Чекисты рассказывают. Книга 5-я - Марченко Анатолий Тимофеевич. Страница 61

При инструктаже не был упущен и вариант провала его на Сахалине. Органы госбезопасности в этом случае могут попытаться использовать его в проведении радиоигры с противником, заставив работать на ключе и передавать радиограммы под диктовку. Для того чтобы Сорокин мог дать знать о работе под контролем, были определены различные условности и знаки провала, которые он должен был включать в тексты радиограмм.

Перед вылетом в Японию Сорокина еще раз принял шеф. А вечером на вилле состоялся прощальный ужин.

На Хоккайдо прилетели вместе с неразлучным Биллом. Несколько дней сидели на конспиративной квартире в портовом городе, чтобы Сорокин мог акклиматизироваться. Выбрав темную ночь и штилевую погоду, навьюченный тяжелым рюкзаком, Сорокин взошел на палубу шхуны. Билл остался на берегу.

Когда до берега Сахалина оставалось около мили, капитан дал знак. Облачившись в комбинезон, Сорокин с помощью матросов спустил на воду плотик с привязанным к нему рюкзаком, бросил короткое «гуд бай» капитану и перешагнул через борт.

4

Показания нарушителя государственной границы Валуев докладывал по телефону в Управление госбезопасности по мере их получения.

— Как вы думаете, — спросил Валуева начальник управления, — можно верить показаниям Сорокина? Все ли он говорит нам правдиво?

— В целом показания правдоподобны, товарищ полковник. Ряд моментов легко проверить.

— Мы успели навести некоторые справки. Нам сообщили, что в области, указанной нарушителем, действительно в 1946 году осуждена группа воров, обкрадывавших церкви. По показаниям осужденных, проходил как соучастник некто Сорокин, военнослужащий. В следственном деле имеется ордер на его арест и справка о том, что он скрылся в неизвестном направлении. Сорокин объявлен во всесоюзный розыск. Установочные данные и приметы разыскиваемого совпадают с личностью Сорокина. Мы вам направили циркуляр о розыске Сорокина. Там имеется его фотография. Сравните ее с личностью нарушителя и результаты доложите.

— Слушаюсь, товарищ полковник.

— Но самое интересное заключается в том, — продолжал полковник, — что есть показания одного из задержанных на Украине нарушителей границы, парашютиста. Он проходил обучение в разведывательной школе близ Мюнхена, о которой рассказывал нам Сорокин. В числе «курсантов» школы он называл некоего Журавлева по кличке «Кларк». С ним он якобы был знаком еще по лагерю перемещенных лиц в той самой стране, куда бежал Сорокин. Поэтому он знает его по фамилии Журавлев. Надо будет тщательно допросить его о Кларке и провести опознание по фотографии Сорокина.

— Согласен, товарищ полковник. Есть предложение дать возможность Сорокину установить радиосвязь с иностранной разведкой.

— Какую задачу вы ставите перед собой? — подумав, спросил полковник.

— Если Сорокин сумеет убедить своих зарубежных шефов, что данное ему задание он успешно выполняет, благополучно достигнув берега, то за ним разведцентр должен прислать шхуну. В этом случае можно сделать попытку задержать ее. Моряки-пограничники уверены в положительном исходе операции. Сорокин настойчиво предлагает свои услуги для захвата шхуны. Уверяет, что будет добросовестно работать на радиостанции.

Через некоторое время начальник управления сообщил, что предложение принимается и Сорокину можно приступить к установлению радиосвязи.

Валуев прошел в комнату, где находился Сорокин.

— Ваша просьба об установлении радиосвязи с вашим разведцентром принята, — спокойно сказал Валуев.

— Благодарю. Я сделаю все, клянусь, я не допущу ни одной ошибки, — взволнованно ответил Сорокин.

5

Из штаба пограничною отряда выехали рано — надо было за три часа проехать свыше 100 километров, выбрать место для радиосеанеа, развернуть радиостанцию.

Автомашины миновали город рыбаков, красиво раскинувшийся на склонах сопки, не останавливаясь, поехали дальше, на юг. По пути попадались небольшие рыбацкие поселки, расположенные в распадках сопок.

Кортеж остановился. На верхушке сопки нашли удобную полянку. Сорокин и Павлов приступили к развертыванию радиостанции: распаковали рацию, подключили батареи, раскинули на деревьях антенну. Без выхода в эфир опробовали радиостанцию — все в порядке. Теперь надо было сделать самое главное — подготовить радиограмму, которая могла бы объяснить причины молчания Сорокина за прошедший день.

— Федор Васильевич, какую бы вы направили радиограмму, если бы по разным причинам, же связанным с задержанием пограничниками, не смогли в течение суток связаться с «центром»? — спросил Валуев Сорокина.

— Я долго думал об этом. Я бы дал короткую и спокойную шифрограмму о том, что во время утреннего сеанса просто не смог выйти в эфир, не объясняя при этом, почему именно не сумел это сделать. Коротко объяснить трудно, а длинные объяснения вызовут подозрения.

— Мы согласны, — подумав и обменявшись мнением с Павловым, ответил Валуев. — Скажете, что наметили план добычи документов. Не надо создавать у ваших «друзей» впечатления, что все у вас получается просто.

Радиограмма получилась такая:

Вместе с Павловым зашифровали и в установленное время вышли в эфир. В течение 30 секунд — так было обусловлено — Сорокин посылал свои позывные, после чего переключил рацию на прием.

В эфире царило молчание. Через положенное время снова вышел с позывными — в ответ опять последовало молчание. Так повторяли несколько раз, и «центр» не дал в ответ никаких сигналов. В чем дело? Может быть, рация неисправна? Может быть, произошел обрыв антенны? Внимательно осмотрели рацию и антенну — все в полном порядке.

— Так что же происходит?

— Меня проверяют, — сказал Сорокин. — Очевидно, изучают мои позывные, ищут среди них сигнал провала.

— Пусть проверяют. Поскольку время сеанса истекло, — как вы нам рассказали, — выходить в эфир больше не следует. Надо свертывать рацию. Вечером выйдем на связь снова, с другим текстом. Не найдя сигнала провала, «центр» должен принять нашу радиограмму.

— Наверняка примут, — откликнулся Сорокин, — хотя проверка на этом не закончится.

Стали обдумывать вечернюю радиограмму. Решили, что Сорокин должен успокоить своих бывших шефов коротким сообщением о ходе выполнения задания по добыче документов. Главное — выдержать проверку. Надо быть предельно внимательным, не пропустить ни одного условного знака, ни одного требования «центра», показать, что Сорокин не находится под контролем. Нужно ответить на все вопросы так, чтобы рассеялись все подозрения.

Время тянулось медленно. Наконец солнце пошло к горизонту. Павлов и Сорокин развернули радиостанцию, тщательно проверили ее. Сорокин настроился на Токио, сверил свои часы — график радиосеансов был составлен по токийскому времени. Точно по расписанию дал в эфир позывные и перешел на прием. Все услышали позывные «центра».

— Есть! Связь налажена! — почти крикнул Сорокин. Павлов молча положил руку на его плечо, призывая не горячиться.

— Нас плохо слышат, предлагают перейти на другую волну, — уже спокойно проговорил Сорокин. — Проверка началась.

Когда Сорокин перешел на запасную волну, показывая этим, что он не под контролем, «центр» потребовал вернуться на первую волну, затем снова на запасную. Только после этого «центр» дал сигнал к приему от Сорокина радиограммы.

Сорокин четко посылал в эфир цифру за цифрой азбуки Морзе. Лицо его было напряжено, но спокойно. Натренированные пальцы уверенно, без дрожи лежали на ключе передатчика. Валуев и Павлов с удовлетворенном переглянулись. Наконец, Сорокин передал последнюю точку и оторвал взгляд от рации.

— Все, — сказал он и тут же весь превратился в слух, ожидая сообщения из разведцентра.

Радист приказал подождать двадцать минут. Этого времени достаточно для расшифровки радиограммы и анализа сообщения.