКВД К. Г. Тимошенков не раз подчеркивали, что это вопрос государственной важности. Исполнители должны быть надежными, проверенными, осечки в таком деле недопустимы. Да я и сам понимал, что это дело непростое, тем более что многие предприятия Краснодара все еще продолжали давать свою продукцию фронту. Особенно хорошо был налажен выпуск боеприпасов — снарядов, мин, патронов.

Надо сказать, что к этому времени в наши ряды влилась большая группа чекистов Крыма, прикомандированная к краевому управлению после захвата гитлеровцами полуострова. Пополнился прибывшими товарищами и наш отдел. По большей части это были опытные и умелые оперативники, и они без раскачки включились в работу. Многим из них были доверены ответственные участки и важные объекты.

В тесном контакте с нами работала в Краснодаре группа Николая Константиновича Байбакова, заместителя наркома нефтяной промышленности (ныне Председатель Госплана СССР). Она разрабатывала технологию вывода из строя нефтепромыслов и методы долговременной консервации скважин. Проводились эксперименты, потом это воплощалось в реальные условия. В скважины на большую глубину ставились цементные пробки, забрасывались туда металлические «кошки», снова загоняли «пробки» и так далее. Это была тяжелая и большая работа. Забегая вперед, скажу, что гитлеровцам так и не удалось за время оккупации пустить в эксплуатацию ни одной нефтяной скважины, а стало быть, и получить для своих нужд ни литра кубанской нефти, хотя этим и занимались прибывшие из рейха специалисты по нефтедобыче.

Но не надо думать, что чекисты готовили только взрывы и поджоги. Наши товарищи из других отделов, практически весь оперативный состав управления, не зная ни сна, ни отдыха, каждый на своем участке добросовестно делали свое дело. Краснодар стал прифронтовым городом, и естественно, что на него была нацелена вражеская разведка. Необходимо было выявлять и обезвреживать ее агентуру. Кроме того, как это обычно бывает в трудные времена, на поверхность всплыла всякая нечисть — дезертиры и мародеры, любители погреть руки. Всем им надлежало дать решительный отпор, не допустить хаоса и паники. Для оказания практической помощи из Москвы в Краснодар прибыла группа руководящих работников НКВД во главе с заместителем наркома.

Фронт неумолимо откатывался к югу. Обескровленные в непрерывных боях с превосходящим и хорошо оснащенным противником, наши армии не в силах были сдержать врага. Обстановка требовала решительных мер.

28 июля Ставка преобразовала Южный и Северо-Кавказский фронты в один — Северо-Кавказский. Командующим был назначен маршал С. М. Буденный. Фронту было приказано остановить врага любой ценой. 30 июля войскам был зачитан приказ Сталина № 227, в котором прямо говорилось:

У нас, чекистов, тоже был свой особый фронт, и каждый из нас, уверен, мысленно повторил про себя: ни шагу назад!

Помню, как в начале августа 1942 года с ответственным заданием руководства управления в район станицы Кущевская были направлены два опытных оперативных работника — Кцоев и Коков. В пути они неожиданно нарвались на передовой отряд немцев и были обстреляны. Чекисты мужественно приняли бой. Силы были неравны. Фашистская пуля оборвала жизнь Кцоева. Кокову удалось вернуться в Краснодар и доложить об обстановке. Это была первая наша потеря, и она остро отозвалась в сердце каждого из нас.

Первые дни августа были для всех кубанских чекистов особенно напряженными. Мы вновь и вновь проверяли, все ли готово на объектах, как настроение у людей, уточняли, с военным командованием вопросы взаимодействия и связи.

И все же в душе теплилась надежда: а может, все-таки остановят врага, может, не придется нам крутить свои адские машинки, уничтожать народное добро. Хочу сказать о моральной стороне нашего задания. Принято считать, что мы, чекисты, люди без страха и сомнений. Без страха — да, потому что гадкое это чувство мы безжалостно в себе подавляем. А вот без сомнений — тут я не совсем согласен. Да разве легко было поднять руку на то, что создавалось кровью и потом твоего народа, ценой огромного напряжения сил, лишений, энтузиазма! Разве легко уничтожить все то, что сам же ты ограждал от врага и сберегал пуще собственного ока! Конечно, мы все хорошо понимали вынужденную меру такого шага, но вновь и вновь приходилось внушать людям, что враг, если уж суждено ему сюда добраться, должен найти здесь груды развалин и кучи пепла.

И все же 8 августа стало окончательно ясно, что город мы оставляем. В этот день в крайкоме партии состоялось совещание, в котором принял участие маршал С. М. Буденный. Командующий еще раз от имени партии в категорической форме потребовал принять все меры, чтобы враг не воспользовался ни кубанской нефтью, ни кубанским хлебом.

На руки мне был выдан мандат, подписанный заместителем командующего фронтом, с широкими полномочиями по выполнению специального задания командования в зоне действия Северо-Кавказского фронта. В мандат были внесены номера моего личного оружия и автомашины. Всем организациям и воинским частям вменялось в обязанность оказывать мне всяческое содействие и помощь. Этот документ был необходим по той причине, что я оставался со своими людьми в городе и должен был покинуть его в числе последних, разумеется, при условии, если задание будет полностью выполнено.

Штаб наш располагался на четвертом этаже в здании управления. Телефонная станция еще работала, и я поддерживал связь со всеми объектами, подлежащими уничтожению. Со мной было человек пять: мой помощник Володя Грошев, Старков и еще трое чекистов. Остальные располагались по своим объектам, разбросанным по всему городу. Мой заместитель Геннадий Зверев находился на нефтеперегонном заводе, Василий Клечкин — в нефтехранилище. Шишкин и Михеев отвечали за узел связи, Калмыков — за мясокомбинат. Словом, каждый был на своем боевом посту. У подъезда управления постоянно дежурили наш связной — сотрудник ГАИ на мотоцикле и шофер с автомашиной. Здание охранялось бойцами истребительного батальона.

Весь день нескончаемым потоком уходило за Кубань гражданское население. Уже слышна была канонада близкого сражения. Фашистская авиация начала регулярные бомбежки города. Причем бомбила в основном жилые кварталы и не трогала промышленные объекты. Вероятно, немцы рассчитывали захватить их целехонькими. «Ничего у вас не выйдет, — со злорадством подумал я о гитлеровцах. — Получите большой русский кукиш!»

Запасы продовольствия, которые не успели вывезти, городские власти раздавали населению.

В два часа ночи раздался телефонный звонок. На проводе был Селезнев.

— Товарищ Бесчастнов? Крайком партии и командование фронта покидают город. Остаешься со своими чекистами. Действуй по плану. Держи связь с командармом Рыжовым. Мы очень надеемся на вас. Устройте немцам хороший фейерверк. Пусть надолго запомнят Краснодар... — Трубка замолчала, раздались короткие гудки.