Время вьюги. Трилогия (СИ) - "Кулак Петрович И Ада". Страница 170

  Шипевший им вслед что-то недоброе Иргендвинд, конечно, на нордэнскую ведьму не очень походил, но в его фамилии отчетливо слышались дэм-вельдские корни. Возможно, мать и бабка научили зеленоглазого змееныша чему-нибудь очень северному и экзотическому. Каким-нибудь вещам, которым мама Дэмонру учить не стала.

  "Мразь. Эфэлская мразь!" - нордэна как наяву увидела Иргендвинда, с перекошенным злостью лицом и сверкающими глазами. Вряд ли он вышел за ними следом, чтобы им добра пожелать.

  "Я найду твою фотографию, мразь, и буду тыкать в нее иголками до получения результата..."

  Как ни странно, после вспышки злости на душе у Дэмонры впервые за последние две недели стало спокойно. Она поняла, что происходит, где ее враг и как с ним должно поступить. Мир снова сделался простым и правильным, черно-белым, как калладский флаг. Сколько бы над этим ни посмеивался Наклз с высот своего ума, мир ей именно таким и нравился.

  Нордэне до этой весны не приходилось бывать непосредственно в Миадэ. Когда она еще бегала девочкой с тощими рыженькими косичками, ее родители выбирали другие виарские курорты, а чаще отдыхали в Рэде, поскольку северянка-мать не выносила жару (и в этом Дэмонра, несомненно, пошла в нее), а отец предпочитал тишину полей шумным пляжам. Детские впечатления Дэмонры о синем море и синем небе, представлявшимися ей совершенно неправильными, были значительно лучше тех, которые она получила, оказавшись на самом роскошном курорте Виарэ в тридцать с лишним лет.

  В этом году случился необычайный наплыв приезжих с севера. Дэмонра легко узнавала их по облупившихся носам, торчащим из-под широких панам, и жесткому калладскому выговору. Жизнь на курорте казалась нордэне бессмысленной и чрезвычайно расхлябанной. Тот, кто хотя бы год протянул в калладской столице, не удивлялся скандалам и разводам, но сейчас все светское общество словно наглоталось игристого и потеряло последнее благоразумие. Нордэна мало интересовалась жизнью соседей, но от дочери дворецкого доподлинно знала, что по всей округе нет ни одной благополучной дачи, кроме их с Рейнгольдом временного обиталища. Кругом был разгул, разброд и какое-то недоброе веселье. "Пир во время чумы", - думала Дэмонра, по вечерам глядя на освещенный променад с террасы. Звуки новомодного танго - танца, считавшегося бесконечно прогрессивным и столь же неприличным - порою долетали даже до их с Рейнгольдом виллы. Слушая вызывающе страстную и неуловимо-тревожную мелодию, Дэмонра понимала, что рано или поздно за стол к веселящимся людям подсядет гость с пустотой под красной маской. Единственное, что она могла сделать, так это держаться подальше от пира.

  Увы, чтобы найти эфэлца, благоразумием следовало пренебречь. Вечером того же дня, когда Рейнгольд едва не упал с лестницы, Дэмонра надела огромную панаму и стала спускаться к морю по пыльной дороге.

  Солнце быстро падало в оранжевое безоблачное зарево. Под ноги нордэны ложились длинные тени от травы, а в воздухе висел запах моря и сладкий, тяжелый аромат цветов. Дэмонра брела по направлению к огням города и совершенно не представляла, что станет делать дальше, когда найдет Иргендвинда. Сразу застрелит? Потребует, чтобы снял свои чародейские штучки, и застрелит потом? И как, неужели на глазах всего города нордэна станет палить по бастарду эфэлского короля из здоровенного пистолета? Большей глупости она не могла представить, не говоря уже о том, что к тридцати годам следовало знать: у таких глупостей случаются печальные политические последствия.

  За этими невеселыми мыслями Дэмонра не заметила, как прошла большую часть пути. Уже очутившись в городском саду, она мысленно отругала себя за недостаточную сообразительность: все дамы, которые могли себе это позволить, ездили в экипажах. А она шла пешком от самой виллы. И, хотя дорога заняла от силы полчаса, белая юбка, разумеется, запачкалась пылью.

  "Замечательный вид для светского раута. Надеюсь, меня хотя бы не примут за проститутку. К счастью, для проституток, вроде бы, еще рановато", - размышляла Дэмонра. Размышления эти были не такими уж и пустыми, учитывая, что цвет волос у нее был как раз подходящий. Нордэна, впрочем, полагала, что злющее выражение лица застрахует ее от нежелательных кавалеров и неприятной необходимости по ним стрелять.

  У Дэмонры не имелось ни малейших предположений, где коротает вечера бастард эфэлского короля. Конечно, в Миадэ имелось нечто наподобие офицерского клуба, где развлекались военные, пока их жены лечили мигрени в соленых водах или объятиях садовников, но Иргендвинда Дэмонра мгновенно классифицировала как "условно военного". Вряд ли кто-то серьезно воспринимал звание полковника, присвоенное двадцатилетнему мальчику, и меньше всего - он сам. При всем отвратительном впечатлении, которое эфэлец на нее произвел, назвать его глупым нордэна бы поостереглась. Эту свою вылазку она совершала скорее из надежды услышать о нем что-то, чем увидеть его. В конце концов, Иргендвинд явно относился к той породе людей, о которых говорят очень много и почти никогда не говорят хорошо, если только речь не заходит о размере их состояния.

  Набережная-променад с причудливыми фонарями, имевшаяся, пожалуй, в каждом приморском городе и городке Виарэ, уже начинала пустеть. Вечером, часов в семь-восемь, здесь гуляло много народу, но к девяти почтеннейшая публика расползалась по многочисленным ресторациям, кафе - а порой и по кабакам, в поисках острых ощущений или подлинно народных типов - и променад становился действительно красивым местом. Дэмонра проплыла сквозь желтоватый свет фонарей, посмотрела на море, которое как будто лежало выше земли и еще поблескивало в последних солнечных лучах, а потом, решительно подобрав юбку, спустилась по мраморным ступенькам на мощеную улицу и двинулась туда, где виднелась роскошная вывеска "Розы Юга".

  Найти в Миадэ более фешенебельную ресторацию еще вышло бы, более популярную - едва ли. Дэмонра, при всей ее нелюбви к общественным местам, и та признавала, что повар там истинный кудесник, а подававшееся игристое заслуживает похвал только в превосходных степенях. Наступило самое подходящее время для ужина и, даже если бы нордэна так ничего и не узнала бы о местонахождении эфэлца, оно было бы потрачено с пользой. Правда, доставать кошелек из дамской сумочки, большую часть которой занимал пистолет, следовало аккуратно.

  Вышколенный официант проводил нордэну к одному из немногих столиков, оставшихся свободным. Дэмонра разместилась так, чтобы одновременно видеть вход в зал и иметь наибольший обзор в зеркале, висевшем на стене, и спряталась от мира за меню. Надежда встретить эфэлца казалась вполне призрачной: помимо "Розы Юга", в Миадэ имелось еще с пяток рестораций такого же уровня и десяток менее роскошных забегаловок. Дэмонра с большим удовольствием отдавала дань блюду из морепродуктов с непроизносимым названием и периодически быстро окидывала взглядом зал. Иргендвинда, разумеется, не наблюдалось. Она просидела в ресторане не менее полутора часов, подкрепила силы и волю двумя бокалами игристого и пошла искать эфэлца дальше.

  За вечер нордэна успела обойти три фешенебельных ресторации, но следов Иргендвинда и его роскошной спутницы так и не нашла. Тем не менее, Дэмонра решила не сдаваться и продолжить активный поиск приключений завтра вечером.

  Удача улыбнулась нордэне лишь на четвертый день, причем ближе к полуночи, когда она уже собиралась возвращаться и объяснять Рейнгольду, что он подумал не то. Каниан нашелся в несколько сомнительном заведении, что показалось Дэмонре странным, и в центре скандала - что ни в коем случае странным не показалось. Она заметила эфэлца, едва вошла. Вернее, сначала заметила его балерину - белое платье та сменила на зеленое, но декольте скромнее не стало. Дама стояла и отчаянно жестикулировала рядом с площадкой, предназначенной для танцев. Иргендвинд, напротив, безо всякой жестикуляции и экспрессии говорил что-то мужчине, стоявшему между ним и балериной. Мужчина был головы на две выше эфэлца, а в бицепсах у него по обхвату выходило едва ли не больше, чем у Иргендвинда в талии. И, судя по могучему кулаку, которым он с немалым усердием крутил перед носом змееныша, у последнего намечались серьезные проблемы.